Танец для живых скульптур

Я боялся пошевелиться.

Я чувствовал это тепло в себе и боялся потерять его каким-нибудь неловким движением, что-то соединило нас, связало теперь воедино, и это было так странно. Радостно.

Я спросил её: "Тебе не холодно?"

Она посмотрела на меня, и по её глазам я понял, что она тоже почувствовала это. Она кивнула.

Я вышел, вернулся с кофточкой и укрыл её, набросил на плечи, и она опустилась на половичок, прислонилась спиной к балконной решётке, подтянула ноги, и я опустился рядом.

Мы говорили шёпотом, словно боялись разбудить город,- казалось, он лежит в развалинах, но он просто спал.

Все спали.

И была ночь.

Начало светать, и сделалось зябко. На тротуарах зашелестели мётлами, а в белом пустом небе заволновались стаи ворон.

Проехала машина, не знавшая, что здесь только что была ночь.

И вот, боязливый разведчик пересёк открытое пространство, за ним выглянули другие, их становилось всё больше, и они уже не скрывали, что спешат.

Мы допили бутылку.

Ночь кончилась.

А потом верхушки тополей окрасились позолотой, и стало ярко.

Никто не смог бы теперь узнать, что мы не спали и были совсем одни.

И что теперь мы вместе.

Когда я проснулся, Леди уже встала.

Я лежал, нежась в постели, и, слушая звуки, доносившиеся с кухни, наслаждался чувством необыкновенного покоя, но радостное возбуждение, предчувствие нового дня уже набирало силу, и я не мог дольше медлить.

Откинув одеяло, я встал, быстро оделся и направился в ванную.

Потом я вышел на кухню.

Леди стояла у плиты.

– Уже встал?

– Привет,- сказал я.

Она улыбнулась. Мы поцеловались.

– Сейчас завтрак будет готов.

На сковородке что-то жарилось. Пахло вкусно.

– Наверное, это уже не завтрак, а обед?

– Наверное,- сказала она.- А мы назовём это завтраком.

Она поставила на стол тарелки, достала приборы.

– Какой красивый у тебя фарфор. Я думал, такой только в музеях за деньги показывают, а с него, оказывается, и есть можно?

– Для этого он и предназначен, разве нет?

– Ну да,- сказал я.- А почему у тебя нет прислуги?

– Прислуги?- удивилась она.- Потому что мне не нужна прислуга.

Я взял вилку и нож.

– Я, почему-то, подумал, что у тебя должна быть прислуга.

– Мне это ни к чему,- сказала она, садясь за стол.
– Я привыкла сама справляться по дому.

– Но сейчас это, вроде бы, принято...

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Мне так казалось,- сказал я.- Хотя я не знаю, конечно... Слушай, как вкусно!

– Нравится?

– Просто бесподобно. А что это?

– Яичница.

– Я понимаю. А в чём секрет?

– Не скажу.

– В этих кусочках гренок, да? Как ты их делаешь? А это что?

– Я же не спрашиваю, как ты пишешь книги.

– Спрашиваешь.

– Ладно,- сказала она.- Обещаю больше не спрашивать. Я сварила кофе. Может быть, ты хотел чай?

– Нет, я пью кофе. Кстати, я вот тут думал о том, что ты говорила вчера... Так вот... Понимаешь, нужно как-то отделить карьеру от творчества, чтобы одно не мешало другому...

– А что, карьера может помешать творчеству?

– Да. Даже не столько сама по себе карьера, сколько... Огласка. По-настоящему свободно можно творить только втайне...

– Значит, ты боишься критики?

– Конечно. Помнишь, Рильке, что он говорит о строительстве храма и о толпе, врывающейся на стройплощадку?

– По-моему, это страшно только для слабого,- возразила Леди.- Когда ты успел убедить себя в том, что ты слабый?

– Сильный ли, слабый, не в этом дело. Можно умереть от ран, можно выжить, оправиться, но шрамы всё равно остаются.

Они травили Ван Гога. Они насмехались над Корбюзье, а он был пророк. Я не могу сделать так, чтобы они увидели мир, в котором живу я. Я не могу увеличить количество себя.

– Когда это пришло тебе в голову?

– Да вот только что. Когда умывался, в ванной.

– Как быстро ты находишь доводы.

– Да уж.

Мне вдруг стало смешно.

– Явился во всеоружии.

Она взяла у меня пустую тарелку.

– Хочешь мороженое или йогурт?

– Или что?- сказал я

– Что?

Я засмеялся.

– Нет, спасибо, я не хочу.

Она налила в чашки кофе.

– Куда поедем сегодня?- спросил я.

– А куда ты хочешь?- сказала она.

– Я знаю одно место за городом. Если хочешь, съездим. Только поедем на электричке, ладно? Возьмём вина, устроим пикник...

– А почему на электричке?- спросила она.

– Не знаю. Наверное, это своего рода ритуал...

– Ну, хорошо.

– Правда, там делать особо нечего....

Я помолчал.

– А хочешь, никуда не поедем?

– Ну уж, нет! Теперь не отвертишься.

– Спасибо,- сказал я.- Завтрак был чудесный.

– Я рада.

– Что-то мне уже не хочется никуда ехать... Слушай, а зачем ты моешь посуду? У тебя же есть машина.

– Это на случай гостей. Две тарелки помыть нетрудно.

– Хочешь, я помою?- предложил я.

– Нет, не хочу.

Я взял из пачки сигарету, закурил.

Окно было открыто, и запаха дыма почти не чувствовалось.

– Странное ощущение,- сказал я.- Очень хочется жить.

Леди выключила воду, вытерла руки полотенцем.

– Поехали?

Обратно мы добирались на такси.

Я вышел из машины первым и хотел заплатить, но таксист отмахнулся, кивком показав на Леди.

Когда машина отъехала, она сказала: "Давай договоримся. Если ты будешь пытаться платить за меня, у нас ничего не получится, ладно?"

Я потупился.

– У короля был шут,- сказал я.- Стараясь развлечь своего господина, он изощрялся и так и эдак, из кожи вон лез, но король скучал, глядя на его ужимки. А потом они стали раздражать его, и он выгнал шута...