Танцы с волками

— Почему же, были попытки. — Дорохов криво усмехнулся. — Я мог жениться сразу после училища... И у меня была возможность не отправляться в Тмутаракань, летехой на дальнюю точку, а остаться служить в столице.

— И что же расстроило твои личные планы?

— Типичнейший случай последнего времени... Невеста сбежала из-под венца и вскоре вышла замуж за другого, чей папа, если не ошибаюсь, работает в правлении концерна «ЛУКойл»...

— Ну и дура, — негромко произнесла Грета. — Не все то золото, что блестит! Уж я-то цену этому фальшивому блеску знаю...

— Гм... Хорошее начало для исповеди, Грета.

* * *

— Даже не знаю, с чего начать, — задумчиво сказала Грета. — Столько всего накручено в моей жизни...

— Ты ведь не москвичка? Верно?

— Да, я родом из Краснодара, так что в моих жилах течет кровь кубанских казаков.

— Я так и подумал, что ты с юга, потому что у тебя очень красивая кожа, с матовым смугловатым оттенком... Твои родители и сейчас там живут?

— Мама умерла, когда мне было два годика с небольшим. У нее была послеродовая горячка... Новорожденный младенец умер через несколько суток после мамы.

— Извини, я не хотел причинять тебе боль.

— Да нет, ничего... Я маму совсем не помню... Папа был рядовым инженером, работал в проектном институте, и жили мы небогато. Когда мне было шесть лет, он женился второй раз. У моей мачехи было двое своих детей, а сама она обладала непростым, властным характером. И я не то что была забитым ребенком, но свое место в этой семье четко знала — нелюбимой падчерицы.

Она подождала, пока Дорохов закурит новую сигарету, затем продолжила свой рассказ:

— К счастью или на беду, но отец стал водить меня в хореографический кружок. Там были очень хорошие преподаватели, они в нас душу вкладывали... У меня обнаружились кое-какие задатки, я стала серьезно заниматься, потом пошли соревнования, разъезды, бальные, спортивные танцы... Начиная с одиннадцати лет я практически не жила с семьей, потому что при хореографическом училище, куда меня определили, был продвинутый танцкласс для таких вот «одаренных», а жили мы в специнтернате, где был довольно строгий режим... Не знаю почему, но я как-то опасалась именно такой профессиональной карьеры, хотя в спортивных танцах у нас в стране меня и моего юного партнера уже многие выделяли из общего ряда... Для балета я была все же «крупногабаритной» девочкой, но для «дансинга» моя комплекция, мой темперамент и уже наработанная техника, как говорили многие, подходили идеальным образом... Ты, наверное, думаешь, что я хвастаюсь, вру о своих былых достижениях?

Дорохов удивленно покачал головой.

— Нет, почему же... Зачем, ради какой цели тебе меня обманывать?!

— Действительно, — хмыкнула Грета. — Странно, но ты первый, кому я рассказываю все эти подробности... Короче, Саша, с танцами я свои мысли о будущем как-то не связывала. Когда мне пошел уже девятнадцатый год и когда возле меня стали крутиться «спонсоры», готовые вложить деньги не только в мою танцевальную карьеру, но и в меня саму, я рванула из родных краев в Москву. В столице мне доводилось бывать и раньше, но на этот раз цель у меня была другая — я хотела поступить в один из столичных вузов, хотела получить серьезное образование... Но с деньгами у меня в ту пору было туговато, на папину помощь я особо не рассчитывала, а чтобы жить и учиться в Москве, сам понимаешь, нужны немалые средства.

— И ты решила заработать средства на учебу?

— Ничего другого не оставалось. — Грета пожала плечиками. — «Панельный» вариант, естественно, я отбросила сразу, отказавшись даже от вариантов с элитными борделями. У меня были телефоны нескольких девушек-москвичек, с кем я тусовалась во время соревнований. Одна из них к тому времени уже с полгода работала в «Доллс», и по ее протекции я устроилась в это заведение — для начала с испытательным сроком.

— "Доллс"? Это что, ресторан? Или ночной клуб?

— И то, и другое. «Доллс» — это стрип-бар, одно из престижнейших заведений такого рода в Москве.

— Значит, ты работала там стриптизершей?

— А если и так? — В словах девушки неожиданно прозвучал вызов. — Если я работала стриптизершей, то ты меня будешь презирать?

Дорохов сделал успокаивающий жест.

— Извини, я не хотел тебя обидеть... Продолжай, пожалуйста...

— В «Доллс» я проработала недолго, около четырех месяцев. Но я не занималась там стриптизом, Саша, в классическом понимании этого слова...

— Ну вот, ты на меня, кажется, обиделась...

— Нет, я просто объясняю... Я не раздевалась на сцене, или у столика, или даже в отдельном кабинете для «крутых», когда они заказывают индивидуальный «стрип». Я выступала на сцене со своей программой, иногда на пару с другой девушкой, но чаще всего «соло»...

Она невесело рассмеялась, потом продолжила:

— Уже через месяц, как мне сказал администратор, все мужики в зале были мои. Я танцевала с обнаженной грудью, часто на мне были лишь крошечные трусики-бикини, но никогда я не снимала этот жалкий, но все же защитный слой одежды! Я никогда не исполняла свои «номера» полностью обнаженной, кто бы и сколько мне ни сулил за то, чтобы я целиком оголилась на сцене или исполнила танец именно для него, для этого уважаемого, богатого, респектабельного клиента... А желающих осыпать меня с ног до головы баксами и золотом, поверь, было предостаточно.

— Я не очень хорошо знаю такую публику, но представляю себе все это довольно живо... Они привыкли иметь за баксы все, что им заблагорассудится. А тут такой облом...

— Именно облом, — усмехнулась девушка. — Спустя четыре месяца меня перепродали, как породистую лошадку, как восходящую «стар», в самый дорогой, самый престижный, но и самый закрытый ночной клуб Москвы, который в ту пору назывался «Монолит», членство в нем тянуло на тридцать тысяч долларов в год.

Дорохов удивленно присвистнул.

— Нич-чего себе! Живет же, однако, народ... А что значит, Грета, — перепродали?

— Это означает, что владелец одного заведения уплатил владельцу другого довольно круглую сумму. Я тогда не догадывалась, что на мою раскрутку тратят деньги и что сама я тоже стою немалых денег... Там я занималась в точности тем же, чем в «Доллс», но публика была покруче, условия получше, да и получала я на порядок больше.

— Там ты вполне могла заработать не только на учебу в вузе, но даже на квартиру.

Грета подавила в себе тяжелый вздох.

— А у меня, Сашенька, на какое-то время совсем башню снесло. То, чем я там занималась, меня затянуло, как наркотик... Да, я танцевала для них, для этих чудовищно богатых людей, почти обнаженной, но никому из них не позволялось помыкать мною! Никто, даже самый уважаемый гость, не смел ко мне и пальцем прикоснуться! И все это знали, а если кто-то не знал, то охрана или сам хозяин вежливо, но твердо пресекал все подобные попытки... Конечно же, я не была монашкой, но я не была шлюхой, продающейся пусть даже в исключительных случаях и за очень большие деньги...