Танцуя в огне

— Юль, снимай кофту. Марат, где мой керосин?

— Держи, — Марат протянул Гуле бутылочку.

— Снимаем кофты, сейчас музыку включат.

Они положили кофты прямо в газон — здесь не до чистоты и не до вешалок.

Ди-джей несся к колонкам, которые заранее вытащили на улицу. Что-то проверив, махнул рукой и скрылся за дверью. Гуля, натянув кожаные перчатки, чтобы не обжечься, взяла в руки шест и бутылку с керосином. Ира с Юлей приготовили чашки.

И зазвучала музыка. Гуля, осторожно набрав керосина в рот ровно на небольшой глоток, чтобы не было видно раздутых щек, подожгла от дежурной чашки шест с двух сторон, вышла на импровизированную сцену. Повертев разгоревшийся шест, несколько раз «плюнула» огнем, вызвал в рядах гостей восторженные вскрики и хлопки. Конечно! Тут парни не все плюются — боятся себя поджечь, а здесь девушка хорошенькая.

День сегодня был безветренный, и Гуля миллион раз тренировалась на минералке, проверяла себя до сих пор, да и делала это на выступлениях очень часто, так что получилось, как обычно, правильно и уверенно выплюнуть керосин изо рта. Конечно, часть керосина — совсем маленькую часть — Гуле приходилось проглатывать, и он камнем ложился на желудок, вызывая иногда немаленькие боли. Но дело того стоило. Гуля специально внесла в свой прайс эти самые «плевки» отдельной строкой. За них ей заказчики доплачивали. Если не платили — Гуля не плевалась. Но чаще всего заказывали, не взирая на дополнительную цену.

Когда керосина во рту больше не осталось, Гуля активнее начала вертеть шест. Как раз изменилась музыка: стала более динамичной, в ней уже слышались восточные мотивы. Шоу начиналась.

По площадке, красиво покачивая бедрами, с горящим фитилем прошла Юля. Она ненадолго останавливалась около каждой чашки, засовывая в каждую горящий фитиль. Чашки с пропитанными керосином фитилями давно расставил Марат. Они также, как и у Антона, отгораживали зрителей от артистов.

Прогибы с горящим шестом и его прокрутка наверху, батманы, падения на коленку, и промежуточные волны телом, различные кручения шеста. Музыка первого номера закончилась, и Гуля замерла на финальной точке. Раздались аплодисменты, но тут же заиграла следующая мелодия: на площадку с двух сторон выходили, улыбаясь, Ира и Юля.

Несколько восьмерок они танцевали одни восточную постановку с горящими чашками. В середине музыки Гуля подожгла пои и вышла к ним. Теперь девочки создавали фон и держали ритм и настроение движениями восточного танца, а Гуля под музыку вертела пои. Третий номер был с горящими веерами, четвертым Гуля надевала специальную конструкцию и танцевала самбу.

Копоть и гарь керосина, рвущееся к небу пламя… Гуля была в эти мгновения по-настоящему счастлива! Она, широко улыбаясь, с легкостью танцевала давно отработанные номера, не чувствуя усталости. Огонь — везде, везде. Фитили вееров в бразильской конструкции, фитили вееров и поев, горящие по всему периметру их сцены чаши… Вот ради чего нужно было танцевать! В огне растворялись Гулины тяжесть и боль — он словно сжигал их. И чем было больше огня, тем светлее становилось на душе у Гули. Огонь очищал и исцелял ее, дарил забвение и счастье.

В конце Ира вышла крутить примотанную к поям пиротехнику, и тысячи искр рассыпались в финале по всей площадке, приводя зрителей в неописуемый восторг. Гуля отошла на задний план, пропуская Иру — на последних восьмерках она лишь создавала фон, не больше.

В финале программы на площадке к Гуле и Ире присоединилась Юля. Девочки низко поклонились зрителям. Гуля тоже поклонилась, но максимально осторожно: с горящей конструкцией за спиной не очень раскланяешься.

Музыка затихла, представление закончилось. Зрители, похлопав, зашли в ресторан, чтобы продолжить праздновать свой неизвестный Гуле повод.

Марат в спешке гасил оставшийся непотушенным реквизит. Сняв с подошедшей Гули бразильскую конструкцию с фитилями, бросил ее на тушилку. Гуля огляделась по сторонам.

Чаши слабо догорали, остальное, давно потушенное Маратом, лежало в сторонке. Рядом копошились Юля и Ира, складывая чашки и веера в пакеты.

Сразу стало как-то пусто и холодно.

В такие моменты Гуля понимала истинность фразы «шоу должно продолжаться». Для артиста — должно продолжаться…

Гуля подошла к Марату, присела рядом с дымящейся конструкцией.

— Гуль, все нормуль. Сейчас дотушу и поедем. Зови девчонок, переодевайтесь. До города ехать полтора часа, пусть мне не помогают, я сам…

— Хорошо, позову, — Гуля подошла к девочкам и передала им слова Марата.

— Гуль, а может, мы закусим чего здесь, а? Весь день ничего не ела… — Юля дотронулась рукой до живота, — Ира тоже голодная. То сюда полтора часа ехали, здесь час, и еще ехать полтора часа…

Гуля прищурилась. Она прекрасно понимала Юлю: у самой давно сосало под ложечкой, да и еще керосин, мизерную часть которого она все-таки проглотила… Она сейчас прополоскает рот, но от проглоченных капель керосина ей не избавиться.

— Есть роллы, в том ресторанчике, — кивнула Юля на здание, стоящее рядом с тем, где проходил банкет, — может, закажем, а? Хоть парочку, если дорого…

— Ладно. Ради такого случая, раз все голодные, я угощаю. Только деньги заберу.

— А мы закажем пока! Гуль, на сколько по денежкам?

— На тысячу, если будет там наборчик, ну можно чуть больше…

— Окей! А чай так выпросим, как артисты! У меня своя заварка! — и девочки, прямо в костюмах, умчались заказывать роллы.

— Марат, мы поедим чуть. И чая выпьем. Потом поедем. Хорошо?

— Да, как скажешь…

Гуля забрала деньги за выступление у ведущего, узнала от него, что гостям выступление понравилось, и пошла в гардероб. Юля и Ира уже переодевались.

Гуля опасалась, что Паша опять начнет сплетничать про Антона, но его в гардеробе не оказалось. Не было и его чемоданчика. Скорее всего, он ушел показывать зрителям свои фокусы с картами.

Гуля спокойно сняла костюм, надела джинсы и майку, накинула сверху кофту. Оттерла влажными салфетками копоть с лица и рук, проверила костюмы — как они сложены — одновременно болтая с Юлей и Ирой о выступлении и о том, что у кого случилось во время него. У Юли веер ненадолго зацепился за цепочку, у Иры все нормально, но, когда она танцевала с чашками, они с Юлей встали не в линию…

Через пятнадцать минут девушки вместе с Маратом сидели за столом загородного суши-бара и поедали роллы.

— Когда мы будем крутые- крутые, круче, чем Антон, давай, Гуль, после каждого выступления кушать там, где выступаем, а? — хихикнула Юля, вылавливая палочкой очередной ролл.

— Ты ж толстая будешь тогда, как бочка, — подколола Ира Юлю.

— Н-не буду.

— Да запросто, — засмеялась Гуля, — сперва только надо самыми крутыми стать…

— Станем, Гуль, обязательно, — мечтательно закатила глаза Юля, пихнула локтем в бок рядом сидящую Иру, — Ир, согласна?

— Спрашиваешь! Гуля, даешь раскрутку!

— А может, Антона похитим? — сделав огромные глаза, заговорщицким шепотом произнесла Юля, — Посадим…эм-м… в подвал. Будем кормить и выпускать на выступления…

— Как дрессированного медведя? — девочки смеялись во весь голос, представляя в красках, как они это сделают.

— А кормить — водой и хлебом?

— Только на выступления выпускать? И ни за чем больше? Я бы еще его кое-зачем выпустила!

— Это зачем?

— Совсем от рук отбились. Вот что значит женщины, — ворчал Марат беззлобно, наливая себе еще чая, — только соберутся вместе — начинают чушь городить…