Танат

Тут это и произошло.

«Здравствуй, посланник смерти. Не знаю, служил ли ты нам ранее, или это я тебя призвал, обрекая на жизнь в Аду, но мне очень нужна твоя помощь. Об одном лишь, если это допустимо, прошу тебя — прости меня и мой глупый народ, странник.» — сказал голос в моей голове.

Глава 18

— Не думала, что ты когда-нибудь снова приедешь к нам! — Поворачиваюсь и смотрю на подошедшую девушку. Её длинные волосы чуть ниже имели странный сероватый оттенок — последствия моего нынешнего монохромного восприятия реальности. Но я помню, что она всегда была блондинкой.

— Здравствуй, Алёна. Давно не виделись. Я прилетел навестить Дмитрия.

— А до этого Департамент просто так запросил его историю болезни. Особенно ваш отдел интересовало, сможет ли он перенести перелёт и какие ему нужны условия проживания и ухода. Ты не забыл, Кит, что я врач? И сразу после этого ты просто заявился в гости. Я в это должна поверить?

— Всё куда сложнее, Алeн.

Солнце за моей спиной хорошо освещает лицо девушки. Здесь, семнадцатом уровне жилого комплекса, напоминающего дерево с раскидистыми ветвями, располагался участок и дом моего лучшего друга, коллеги и спасителя. Говорят, что раньше такие высотные жилые строения были другими. Менее масштабными и скученными. Люди владели пространством между стен, которое называлось квартирами. Сейчас людям дают озеленённые участки на отдельных площадках комплекса, где каждый ставит дом в своём вкусе.

Хотя и встречаются ограничения, что желательно строить домики в одном стиле, но у Димы с Алёной более вольные правила застройки. Вон слева что-то вроде традиционного японского дома, а справа в стиле сканди или барнхаус. У ребятребят был терем из бруса. Конечно, построенный с применением самых последних современных технологий, но такой уютный.

Плюс его, как и другие домики, можно в случае чего перевести в новый комплекс или поставить на землю. Дом, даже в наше время, с частыми переездами по работе, действительно стал домом, а не местом временного проживания. По крайней мере здесь, на Земле.

На участке была ещё и своя детская площадка. Тут было всё, о чем мечтали дети: песочница, горка, качели, маленький домик на дереве. На скамеечке лежала забытая кукла. Понятно — Алёна решила загнать детей в дом. Послеобеденный сон или что-то вроде того. И делала это впопыхах, когда узнала, что я прилетел в комплекс.

Димона я заранее предупредил, а тот видимо только в самый последний момент решил сказать всё жене. Даже на обед меня звал, но я специально прилетел после. Не хотелось скандала при детях.

— Так в чем сложности, Кит? — говорит наконец жена моего лучшего друга и заставляет меня поморщиться. Знает ведь, что я сильно не люблю эту кличку. Тогда, когда ещё ухаживал за ней, сразу ей это сказал.

— Сложности как раз в его здоровье. Ты в курсе его психологического состояния? — задаю встречный вопрос.

Лицо девушки стало мрачным. Конечно, ведь она специалист-хирарг. И даже с её допусками ей не дают посмотреть эту часть досье мужа. Занимается Димой спец из Департамента, который, ради блага пациента, сообщает семье только самое необходимое.

— Ты ведь отлично знаешь, что нет. Ваш психолог, Орхан, отказался говорить со мной по этому поводу. Или ты все-таки снизойдешь до бывшей возлюбленной и всё ей расскажешь?

— Я никогда тебя не любил.

Алена после моего неожиданного признания застывает на месте, а потом делает шаг назад. Девушка открывает и закрывает рот, но не может произнести ни одного слова. Давно надо было это сделать и рассказать ей всё.

— Ты всегда ему нравилась. Но тогда, в универе, он стеснялся подойти. Вот я и решил ему так помочь: познакомился, пригласил погулять, якобы случайно вас познакомил, а потом просто слился. Дима ведь был тогда рядом с тобой, поддерживал. Вы стали встречаться, а потом поженились, у вас родился Алёшка, потом Дашка и Павлик. И ещё я вроде как жалел, что не решился тогда пойти дальше. Только это было враньём.

Девушка покачала головой, на её глазах появились слезы.

— Какая же ты сволочь. Я всегда думала, что ты самовлюблённый говнюк, нарцисс, но всё куда хуже. Ты вообще никого не любишь.

— Если бы это было так, то стал бы стараться помочь другу тогда, или сейчас? Так это по-твоему работает? Может ты думаешь, что я завидую ему или ненавижу? Знай, что по-настоящему я на него злился лишь однажды. Когда, словно какой-то неудачник, жалел себя, лёжа на больничной койке. Я жалел, что не умер. И потом я сильно раскаялся, что думал так.

Делаю глубокий вдох. Чуть на крик не сорвался. Но надо ей всё объяснить. В этом деле нужна поддержка семьи, поддержка любимой женщины. Той, которая осталась жить с инвалидом, так как по-настоящему любит его.

— Мы выяснили под гипнозом, что Дима думал о самоубийстве. Выпить таблетки, уснуть и не проснуться — вот на что он чуть не решился. — Так тяжело говорить эти слова, но мы с Орханом обсудили этот момент. Для излечения некоторые нарывы надо вскрывать сразу, резко и порой больно.

Алёна прижимает руки к лицу. Объятая ужасом, она оборачивается на дом. Димка там, внутри, в своём кабинете и играет с маленьким Павликом. Тот забрался на колени отца и показывает ему свою любимую игрушку.

— Как? Почему? Ведь есть надежда? Мы ищем лекарство. Есть подвижки, он знает…

— Надежда не панацея, — обрываю я девушку. — Я был на его месте, и понимаю, что он чувствует. Ощущение, что тебя списали, такое поганое. Когда он предложил мне пойти в отдел к Ворону, я согласился от безысходности. Ведь что такое работа инспектором по безопасности против героического спасателя, рисконавта? Но это помогло мне выкарабкаться, а знаешь почему?

— Потому что ты всегда стремился быть героем. Лез всегда в самое пекло. И тянул с собой Диму. Что ты опять хочешь от нас?

— Я хочу вернуть ему долг. Не он пошёл за мной, а я за ним. Да, в департаменте были и другие подразделения, но Дима выбрал инспекцию и позвал меня с собой не только для того, чтобы дать мне новую цель. Он мужчина, понимаешь? Настоящий мужик. Почему вы, бабы, сначала влюбляетесь в нас таких, какие мы есть, а потом пытаетесь переделать?

Меня начинает одолевать злость, но ч продолжаю говорить.

— Димка настоящий. И именно поэтому ты его полюбила, а вовсе не потому, что он хороший. У него есть стержень, призвание. Своя правда, что хорошо, а что нет. Что сделает охотник, если ему в руки попадёт куча денег, а рядом бродит хищник-людоед? Он не купит себе дорогой ави или дом, нет. Оружие, которое поможет победить зверя — вот что он возьмёт. А на сдачу возьмеь колючей проволоки и огородит жильё близких и друзей. Вот поэтому Дима тогда, не дожидаясь моей группы, вошёл в то хранилище и предотвратил взрыв. Тысячи людей в том итальянском городке обязаны ему жизнью. Их не успевали эвакуировать.