Тамада. Исповедь с микрофоном

– У меня нет свежей рубашки. Третий день ходить в том, что потеряло всякую презентабельность ведущий не мог.

– Старик, я куплю тебе все рубашки мира, ты только приезжай, а? Хочешь, я сниму ее с Анжелы, а она лично тебя переоденет?

– Звучит заманчиво. Кто такая Анжела?

– Узнаешь. Она, конечно, по мне сохнет, но я замолвлю за тебя словечко.

Ведущий вызвал такси и уже через двенадцать минут ехал по заснеженным улочкам города, в самый его центр, где продолжался новогодний кутеж. Свернув с улицы Комсомольской в прилегающий переулок, машина остановилась возле бара Авеню. Пожелав хорошего вечера, таксист засобирался к очередному клиенту, а ведущий направился к центральному входу. Мерцающая вывеска слегка гудела от напряжения в узком дворике, добавляя месту аутентичности. С улицы могло показаться, что заведение не пользуется спросом, однако, только открыв двери, все сомнения улетучиваются. Бар полный под завязку. Красные лампы по периметру освещали кожаные диваны, огражденные друг от друга высокими спинками. По центру – большой танцпол, на котором нет свободного места и овальной формы бар. Взмахом руки, Никита обозначил нужный столик, жестом приглашая присоединиться.

– Йоу, чувак, как же я рад тебя видеть.

Никита полез обниматься, дружественно похлопывая его ладонями по спине. Он был навеселе.

– Позволь представить тебе наших очаровательных дам. Моника. У нее очень скверный характер, однако размер ее видимых преимуществ гораздо обширней.

Действительно, третий размер гордо выпирал из-под откровенного платья так, что был виден еще со входа. Два надувных батута для веселых, слегка оплаченных валютой, игрищ. Рядом с ней сидела девочка по имени Анжела. Друг сообщил, что она очень сильно мечтает найти себе богатого папочку. Но пока так и не вылечилась от хламидий после прошлого бурного романа. Охотно верится. Девушки дружно заржали, улыбаясь и заискивающе хлопая ресницами. Всем своим видом показывая, что они не против подобным шуткам. Иштван не любил таких женщин – глупых и пустых, вечно ошивающихся по заведениям в поисках денежных мешков. Дамы, безусловно, эффектные и могут дать достойную конкуренцию красивейшим девочкам города, но по факту – омерзительно меркантильные. Как говорится – без души. Но в нынешней ситуации, как раз типаж блудниц подходил как нельзя лучше. Для красивого, не напрягающего фона.

– Перед вами, мой друг и по совместительству, лучшая тамада этого гребанного города, Иштван. Попрошу любить и ублажать по первому требованию.

Девочки невпопад зааплодировали. И вновь, как и минутой ранее, были довольные от сальной шуточки, уровня последней страницы газетных анекдотов.

– Сейчас, я прошу нас извинить, нам необходимо решить один очень важный вопрос. Мы скоро вернемся, не скучайте.

Никита жадно поцеловал Монику в шею, она засияла, томно отпивая коктейль через трубочку. Анжела не сводила с Иштвана глаз, выказывая явную визуальную заинтересованность, лишь изредка отвлекаясь на экран смартфона. Парни отправились в приватную комнату.

– Никита, что с их именами? Ладно, Анжела, но Моника?

Никита засмеялся в голос, шурша в углу подарочным пакетом. Затем, вопросительно съязвил:

– Где ты видел стрипух с другими именами? Ну не Зина и Нина, же? Я сегодня точно одну сделаю. А может и двух, если будешь тупить.

– Лучше дай мне переодеться, извращуга.

Никита протянул вешалку, на которой висела белоснежная хлопковая рубашка Джорджи Армани, стоимостью около тридцати трех тысяч рублей.

– Ты охренел? Она стоит дороже моего костюма. А также туфель, трусов и прически вместе взятых.

– Брат, это мои извинения за инцидент в ресторане. Я знаю, что тебе не заплатили – моя вина. Мы решим вопрос, не сомневайся. Есть компромат – бомба на всю их семейку. Поддельные счета, черная бухгалтерия, подкуп должностных лиц. Короче, широкий профиль. И вообще, скоро настанут новые времена, мы с Денисом сорвали, мать его, джек-пот. Компания Инсомния заключила гос. контракт на проведения всех городских мероприятий, представляешь? Абсолютно всех. Мы станем единственными на ивент рынке в городе. И я тебя приглашаю в команду. Будем как раньше, разносить в цепки рок-эн-роллом. Что скажешь?

– Теперь уже я охренел. Я в теме, без вопросов.

– Не сомневался в тебе. Теперь осталась лишь формальность – подписать договор.

На его вытянутой ладони лежала пластиковая карта с четырьмя белыми дорожками порошка. Они искрились белоснежными сугробами, когда, едва заметив, непременно хочется слепить из них что-нибудь причудливое:

– Ты не рано ли включил босса?

– Чувак, мы же делаем людям праздник. Как настоящие селебы шоубиза. Нам сам бог велел сидеть на коксе.

– Я после прошлого раза еле встал, какой там сидеть.

– Тут другой приход, тебе понравится.

Иштвану действительно понравилось. Через пластиковую трубочку он носом вдохнул наркотик, по одной дорожке на каждую ноздрю. Приятное жжение, где-то внутри переносицы. Ощущение, что от вдоха, кокаин пробрался прямиком в мозг, а те крупицы, которым не хватило ускорения, горстями попадали в слизистую рта. Ведущий проглотил образовавшуюся слюну. Горько. Будто Иштван перенесся на свадебный банкет, а брат жениха по маминой линии принялся скандировать мерзкое наречие, подсчитывая секунды поцелуя молодых. Только теперь тот вымышленный мужчина считал время до наступления прихода.

– Красавчик, пойдем в зал.

Никита, приобнял друга за плечо. Ему нравилось, что он разделяет его уголовно-наказуемые деяния. В компании всегда веселее. Парни вернулись за стол. Анжела тут же пересела на противоположный диван, рядом с ведущим, пожирая его глазами. Порошок отравил нейроновые цепочки, вызывая сильнейшее сексуальное влечение – Иштван ее захотел. Прямо здесь и сейчас. Всех остальных женщин будто стерли из его головы. Девушка подвинулась ближе и, улыбнувшись, потянулась к его губам. Ведущий выказал согласие. Стриптизерша залезла на парня сверху и жадно всасывала остатки кокаина с его верхней губы и усов. Ему это нравилось. Чувствовать ее влечение, пусть даже и к белому порошку возле его ноздрей, да и какой смысл разбираться?

– Полегче, голубки. За столом же дети.

Никита укорительно показал в сторону Моники – ей вряд ли исполнилось больше восемнадцати, и компания дружно засмеялась. Официант сменил поднос с коктейлями, парни произнесли тост о великой дружбе и, обнявшись, осушили содержимое стаканов. В воздухе витала эйфория. Казалось, ничего важнее момента здесь и сейчас, никогда больше не произойдет. Счастливая музыка, друзья, улыбки – все чувствовалось гипертрофированно остро. Иштвану хотелось насладиться каждой проведенной секундой в баре. Пропустить через себя потоки вселенной и навсегда оставить в памяти. Сердце бешено стучало в ритме личного техно, разнося по кровеносным сосудам – бесконечное счастье. А рядом – сексуальное тело, желающее только его одного. Он герой ее романа, победитель и завоеватель ее мыслей. И сегодня, ведущий добудет трофей, принадлежащий ему по праву. Завибрировал телефон. Парень выгнул спину, и не отрываясь от жарких поцелуев с Анжелой, старался добраться до кармана брюк. Справившись с заданием, он взглянул на экран. Твою же мать. Правой рукой ведущий смахнул девушку с себя так, что та завалилась в угол дивана, левой – что есть сил вдавил телефон к уху. Ничего не разобрать, слишком громкая музыка.

– Кристин, я тебя не слышу. Напиши.

Ведущий надеялся перекричать очередной повтор бессмертной композиции – новый год к нам мчится. В тот же момент парня подхватили стрипухи, Никита и гости с соседних столиков, ибо настало время танцевального локомотива. Бар объединился во всеобщем помешательстве, кружась под знакомые каждому мотивы и оттого, дающие невероятный заряд энергии. Танцы напоминали неумелый обряд экзорцизма, где в центре круга корячился в приступах очередной смельчак, поощренный толпой по краям. Считалось особым долгом переплюнуть участника, выделывавшегося до тебя, так что все старались двигаться эксклюзивно. Очередь дошла до Иштвана. Кокаиновый хореограф скомандовал – давай. Покажи уровень, а через час поедешь домой.

04:13. Кристина всегда вставала среди ночи, когда спала одна. Привычка зародилась в далеком детстве. После очередных кошмаров, совсем маленькая девочка прибегала в комнату к маме, чтобы ее успокоили и пожалели, да так и засыпала на руках до утра. Так что, став взрослой, Кристина очень ценила такой деликатный момент, как обмен объятиями. Особо никого к себе не подпускала, а если уж не могла идти против сердца – то обязательно попадался очередной мудак на горизонте. В постели, в мыслях, в жизни. Последние полтора года с Марком выдались действительно тяжелыми. Он бил, унижал, изменял – да только все сходило ему с рук. После каждой новой ссоры Кристина первой шла на уступки, не осознавая, что творит. Паталогическая ложь тянула магнитом, словно жизнь протекала под гипнозом. Но, как и после любого сеанса, пусть даже самого захватывающего, наступает просветление.