Тамада. Исповедь с микрофоном

– Если согласишься, я буду тебе очень признателен. Обсудим твое повышение.

– А программа? Что мне говорить?

– Бери мою. С тобой поедет мой диджей Макс, помнишь? Он подскажет в случае чего.

На следующий день Макс ожидал ведущего на железнодорожном вокзале. Парень двадцати восьми лет, густо забитый татуировками. При виде его, бабушки крестились, а полицейские внимательно изучали ориентировки, в надежде, что именно он окажется серийным маньяком, скрывающимся от правосудия. Макс же, обожал повышенное внимание к своей личности, подогревая интерес различными выходками. Свой протест он начал лет с двенадцати, когда увлекся электронной музыкой, сэмплированием и пирсингом. Парень хорошо разбирался в настройках аппаратуры и обеспечивал высокий уровень технического обеспечения мероприятия, так что работать с ним одно удовольствие.

– Зацени свежак.

Макс повернулся спиной и задрал футболку. Три ее четверти занимал черный паук с ядовито красным брюхом. Паучьи мохнатые лапы тянулись к лопаткам, заставляя невольно содрогнуться.

– Жестко. У тебя есть хоть сантиметр чистой кожи?

– К сожалению, да, но скоро я исправлю недочет.

Поспешил посетовать диджей, то ли покачивая бедрами, то ли вовсе болтая причинным местом. Разбираться, где именно произошел пропуск в нательной живописи ведущему не хотелось, так что парни торопливо двинулись в сторону путей.

Романтизм железных дорог всегда восхищал. Из всех доступных видов транспорта, ведущий более всего ценил железнодорожный. Во-первых, ему жутко нравился запах креозота. Маслянистая жидкость, получаемая из каменноугольного дегтя и служащая шпалам защитой от гниения. Во-вторых, бесподобный и ни с чем неповторимый стук колес вагона, проезжающих по рельсовому стыку. Ту дух – ту дух. Убаюкивающая мелодия путешествий. В-третьих, прекрасные детские воспоминания, когда Иштван ехал с родителями к дедушке на море. Что может быть волнительнее? Когда ребенок повзрослел, его отправляли на поезде одного, и те поездки становились самым увлекательным приключением. Победоносное преодоление расстояний полководцем выдуманной страны с целью захватить как можно больше земель. Воспоминания – важная составляющая, формирующая в нас личность. От того, какими они будут, приятными или не очень, зависит наше дальнейшее восприятие мира. У ведущего их хватало в избытке.

Проводница проверила билеты, указав на плацкартные места в середине вагона. Загрузив аппаратуру в тесный тамбур и, поочередно растащив свои пожитки через вагон, вызывая крайнюю заинтересованность среди пассажиров, парни расположились возле окна. Впереди десять часов пути, делать особо нечего. Иштван решил осмотреться. Большинство мест занимали вахтовики, мотавшие месячные сроки в условиях крайнего севера. Прокладка газопровода, строительство мостов и дорог, возведение сооружений федерального значение – любое направление с лихвой закрывалась руками простых мужиков. Среди них, естественно, находились прорабы, мастера участков и инженеры-геодезисты, но мужчины держались чуть обособленно от остальных. Какая никакая, а начальническая власть. Рабочие мгновенно облачились в домашние штаны, майки и ровным строем маршировали в сторону бойлера – титана. Да-да, к агрегату, напротив купе проводника, отвечающий за горячий дошик в руках пассажиров.

Водонагреватель до сих пор, как и двумя веками ранее, топился на дровах, только теперь дерево заменили прессованными угольными брикетами. И это в двадцать первом веке, когда космос освоен, теслы мчатся по дорогам, а порно реальность не такая уж и виртуальная. Хотя, однажды произошел случай, доказавший целесообразность технологии прошлого. Поезд сошел с рельс из-за мощного снежного сибирского бурана, и угольные титаны в каждом вагоне поддерживали тепло, пока ожидалась помощь, тем самым спасли сотни жизней. Сейчас же, водонагреватель спасал мужиков от неминуемого голода, заваривая очередную порцию лапши. Острая, говяжья, куриная, с грибами и специями – вагон наполнялся удушливым ароматом химии, перемешенный с запахом носков. Остальные счастливчики, кто успел вернуться на свои места с запаренной добычей, откупоривали бутылки с водкой и нарезали закуску. Первый день вахты непременно нужно отметить, иначе утвержденные сроки сдачи объектов будут посланы. Милые мужские суеверия.

Ведущий протиснулся сквозь очередь к мавзолейному бойлеру, и, постучавшись, открыл купе проводницы. В стране вовсю бушевал антитабачный закон, запрещающий всякие вольности в общественных местах и поездах дальнего следования. Но, как и всякий запрет в России, возможно обойти ценой договоренности с властью имеющими. В поездах, безусловно, главными считают себя бойкие проводницы, совмещающие свои профессиональные обязанности с навыками прямых продаж.

– Два лотерейный билета и тапочки. И хоть закурись, мой сладкий. Прошептала проводница в синей юбке и белой блузе, просвечивая черным узорным бюстгальтером. На вид ей около сорока, но дама пока не растеряла своих сексуальных флюид и привлекательных форм. Чем, собственно, и пользовалась. Отчитав назначенную сумму, Иштван забрал ржд бонусы, и улыбнувшись женщине, вышел в тамбур. Напоследок проводница отвесила ему жирный воздушный поцелуй. Билеты оказались просроченными, а тапочки не по размеру, но главное, что появился вольный билет на курение. Все-таки десять часов без никотина для зависимого человека невыносимо долго. В зарешеченном окне, хвойные леса сменялись пшеничными полями, горными хребтами и одинокими деревушками с каменными печами. Здесь – далеко от технологичного урбана. Люди спокойно доживают свои дни, обустраивая ветхое хозяйство, с годами покосившееся на одну сторону, и всячески наслаждаются природой, до сих пор так и не тронутой разрушительной силой цивилизации. У них не становилось выбора, где и когда родиться, быть может, другой жизни они и не представляют себе вовсе. Только познавший всю красоту России – ее вкусный туман, свежесть горных речек и запах стогов с сеном, способен полюбить свою Родину.

Иштван вернулся в плацкартное купе. Макс презентовал сюрприз – домашнюю настойку на клюкве, заботливо приготовленная тестем в прошлом месяце. Парни накапали по стопочке, и, чокнувшись, опрокинули содержимое. За будущий успех мероприятия. Иштвана чуть трусило от первого его в жизни командировочного выезда, и так кстати, что сладостная теплота настойки быстро обволокла его организм. Парни повторили еще по пятьдесят. Вспомнились случаи из жизни, с которыми непременно хотелось поделиться. С каждой новой рюмкой истории становились все смешнее и красочнее, а женщины в них – буквально раскрепощенные горячие нимфы. Допив бутылку, душа просила добавки, но как резонно заметили парни – завтра ответственный день, лучше хорошенько выспаться. Тем более, что поезд прибывает ночью и когда там они заселятся в гостиницу – непонятно. На том и разошлись.

– Поезд прибывает к станции Снегири через восемнадцать минут. Стоянка полторы. Сдаем белье, быстренько.

Проводница рапортовала привычный текст, вызубренный за годы работы до состояния личного отвращения. Иштван подскочил с кровати, растормошил ди-джея и одеваясь на скорую руку, побежал в тамбур, напяливая по пути второй ботинок. Крайне вредная привычка, которую парень никак не мог бросить – первая утренняя сигарета. Все вместе взятые блага мира и близко не смогут сравниться с затяжкой никотина после сна. Сладостная, чуть дурманящая голову, зараза. Если люди, дымящие от случая к случаю, могут противостоять пагубной традиции утра, то ведущий не был способен сопротивляться. Вообще. Лютая стужа, адовая жара и прочие катаклизмы не могли притупить желание позавтракать дымом. Так же, как и в тот день, когда его любимая пассия назло скурила последнюю сигарету, и парню пришлось топать четыре километра до магазина. Злым и нервным.

Поезд подъезжал к поселку. Снегири – типичное провинциальное поселение, коих в России великое множество. В советское время градообразующим предприятием, обеспечивающим население работой, служил кирпичный завод. Работая на полную мощность, он обеспечивал строительными материалами весь Дальний Восток и экспортировал продукцию ближайшим соседям – Китаю и Индии. Затем произошел развал страны. Если после смены власти завод еще как-то просуществовал несколько лет, то дефолт девяносто восьмого года окончательно уничтожил производство. Закрытие предприятия спровоцировало массовый отток населения на более благоприятные территории, а те, кто остался, приживались к новым условиям. Благо, богатая экосистема тайги, рек и горных хребтов не давали людям умереть от голода. Сначала занимались собирательством – на территории произрастает большое количество редких ягод, грибов, папоротника и женьшеня. Корни последнего высоко ценятся своими удивительными целебными свойствами, используемые преимущественно в восточной народной медицине. Затем сельчане перешли на ловлю осетровых рыб для последующей продажи черной и красной икры. Естественно, никакой документации и гарантийных талонов качества. Апофеозом переориентации местного населения стала охота на медведей. Опасная профессия бывших каменщиков, милиционеров и председателей колхозов хорошо оплачивалась, ведь за медвежий жир, когти, мясо и шкуру отдавали баснословные деньги на черном рынке. Основными бизнес партнерами для снегирей – так в шутку называли местных экспортеров природного богатства, остались китайцы. Бизнесмены из поднебесной скупали весь нелегальный товар, щедро выплачивая авансы и премии. С тех пор в поселке началась новая жизнь. Сытая, ленивая и сезонная. Люди существовали сами по себе, независимо от государственных реформ, организовав внутри поселка местное самоуправление, более похожее на общину. Этакий вариант княжества Монако с королем Валерой из суровых таежных территорий.

– Хватай колонку и усилитель. Скомандовал Макс, закинув на себя оставшуюся аппаратуру. В тамбуре стояла очередь из сходивших на станции людей, затрудняя парням выход. За полторы минуты требовалось вынести багаж, себя и мозги проводнице, подгонявшей нерадивых пассажиров. Прозвучал пшик электропневматических тормозов и поезд окончательно остановился. Вагоновожатая отворила железную дверь и спустила лестницу на перрон. Началась эвакуация. Пассажиры спрыгивали вниз на край платформы, минуя ступеньки лестницы, а оставшиеся в тамбуре – выбрасывали сумки из поезда. Со стороны могло показаться, что в поселок прибыла группа быстрого реагирования в полном боевом обмундировании – с задачей захватить перрон. Парни поступили так же. Макс спустился с вагона, забросил сумку ноутбука через левое плечо и стал готовиться принимать аппаратуру. Послышался сигнал от машиниста – поезд начинает движение. Нужно ускоряться. Иштван взгромоздил колонку на грудь, будто пауэрлифтер, желающий поднять очередной камень на вершину постамента и приготовившись – бросил ее из движущегося вагона. Так же поступил со второй колонкой. Затем настал черед усилителя звука, стоек и сумки с проводами. Диджей еле поспевал за вагоном, принимая багаж на ходу – как волк ловил яйца, но тут же бросал на землю. Когда Иштван последним выпрыгнул из поезда, локомотив набрал приличную скорость, оставив ведущего в километре от места первоначальной высадки. Успели.

Отряхнувшись от привокзальной пыли, парни собрали оборудование в центре перрона. Прибывшие пассажиры рассаживались по автомобилям встречающих их друзей и родственников, скрываясь в ночной тиши. Остальные с интересом наблюдали за чужеземцами с большими черными коробками непонятного происхождения – парни явно выделялись среди местного колорита. Возле перрона компания молодых людей шумно отмечали в зеленой беседке, наверное, окончание рабочей недели. Или любой другой сельский повод. Из жигулей вопил выкрученный до максимума Нурминский под аккомпанементы криков и свиста, возле – покорно ворковали дамы с детскими колясками, употреблявшие пивчик по-македонски – с двух рук одновременно. А те дети, что постарше, отпугивали местных собак от мангала, швыряясь в них камнями с дороги. Вот такая вот, мама, папа, я – спортивная семья.