Танцующие на снегу

– Так и было. Отец Харлена был не дурак, не то, что сам Харлен. – Санни Уокер отошел к окну. – По-моему, мозги Харлена повредились еще во время родов. Как-то мать говорила мне, что рожала его три дня.

Черт! Логика была железной. Даже слишком, особенно для Санни Уокера.

– Ты хочешь сказать, что Сюзанна взяла акции с собой, когда сбежала из Миссури?

С издевательским смехом Уокер подтвердил:

– Да, она прихватила с собой всю шкатулку. Нат прижал ладони к глазам. Неужели он и, правда, обманулся? Он не мог этому поверить. В глазах Сюзанны он видел только страх, настороженность, печаль… Черт побери, он видел это своими глазами! А Санни уверял его, что Сюзанна – хитрая, продувная бестия. Неужели она такая искусная притворщица, что сумела провести его?

Он хватил кулаком по стене так, что в оконных рамах задрожали стекла. Господи, ведь он тонул в ее глазах…

– Но это еще не все, – продолжал Уокер, прерывая мысли Ната.

– Хватит! Больше я ничего не желаю знать!

– А, по-моему, ты должен выслушать меня до конца.

Санни обошел комнату, прикасаясь к утвари над камином, к дивану, кухонному столу и стульям, с явным расчетом растягивая паузу и подогревая нетерпение Ната.

Прием подействовал.

– Черт побери, договаривай!

Санни остановился и уставился на Ната холодными, равнодушными глазами.

– Она увезла с собой моего сына.

Ната словно окатило ледяной волной.

– О чем ты говоришь? Какого сына?

– Кори – мой ребенок, Вулф. – Санни пожал плечами: – Неужели ты думал, что у Харлена мог родиться такой красивый мальчишка?

Нат отвернулся, стиснув кулаки и сдерживая в себе ярость, зависть и гнев. Сумев избавиться от пронзительно-горького привкуса желчи во рту, он вновь уставился на Уокера:

– Я не верю тебе.

Уокер ответил ему сочувственным взглядом:

– Похоже, здорово она тебя зацепила.

Нат покачал головой, слыша звон в ушах и лихорадочный стук сердца.

– Я не верю тебе, – повторил он.

Уокер вздохнул:

– Вулф, ну зачем бы я стал говорить такие вещи, не имея доказательств?

Нат едва расслышал его сквозь громовые удары сердца.

– Что еще за доказательства?

– Когда Харлену было тринадцать лет, он заболел свинкой, и яички у него раздулись, как гусиные. Врач сказал матери, что и прежде видел такое, и добавил, что если это бывает с мальчишкой не старше шестнадцати лет, он остается бесплодным. Нет никаких шансов, что у него когда-нибудь будут дети.

Нат с трудом проглотил ком в горле:

– Так бывает не всегда.

Уокер вновь вздохнул, словно Нат испытывал его терпение.

– Ты прав. Но поверь мне, Вулф: Сюзанна легла со мной в постель только один раз. Один-единственный, – подчеркнул он, подняв палец, – а девять месяцев спустя родила мальчишку.

– Это мог быть ребенок Харлена, – сделал слабую попытку возразить Нат.

– Но какая разница, черт возьми? Она заманила меня в постель – разве этого доказательства недостаточно, чтобы все понять? Да, она была шлюхой и сукой. А знаешь, кто ее мать? Знаешь? Нат покачал головой, почти боясь услышать ответ:

– Нет.

– Проституткой. Шлюхой округа Болдуин. Мы с Харленом оба бывали у этой женщины. А яблоко от яблони недалеко падает, Вулф.

У Ната сжался желудок, голову стиснула боль. Он потер переносицу сломанного носа и поморщился. Откровения Санни заставили его на время забыть о последствиях схватки с Музом Мак-Кеем.

– Теперь, когда ты знаешь, кто она такая, ты вряд ли захочешь защищать ее. Так, где она, черт возьми?

Нат вспомнил, куда посоветовал уезжать Сюзанне в случае беды. Неужели он сделал глупость? Или Уокер до сих пор держит его на крючке? Слишком многое из того, что он рассказал, могло оказаться правдой: акции, мать Сюзанны, жизнь Сюзанны – сироты, уличной девчонки… Проклятие! Ребенок не в состоянии жить на улице и не стать хитрым, изворотливым… опытным. А благодаря своей красоте Сюзанна могла добиться чего угодно. Заставить мужчин верить каждому ее слову. Таким женщинам есть два названия – притворщицы и шлюхи. В представлении Натана это было одно и то же.

Но воспоминания о Сюзанне не давали ему окончательно поверить Уокеру. И, черт побери, Натан не хотел ему верить!

У него вновь сжался желудок. Нельзя допустить, чтобы Санни Уокер нашел Сюзанну. Надо опередить его и покончить с этим делом раз и навсегда.

– Я не знаю, где она. А если бы знал, я сказал бы тебе, Уокер. – Он солгал, но злоба – на Уокера, на Сюзанну, на самого себя – помогла скрыть ложь. Порывшись в кармане, Натан вытащил пачку купюр и бросил ее на стол. – Возьми. Это твой задаток.

Уокер уставился на купюры, а затем перевел удивленный взгляд на Ната:

– А я думал, ты по-прежнему будешь работать на меня, Вулф.

Нат провел пятерней по волосам.

– Нет, не буду.

Уокер коварно улыбнулся:

– Значит, ты не желаешь иметь с ней дела? Этот вопрос помог Нату убедиться: не все, сказанное Уокером, – правда.

– Да, не желаю больше даже слышать о ней, – снова солгал Нат. – И если я еще когда-нибудь встречусь с тобой, я вздерну тебя на твоих собственных кишках.

Уокер попятился, с притворной обидой качая головой.

– Значит, я ошибся в тебе, Вулф!

– Иди к черту. – Нат схватил шляпу и прошагал к двери. Он направлялся домой. В городок Сломанная Челюсть. Он надеялся, что Сюзанна ждет его там. Он хотел добиться от нее ответов, но был так зол, что не знал, сумеет ли задать вопросы.

Глава 13

Стоя на краю усыпанного полевыми цветами луга, Сюзанна разглядывала ранчо Натана. Запах сирени кружил ей голову, напоминая о любимых духах матери. Сюзанна удивилась, вспомнив о матери в такую минуту. Со всех сторон слышалось пение цикад. Вдалеке дятел долбил дерево, орел камнем упал на луг и взмыл в небо с добычей в клюве.

Ранчо окружали пихты, многие из которых, по мнению Сюзанны, превышали в высоту несколько сотен футов. По пути из Сломанной Челюсти к ранчо путешественники часто проезжали мимо дубовых рощ, где какие-то люди снимали с деревьев кору и бережно укладывали ее в повозки.

Внутренне трепеща, как бабочки, которые порхали перед ней над морем цветов, Сюзанна сжалась, вновь вернувшись мыслями к ранчо. Со своего наблюдательного пункта на пологом холме она видела дом и какие-то строения. Свежераспиленные доски и дранка были сложены во дворе, словно кто-то готовился к ремонту. Амбар действительно требовал починки. Сюзанна медленно перевела взгляд на дом, и ее трепет усилился.

Известие о семье Натана до сих пор звучало у нее в ушах. Она едва осмеливалась дышать, не говоря уже о том, чтобы постучать в дверь дома.

– Ну что, голубка? Мы так и просидим здесь весь день или поедем к дому?

На коленях у Луизы спал Кори. Сюзанна уже в который раз пожалела о том, что растеряла остатки смелости, не осуществив задуманного.

– Не знаю… я… не могу…

– Может, ты все-таки объяснишь мне, чье это ранчо, голубка? Ты отмалчивалась всю дорогу.

Сюзанна прерывисто вздохнула: