Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор

– А зачем Крафт разыграл самоубийство, ты можешь объяснить?

– Думаю, что могу.

– Почему?

– Бизон - пиковый туз. Самая опасная карта в колоде. С потерей "усыновленного" банкиры бы все равно не смирились. После неудачи с Дюком, оказавшимся ставленником мафии, они решают избавиться от Крафта и окончательно прибрать "Центр" к рукам. Они поручают это Бизону. И он выбирает на роль генерального тебя. И как видишь, поручение он выполнил.

– Все это пока не объясняет самоубийства Крафта.

– Как же не объясняет? Крафт понимает, что дни его генеральские сочтены. У него три варианта выхода из этой ситуации. Первый - убрать тебя, как опасного конкурента. Но Бизон найдет нового и уже не будет стесняться в средствах, убирая старого генерального. Второй вариант - оставить поле боя без сражения, то есть уйти в отставку, признав свое поражение. И третий вариант - сымитировать смерть, чтобы потом, когда наступит час штабистов, явиться главным свидетелем против "айсберговцев". Крафт очень рассчитывал на тебя, что ты подольешь масла в огонь, когда понадобишься.

– Почему бы Бизону было просто не убрать Крафта, без всякого стеснения, еще до самоубийства?

– Был бы приказ, убрал бы. Решать самому участь штабиста такого ранга, как Крафт, - не в его компетенции.

– И что теперь... час штабистов наступил?

– Судя по этой заметке, да. В природе все взаимосвязано. В государстве - тоже. Перемещения в правительстве, итоги всевозможных голосований. А уж когда уходит в отставку все правительство, в умах властолюбцев начинаются брожения, и им кажется, что их час пробил!

– А на самом деле?

– Тот, кто начинает войну, уверен в победе, иначе для чего ее начинать?

– Крафт уверен?

– Да.

– И участь Бизона решена?

– Нет.

– Слушай, Крестный, все эти заморочки мне уже осточертели! Объясни просто, чтобы я понял. Будет, как в шахматах, ничья?

– В шахматах нет родственников: сватьев, братьев. Это интеллектуальная игра. А Крафту, чтобы свалить Бизона, нужны личные мотивы. Ему нужно найти его слабое, уязвимое место. И судя по этой заметке, он его нашел. И Бизон это понял. В завтрашней газете будет напечатан ответ Бизона. Эта газетенка теперь станет листком боевых действий.

– А я, как болванка, оказался между молотом и наковальней?..

– Поднимайся выше, чтобы самому стать молотом.

– А по-моему, уже все - финиш. Меня могут заложить в любую минуту:

Крафт - как исполнителя заказных убийств, Бизон - как Тамбовского Волка.

– Но ни тот, ни другой этого не сделают, - Почему?!

– Потому что в колоде четыре туза.

– И что же может сделать этот таинственный четвертый туз?

– Напрасно ты ухмыляешься. Он может нарушить свой нейтралитет и встать на чью-либо сторону... У него тоже есть армия.

– Почему же он не встает?

– А мы с этого начали разговор. Рано. Слишком рано.

– Ты знаешь его?

– Да.

– Кто он?

– А вот об этом знать тебе пока незачем. Придет время становиться молотом - узнаешь. Поэтому выкинь эмиграцию из головы. Ты нужен здесь, в своей стране.

– И последнее... Ты знаешь что-нибудь о фейерверке, которого боится Крафт?

– Боялся. Ситуация изменилась, и фейерверка уже не будет, по крайней мере, в ближайшие два года.

– Значит, "Синдикату" конец?

– Нет. Возможно, сменят название, но суть останется. Как дома?

– Все хорошо...

– Олежка доволен?

– В Америку хочет!

– Аппетит у него неплохой! Чуть не сказал: "Передавай своим привет..."

– Теперь, наверное, уже можно?

– Почему?

– Ты же со всеми уже перезнакомился.

– Рано, Крестник, рано. Но будет еще и на нашей улице наш семейным праздник! Вот еще что... У тебя в сценарии, в сцене похорон Пинта, принимает участие Веста...

– Она же сотрудница "Центра"! Мне кажется, это будет символично: старое умирает, новое - нарождается. Тем более, что режиссер, по-моему, лепит из нее образ современной Девы Марии в манере крупнейшего художника Ван Дейка.

– Тем более. Не надо Деве Марии присутствовать на похоронах... Чьих бы то ни было...

– Я подумаю...

– Подумай. Успокоил я тебя хоть немного?

– Немного - да.

В следующем номере газетенки был помещен снимок убитого мужчины. Труп лежал между гаражами. Под снимком была напечатана одна фраза о том, что убитый - автор статьи о группе "СС". И больше никакой информации, объясняющей, где, кем, и когда было совершено убийство.

Принц обратил внимание на шрам у запястья левой руки. Он напоминал лодочку. По-видимому, это и был ответ Бизона.

Над снимком, в обведенной красной рамочке, было вновь напечатано сообщение:

"Из достоверных источников стало известно, что киноохранная корпорация "Центр" планирует поразить зрителей новшеством: жена главного героя будет в буквальном смысле рожать... прямо на съемочной площадке во время съемок эпизода, завершающего фильм. Такого откровения кинематографический мир еще не знал!"

Старицкий вымарал из сценария присутствие Девы Марии в последнем эпизоде. Режиссер, узнав об этом, попросил у главного аудиенции.

– Это кощунство! Вы режете меня без ножа! Весь финал полетел в тартарары! Все предыдущие эпизоды подготавливали последний финальный эпизод! И вы одним росчерком пера порешили все! Для чего же теперь отснятые фрески Печерского монастыря? Раньше, перед великими сражениями, выносили иконы и благословляли ими на ратный подвиг, вспомните хотя бы Владимирскую Богоматерь!

А жены воинов? Да они ради победы готовы были рожать новых ратников прямо на поле брани!

– Так это вы - "достоверный источник"?

Принц показал Клювикову заметку. Тот ее прочитал и, сморщившись, сказал:

– Фу! Какая дикость!..

– И я это так расценил.

– За что его?

– Вы о чем?

– О фотографии!

– Вы эту заметку прочли?

– Прочел. Но при чем тут этот снимок?

– Я не о нем с вами говорю.

– А я о нем! Посмотрите! Они объединили эти два сообщения. Фраза под снимком и заметка набраны одним и тем же шрифтом. А вся остальная информация - другим! Я думаю, вам надо подать на них в суд!