Танцы на быках

– Глупая гусыня! Почему ты всегда думаешь о других, а не о себе?

– Так ведь в мыслях о других и состоит наше счастье. Как же получилось... что ты прожил на земле так много... а понял - так мало?
– прошептала она, ласково гладя его по щеке, и вдруг притянула к себе за шею, и зашептала в самое ухо, опаляя горячим лихорадочным дыханием: - Я сейчас умру... за мной пришел вестник смерти... он сидит вон там и смотрит на нас...

Эфриэл медленно обернулся, чувствуя, что волосы на голове становятся дыбом.

В складном креслице сидел мужчина средних лет. Седой, белобородый, но с черными, будто намазанными сажей, бровями. Он задумчиво глядел на распростертую перед ним пару, уперев подбородок в кисть правой руки, блестевшую металлом.

– Это не вестник смерти, - сказал Эфриэл.
– Но его я ожидал увидеть здесь меньше всего. Этой мой отец.

Бранвен осмелилась выглянуть из-за плеча сида, чтобы посмотреть на еще одного представителя древнего народа. Не считая серебряной руки, он ничем не отличался от обычного человека, разве что был выше большинства мужчин и шире в плечах. Он походил на огромного медведя, или на грозовую тучу, которая еще не мечет молнии, а только копит грозную силу.

– По-моему, тебе нужна помощь, сын, - сказал пришлый.

– По-моему, ты мог бы вспомнить обо мне раньше, - дерзко ответил Эфриэл.
– Но ты прав, мне нужна помощь, и я не стану изображать гордеца, отказываясь от нее. Мне нужна Айрмед с ее травами, нужно противоядие.

– Вот как, - среброрукий смотрел на Эфриэла очень внимательно.
– Я думал, ты ждешь другой помощи. Слишком давно тебя не было в Финнеасе. Не решил ли ты променять отцовский дом на мир смертных? У тебя, вроде бы, уже щетина пробивается?

Эфриэл коснулся подбородка.

– Время в этом мире бежит быстрее, чем в нашем. Будь осторожен, сын. Еще год - и ты вернешься к нам с бородой. Но ты говоришь о противоядии, а я не вижу, чтобы ты страдал от отравления.

– Не я. Речь идет об этой женщине, - Эфриэл перевел взгляд на Бранвен и убрал волосы с ее лица. Она закрыла глаза и тяжело дышала.
– Эта женщина пострадала из-за меня.

Он коротко рассказал о том, что произошло, но на короля сидов рассказ не произвел впечатления.

– Ты зря с ней связался, - сказал он.
– Все люди смертны, она тоже умрет, рано или поздно. Хотя ты прав, сейчас ей надо помочь. Если она погибнет, ты так и застрянешь здесь, неприкаянным голым призраком.

Эфриэл наклонил голову, чтобы отец не заметил его гнева. Нуада умел дать понять сыну, что считает его полным недоумком, неспособным ничего решить в своей жизни.

– Как получилось, что ты до сих пор не вернулся?
– спросил Нуада и добавил с усмешкой: - Растратил свои таланты? Прежде ты бывал куда как ловок с женщинами.

– Приведи Айрмед, - сказал Эфриэл.
– А изощряться в остроумии будешь потом.

– Сначала я хочу поговорить с этой женщиной, - заявил король сидов.
– Она в сознании?

Бранвен тут же открыла глаза.

– Я слышу, милорд, - сказала она просто.
– Мы не были представлены. О вас мне известно, вы - король Нуада Среброрукий. Мое имя - Бранвен Аллемада, урожденная Роренброк. Но сомневаюсь, что это вам о чем-то говорит. Если вы сможете... а Эфриэл рассказывал, что вы - могущественный... волшебник, - она хотела сказать «колдун», но побоялась обидеть короля, - сделайте так, чтобы он вернулся в ваш мир. Это успокоит мое сердце перед смертью.

– Не говори слишком много, береги силы, - сказал Эфриэл, склоняясь над ней тревожно.
– Я не покину тебя, пока не появится Айрмед. Она лучшая целительница во всех трех мирах, она распознает яд и найдет лекарство.

Бранвен благодарно улыбнулась ему, хотя улыбка получилась неуверенной.

Нуада наблюдал за ними, что-то решая про себя.

– Бранвен Аллемада, - сказал он, - я приведу нашу целительницу, и она излечит тебя. Но взамен ты должна пообещать, что когда излечишься - не станешь удерживать моего сына в этом мире. Когда тело твое поправится, отпусти князя. И сожги книгу. Если не будет заклинания, то моему сыну не придется носиться туда-сюда между мирами, на потеху смертным женщинам.

– Припомни, благодаря кому я ступил на этот путь, - хмыкнул Эфриэл.

– Дело в том, - продолжал Нуада, - что по нашим законам ущербный правитель не может принести счастья своему народу. И хотя серебряная рука дает мне право оставаться на троне, чтобы не вызывать недовольства я хочу передать власть преемнику. Эфриэл вполне может стать следующим правителем Финнеаса.

– У тебя есть три законных сына, вот их и сажай на трон после себя, - ответил Эфриэл, не дав Бранвен и рта раскрыть.
– Хватит пустых разговоров! Веди Айрмед, раз обещал!

– Я говорю не с тобой, - осадил его отец.
– Что скажешь, Бранвен Аллемада?

– Конечно, милорд, - ответила Бранвен, - я сделаю все, как вы говорите. И не потому, что у меня нет выбора перед смертью. Я собиралась отпустить вашего сына и сжечь книгу, но слишком промедлила, за что и была наказана.

И она даже умудрилась покраснеть, несмотря на то, что до этого лежала бледная, как призрак.

– Она обещала! Скорее же!
– взмолился Эфриэл.

Нуада коротко кивнул, по-прежнему не сводя с Бранвен глаз, и она вдруг заговорила:

– Подождите, милорд! У меня тоже есть к вам просьба. Прошу вас, принесите яблоки для бедной Гунтеки. Все это было сделано ради плодов из вашего волшебного сада... Пусть она убедится, что яблоки, возвращающие молодость - всего лишь красивая легенда...

Эфриэл едва сдержался, чтобы не встряхнуть ее, приводя в чувство:

– Что за глупости? После того, как старуха поступила с тобой, хочешь наградить ее золотым яблоком?

– Кто знает, что она сделает от отчаяния, если не получит желаемого?
– ответила Бранвен.
– На какие еще преступления отважится эта несчастная и кого погубит ради бесплодной мечты? Милорд, принесите яблоки. Вам это ничего не стоит, а ее душа спасется.

Нуада еще раз кивнул, что-то уясняя про себя. Потом встал - и словно его и не было, только брызнули в разные стороны золотистые искр.

Они ждали долго, и Эфриэл нашептывал Бранвен ласковые и ободряющие слова. Когда она впала в беспамятство, он не умолкал, потому что верил, что она слышит его, даже если блуждает душой по нездешним берегам.

– Все будет хорошо, - повторял он.
– Вспомни, у нас были времена и пострашнее.

– Все будет хорошо, - произнес вдруг женский голос, и теплая мягкая рука легла на его плечо.