Шрифт:
Иннокентий А. Сергеев
ТАНЕЦ ДЛЯ ЖИВЫХ СКУЛЬПТУР
Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и
дешёвыми. Они сделаны из земли и, когда они разобьются, снова
уйдут в землю. Таков человек.
"Гуань инь-цзы"
И вот, когда прежнее умерло, я пишу мою жизнь такой, какой она
происходит во мне теперь, когда меня нет больше.
Король Манекенов
1
"Может, её и дома не будет",- подумал я.
– "Это было бы даже лучше, хотя... Надо было позвонить, ведь это всё равно неизбежно.
Ну вот я и на месте.
Солнце, во всём мире солнце, и только здесь, в подъезде полумрак. И тихо. Где-то хлопнула дверь, кто-то идёт, спускаясь по лестнице.
Я нажал на кнопку звонка. Нажал ещё раз.
Замок щёлкнул, и дверь открылась.
– Привет,- сказал я, протискиваясь в прихожую.
– Может, хотя бы разуешься?- крикнула мне вслед Крис.
Я был уже в комнате. Она вошла за мной.
На журнальном столике стояла початая бутылка "Столичной" и пустой гранёный стакан. Только что выпила. Наверное, залпом, и пошла открывать.
Я обернулся.
– Привет,- сказал я.
– Ну, привет,- сказала она.- Давно не виделись.
– Может, нальёшь мне тоже?
– Наливай сам, если хочешь. Я тебе не прислуга.
Её тон, резкий и агрессивный, вдруг совершенно успокоил меня. Мне стало весело и хорошо.
– Кажется, я некстати?
– Вот ещё!
Она прошла мимо меня и плюхнулась в кресло.
– Я тебе не помешал?
Она не ответила. Не глядя, взяла бутылку, отвинтила крышку и плеснула в стакан.
– Ну вот, пролила,- сказал я.- Теперь полировка испортится.
Я принёс с кухни тряпку и стакан для себя.
– На, вытри.
– Чего ты раскомандовался?
– Вытри, а то следы останутся.
Она не пошевелилась.
Я поднял бутылку, вытер полировку и бросил тряпку на подоконник.
– Чего усмехаешься?- мрачно сказала она.
– Ничего, настроение хорошее.
– Я, кажется, просила тебя разуться!
– Ну, не сердись,- примирительно сказал я.- За что пьём?
Она не ответила.
Я сел на диван и налил себе водки.
– Тебе тоже?
– А ты как думаешь?
Я налил ей тоже.
– В такую жару пить водку,- я покачал головой.- Давно у тебя запой?
– У меня не бывает запоев.
– Да? Ну ладно. Так за что?
Она достала сигарету из пачки, закурила. Молча взяла свой стакан.
– Слушай, чего ты надулась?
– Я? Надулась?
– Ну да,- сказал я.- Кажется, ты уже всё знаешь.
– Что я знаю?
– Иначе бы ты не вела себя так.
– Что я знаю?
– Я не знаю, что ты знаешь, но иначе бы ты не вела себя так.
– А как я себя веду?
– У тебя пепел сейчас упадёт.
– Я что, звала тебя сюда? Звонила,
может быть, умоляла придти?– Ладно,- сказал я.- Давай выпьем. За твой цвет лица.
Она стряхнула пепел с сигареты в водку.
Я поморщился.
– Ну зачем это?
Она выпила залпом, опустила голову, прижав подбородок к груди, и, посидев так несколько секунд, поставила стакан на столик.
– Чтобы испортить себе цвет лица. Между нами ведь всё кончено, ты это ведь пришёл сказать? Или ты хотел соврать что-нибудь? А я тебя обломала, да?
– Да нет...- сказал я.- Я не собирался тебе врать.
– И не надо ничего изображать. Может быть, ты считаешь меня дурой, но я не дура!
– Я не считаю тебя дурой.
– И убиваться не стану. Подумаешь, ценность!
– Значит, я никакая не ценность, да? И то, что между нами было, тоже никакая не ценность.
– Ничего между нами не было,- отрезала она.
– Вот как.
– Ты и удовлетворить-то меня толком не мог никогда.
– У тебя язык заплетается.
– Заткнись! Не знала я, что ты такой ублюдок.
– Конечно, не знала. А иначе как бы ты могла со мной трахаться?
– Не знала, что ты такой ублюдок,- с ненавистью повторила она.
– Ты вообще ничего обо мне не знала.
– А о тебе и нечего знать.
– Это ты так думаешь.
– Чего ты не пьёшь?
– Да ничего,- сказал я, поставив стакан.- Не хочу я пить.
– А что так? Она тебе не разрешает, да? Ах ты бедненький!
– Просто не хочу, и всё. И тебе не советую. Тем более в такую жару.
– Проживу как-нибудь без твоих советов, ладно?
– Да мне-то что,- пожал я плечами.
– Ах да! Я и забыла, вы же теперь во всём приличный обыватель.
– Разве?
– Она у тебя богатая, да? И, наверное, не чересчур молодая?
– А какое это имеет значение?
– Ну, не знаю.
– А если да?
– Мне всё равно.
– Нет, тебе не всё равно. Тебя это бесит.
– Да пошёл ты!- сказала она, раздавив в пепельнице окурок.
– Вот именно. Бесит.
– Я знала, что ты придёшь.
– Именно сегодня?
– Обязательно придёшь.
– И что, готовилась?
– Пришёл просить отпущения грехов?
– Разве похоже, что я пришёл чего-то просить? И потом. Отпущения просят у умирающих.
– Не дождёшься!
– А я и не жду.
– И не дождёшься.
– Это так обязательно, становиться врагами? Почему нельзя просто поговорить?
– Мне не о чем с тобой говорить.
– Да мне уже и не хочется.
Я поднялся, вышел на балкон и достал сигареты.
"Ну почему, почему мы не можем просто сказать правду без этого дурацкого чувства неловкости! И избегаем этого как дурного поступка и злимся, и снова играем - в правду, в прятки с правдой, в хороших и плохих людей. Зачем мы прячемся от самих себя? Как хорошо, что всё это кончилось, ведь это чудо! А Крис всегда бы тянула меня вниз и назад..."
Она вышла и села на парапет, спиной к пропасти пятнадцати этажей.