Тамерлан. Вопреки всему
Шрифт:
– ДТП. Сейчас ему делают операцию, – раздался голос отца, и я ощутила, как моё горло сдавливает стальным обручем.
Он ко мне не приехал, потому что попал в ДТП...
40
В глазах застыли слёзы, в носу неприятно защипало. Я представила его, лежащего на операционном столе с кислородной маской на лице, в бессознательном состоянии…
Захотелось кричать, но тело сковало, будто стальными оковами, язык онемел и прилип к нёбу. Леденящий душу
– Он будет жить…
Голос надрывистым хрипом вырвался из груди. Сама не понимаю как оказалась сидеть на полу. На плечи легли чужие ладони. Мама окутала кольцом своих рук, прижимаясь сзади.
– Тише, моя хорошая. Не плачь, – доносилось откуда-то издалека.
Отец чертыхнулся. Сказал что-то маме, отчего она бесцеремонно послала его прочь из зала.
– Всё будет хорошо. Он сильный. Справится, – не знаю, кто говорил. Возможно, это были просто мои мысли.
– Выпей, доченька, – перед лицом появился стакан воды и две маленьких таблетки, лежащие на ладони.
Не задавая лишних вопросов, я сунула в рот лекарства и запила их небольшим количеством воды. Закашлялась. Мама постучала по спине, помогла подняться на ноги и, обняв, отвела меня к дивану.
– Ты так сильно его любишь? – мама погладила меня по голове, а затем обхватила лицо обеими руками и подушечками больших пальцев размазала по щекам слёзы.
Подняла глаза на мать. Дышала трудно. Вдох носом, выдох через рот.
– Больше жизни, – не раздумывая ответила я.
– Ах, Влада… – печальный вздох. Обняла за плечи. Крепко-крепко. На ухо тихо-тихо сказала: – тебе нельзя его любить. Надо забыть. Как-нибудь. Как получится. Но забыть!
– Не могу-у-у…
Зарыдала.
Не могу его забыть! Хотела, пыталась и, вроде, у меня неплохо получалось возводить между нами ледяные стены, но… Всё рухнуло в один миг, когда я узнала, что он попал в ДТП, что врачи борются за его жизнь и в любой момент его может не стать!
– Надо. Надо, Влада. Забудь о нём и живи дальше, – стучало в голове настоящим набатом.
Будто окатило ведром холодной водой. Отстранилась. Громко хлюпнула носом и вцепилась в материнское лицо прожигающим взглядом.
– Как ты так можешь? Как? Ты сухая. Чёрствая. Почему ты такая, мама? Он же сейчас в тяжёлом состоянии, а ты, – ткнула пальцем в плечо. – Твердишь, как попугай, забудь!
Мама злобно ухмыльнулась. Кажется, я даже услышала скрежет зубов. Её карие глаза сузились, губы плотно сжались.
– Ты молодая. Не понимаешь ничего. Сейчас в тебе кипит злость, обида, но ты не на того человека злишься, дочь!
А я не хотела её слушать. Резко вскочила на ноги и побежала в коридор. В спешке обулась, схватила с тумбочки сумку.
Мама преградила дорогу. Загородила весь проход, став напротив двери.
– Какая больница? – потребовала я.
– Ты никуда не поедешь.
– Адрес.
– Думаешь, сможешь чем-то помочь? – нескрываемая насмешка. – Лучше себе помоги. Перестань реветь, умойся…
Рванула вперёд, наивно полагая, что смогу дотянуться до
ручки на двери. Мама схватила за плечи и хорошенько тряхнула.– Живо в свою комнату! – скомандовал голос мамы.
– Ненавижу, – крикнула, бросила на пол сумку и прямо в обуви помчалась по лестнице наверх.
Оказавшись в своей комнате, громко хлопнула дверью. Металась по спальне, швыряя на пол всё, что попадало под руку, а потом, вдруг, наступила тишина. Упала на колени, утыкаясь лицом в ладони. Кусала губы до крови и плакала, плакала…
***
Затишье на несколько дней. Жила на автомате. Краем уха слышала, что он пошёл на поправку. Как дура гипнотизировала мобильный телефон. Думала, случится чудо и позвонит ОН! Не звонил, не писал. Звонила я, но голос оператора твердил одно и то же: "Абонент находится вне зоны действия сети".
Скрипнула дверь. Тихие шаги. Повернула голову влево и вскинула бровь, увидев на пороге спальни маму и полноватую женщину за пятьдесят.
– Доброе утро, – вежливый тон, кивок головы. Мама прошла до середины комнаты, указала рукой на меня: – вот наша невеста. Если что-то понадобится, то позовите – буду недалеко.
Ничего не объяснив, мама ушла, оставляя меня наедине с незнакомой женщиной. А я сразу поняла, кто она и зачем пришла. Неважно, как её звали, всё равно по чьей просьбе явилась.
– Здравствуйте, Владислава, – женщина доброжелательно улыбнулась, отложила в сторону блокнот, который до этого момента крепко сжимала пальцами. Пошарила рукой в кармане платья и достала оттуда узкую ленту жёлтого цвета. – Меня зовут Людмила, и я пришла снять мерки.
Долго смотрела на Людмилу, не зная, что ответить. Выместить злость на чужой женщине – несправедливо, но так случилось, что я ненавидела абсолютно всё, напоминающее мне о предстоящей свадьбе.
– Снимайте, – наконец-то ответила я, мазнув брезгливым взглядом по женской фигуре.
– Вам не трудно встать? – Людмила старалась быть вежливой, но я видела в её глазах раздражение. Понятно, ей не нужны проблемы в моём лице, а мне, вроде, как плевать, но я послушно встала с кровати и потопала до середины комнаты. – Это лучше снять…
Женщина кивнула на мой домашний халат, одетый совсем некстати.
Трясущимися руками я развязала тугой узел на поясе и рывком стащила с себя халат, швырнув его прямо на пол. Выпрямила спину, вздёрнула подбородок , подняла руки вверх.
– Так лучше?
– Да, спасибо.
Людмила принялась за работу. Обмотала лентой вокруг груди. Записала. Попросила повернуться спиной. Развернула ленту по вертикали. Снова сделала запись в блокнот.
На спине ощутила чужой тяжёлый взгляд. Будто кто-то откровенно пялился. Взглянула через плечо на дверь и ни разу не удивилась. Опершись плечом о косяк, в дверном проёме стоял высокий мужчина. Марк. Тёмная одежда придавала его образу жёсткости, таинственности, силы и грубости. В чёрной, закатной по локоть, рубашке и тёмно-серых брюках, Марк напоминал мне отрицательного героя из моих любимых фильмов. На поджатых губах играла дерзкая ухмылка, глаза неотрывно смотрели на меня, фокусируясь ниже пояснице.