Танцующие с тенью
Шрифт:
ЗА РАМКАМИ НАКАЗАНИЯ И ЗАДАБРИВАНИЯ
Наше эго часто реагирует на болезненное взаимодействие с другими людьми банально и автоматически. Например, когда кто-то пренебрегает нами или разочаровывает нас, наше высокомерное эго, скорее всего, захочет отомстить ему по принципу «око за око», дистанцироваться от этого человека, прибегнуть к сарказму или выбрать другую форму возмездия. С другой стороны, в режиме жертвы наше эго чувствует себя запуганным и реагирует на нежелательное отношение к себе примирительными или заискивающими жестами, скажем, потворствует другому человеку или идет на явно невыгодный для себя компромисс. В каждом из нас есть обе эти стороны эго. Мы наказываем, когда возмущены, и склонны к задабриванию и примирению, когда нам страшно. Наказание маскирует наше горе и ярость; задабривание маскирует наш страх. В сущности, желание,
Я могу наказать тебя за то, что ты не задобрил меня.
Ты можешь задобрить меня, чтобы я не наказывал тебя.
Всех нас время от времени отвергают или запугивают. Эго воспринимает плохое обращение со стороны других людей как личное оскорбление и унижение. Наказание и задабривание — это невротические попытки контролировать и избегать болезненных чувств, возникающих, когда нам приходится противостоять этим, по сути, нормальным трудностям человеческого существования. Альтернативная программа состоит из полного признания и прочувствования своего горя и страха при сохранении границ самозащиты в отношениях, а также из решительности, постоянного преодоления в себе импульса наказывать или задабривать, из чувств сострадания и прощения, готовности отпустить ситуацию и двигаться дальше. Мы просто тихо и спокойно идем вперед. Это не означает отвержения своего эго, это просто поиск нового фокуса в жизни. Так подростки в какой-то момент переключают фокус с игрушечных машинок на настоящие автомобили. Им не приходится для этого ломать свои игрушки, они просто оставляют их и садятся за руль.
Чувствовал ли я себя совершенно невыносимо оттого, что меня кто-то каким-то образом отвергал? Мои жалобы, что все происходит так неприветливо или безответственно, не уловка ли, чтобы свалить всю вину на другого, а не горевать о собственной утрате?
Чего же мы избегаем в этом пространстве между своим страхом и яростью? Только уязвимости — важнейшего ингредиента любви. Нам представляется, что это небезопасная, пугающая уязвимость жертвы. На самом же деле это может быть открытая, расширяющая наши возможности уязвимость героя. Тогда это пространство полного, абсолютного примирения, сути человечности, сути божественного[11].
ПРАКТИКА
• Столкнувшись с отвержением, мы позволяем себе быть уязвимыми как перед самим этим отвержением, так и перед своим горем по этому поводу, и при этом мы достаточно сильны, чтобы воспринимать произошедшее просто как информацию. Мы позволяем себе чувствовать печаль, гнев и страх (компоненты горя), соглашаясь с отвержением как с данностью человеческого существования и не желая для себя никаких исключений: «Я человек. Подобное время от времени случается со всеми людьми. Это могло случиться и со мной, и вот это случилось. Но во мне есть силы пережить и преодолеть произошедшее». И сделать это можно через горе и принятие.
• Наше эгоцентричное эго демонстрирует теневую сторону нашей мотивации. То, что для наших мотивов порой характерна некоторая корысть, вполне нормально. Вместо того чтобы пытаться устранить этот элемент, полезно открыто его признать. «Я сделал это для тебя, но понимаю, что среди моих стремлений было и то, чтобы ты еще лучше ко мне относился». Говорить такое неудобно и даже стыдно, но без потери лица от эго не отказаться.
Смущение и неудобство — это практика, позволяющая «сдуть» гордость раздутого эго (и страх перед ним). Как это ни парадоксально, но чем более привычным и прозаичным становится наше эго и чем чаще оно ловит себя с поличным в своей защитной игре, тем меньше оно боится потерять лицо. Таков гомеопатический эффект работы с тенью: мы используем саму проблему как элемент лечения.
Когда кто-то встает и уходит с моей лекции, я испытываю неловкость. Мое эго напугано и травмировано, и я обычно начинаю отпускать шуточки, рассчитанные на то, чтобы смутить и поставить в неловкое положение человека, который посмел так со мной поступить. Но затем я останавливаю себя, признаюсь аудитории, что мое замечание носило карательный характер, и беру свои слова обратно. Такое еще больше смущает и обескураживает меня, но теперь это смирение без эго. Я обрел его, применив к себе то же самое средство, которое раньше применял к другим. Разница в том, что теперь я не мщу, а раскаиваюсь. Я публично себя к чему-то призываю. Внешний свидетель усиливает серьезность моего намерения остудить тень моего вечно пылающего эго. (Души оказываются в Аду Данте не потому, что они грешные, а лишь потому, что их обладатели отказались
покаяться.)• Запугивание не заставит нас съежиться от страха, если мы достаточно смелы, чтобы признать свой испуг, и при этом достаточно сильны, чтобы противостоять другим людям, не позволяя им нападать на нас.
Во всех вышеперечисленных ситуациях мы начинаем осознавать свои реакции и сочетать беззащитность с имеющимися в нашем распоряжении ресурсами.
Здоровый человек может терпеть запугивание, не пытаясь задобрить и умиротворить запугивающего. Он способен терпеть отвержение, не пытаясь отомстить обидчику за личное унижение. Бесстрашие в таких условиях существования и в таких отношениях просто не имеет конкурентов, это нежелание защищаться. Страх, напротив, — это неспособность к такой уязвимости, это желание защищаться. Вот почему страх является противоположностью любви. Страх — это отказ от уязвимости. Любовь говорит уязвимости «да». В могущественной уязвимости любви мы поступаем с любовью и выглядим достойными любви. У нас есть личные стандарты, которые не меняются под влиянием поступков других людей и не зависят от их милости. Люди могут ранить или напугать нас, но это больше не вызывает в нас желания наказывать или умиротворять их. Нашему потрепанному эго больше не подкупить нас ни страхом потерять лицо, ни желанием победить. Вместо этого любовь подталкивает нас к человеколюбивой альтернативе, которая у нее всегда найдется.
Проанализируйте свои автоматические реакции на отвержение и запугивание. Как их можно изменить (если это вообще необходимо), чтобы они больше соответствовали описанной выше модели уязвимости?
• В мире преступности есть теневой персонаж, который охотится — и весьма успешно — конкретно на тень эго. Это уверенный в себе человек, который отлично знает, как извлечь выгоду из предсказуемости жадного и мстительного эго. Цепь доверия не существовала бы, если бы теневая сторона эго не была такой легкой добычей. «Предлагаю сделку — ты можешь быстро набить карманы, а я при этом в деле». Двойной соблазн: ты можешь быстро разбогатеть, совершив что-то слегка противозаконное, и в этом будет участвовать кто-то более опытный. А после того как тебя ободрали как липку, этот человек знает, что твое уязвленное эго готово снова быть ограбленным, на этот раз ради шанса на возмездие. Он устраивает очередную аферу, и ты опять попадаешься на его удочку. Можно ли представить себе более поучительного трикстера для нашего эго? (Трикстер — это архетип-обманщик, который сдувает высокомерное чувство права раздутого эго.) Встречались ли вы с таким трикстером? Как научиться прощать и отпускать его, обеспечив при этом себе защиту на будущее? А как вы сами обманывали других людей? Как вы можете загладить свою вину?
• Представьте, что вас кто-то оскорбляет или обижает. У вас два варианта: следовать плану невротического, раздутого эго или же эго здорового.
В левой колонке перечислены автоматические реакции, глубоко укоренившиеся в нас в результате многолетнего страха и сдерживаемой ярости. Реакции, перечисленные справа, даются нелегко; они требуют практики. Наше эго будет отбиваться от них изо всех сил. Только духовная программа поможет нам достичь этого уровня разумной и смиренной любви. Можно начать с того, чтобы действовать так, будто мы уже перемещаемся вправо. В какой колонке таблицы я чаще себя нахожу? Как я могу прямо сегодня хотя бы один раз поступить так, как представлено в правом столбце?
• Что делать с обидой.
К сожалению, у нас, людей, долгая история жестокого обращения друг с другом. С учетом этого готовый к применению выбор нашего эго таков: либо нападать в ответ и мстить, либо обидеться и отстраниться, что, понятно, ведет к отчуждению. А какова же альтернативная зрелая духовная реакция на то, что кто-то задевает и ранит наши чувства, невнимателен к нам, а то и откровенно груб? Духовная практика заключается в решительном отказе от предложений мстительного эго и в выборе пути любящей доброты. Если вы живете в соответствии со стандартами, выходящими за рамки привычной эго-стратегии «бей или беги», вы постепенно эволюционируете в человеческое существо более высокого порядка. Вы находите новые способы подставить обидчику другую щеку.
Вот как могут выглядеть ваши обязательства в рамках богатой ресурсами программы, не предполагающей защитной реакции:
— Я позволяю себе прочувствовать обиду полностью, никак не защищаясь от нее.
— Я даю клятву не мстить.
— Я прямо рассказываю обидчику о том, как на мне сказывается его поведение, но не обвиняя и не стыдя его. Если уместно, я прошу его искупить свою вину или возместить ущерб.
— Я принимаю тот факт, что время от времени невнимательность, неуважение или даже подлость являются данностью человеческой жизни.