Танец для живых скульптур
Шрифт:
"Машины тоже шумят, а это всё-таки природа".
Может быть, его и могла утешить подобная сентенция, по крайней мере, при свете дня никто не проявлял явной вражды к мирно бегающему, чешущемуся, развалившемуся в пыли псу, и ничто не выдавало в нём ночного безумца. Но когда однажды ночью я попытался утешиться этой душеспасительной мыслью, мне пришло в голову только одно: что машины - это просто ангелы, в сравнении с теми инструментами изощрённого садизма, которые сплошь и рядом подкидывает нам природа.
И тогда я подумал: "Дам ему ещё полчаса".
И я включил свет и положил перед собой часы, и
Потом я спустился во двор, зарядил ружьё, и когда этот комок лая, пятясь, выбрался на свет фонаря, я прицелился и спустил курок.
Потом я вырыл в палисаднике у въезда во двор яму и похоронил останки угомонившегося навеки ночного безумца.
Вернувшись домой, я тщательно вымыл руки и улёгся спать, без всякого страха открыв окно.
Таинственное исчезновение дворняги стало на некоторое время предметом детального обсуждения всех тех, кто обладал склонностью к анализу объективной реальности и её перемен. И одни развивали соображения, сводившиеся к формуле: "Мерзкая была тварь, а всё равно жалко". Другие говорили: "В общем-то, не так уж она и мешала". Третьи уверяли, что это был вовсе не выстрел, а просто у кого-то лопнула покрышка.
"Я точно слышал, что хлопок был с улицы".
Четвёртые категорично заявляли: "Так ей, стерве, и надо. Нашёлся-таки человек, что прикончил её".
А пятые и вовсе утверждали, что вся эта история раздута из ничего и является продуктом хиреющих от хронической недозагруженности мозгов тех, кто обладает склонностью к анализу объективной реальности и закономерностей её перемен.
"Да не было никакого выстрела. Просто убежала куда-нибудь в другой двор".
"Да я даже видел её. Бегает, чего ей станется".
"Угодила где-нибудь под машину, вот и вся история".
Это случилось в октябре прошлого года, я помню этот день с точностью до числа. Помню даже погоду - было ветрено, небо было затянуто стылой пеленой туч, сквозь которую проглядывало мутным пятном солнце.
Разговор произошёл где-то около часа дня. Леди хотела познакомить меня с одним молодым человеком, кем-то из её новых знакомых, она назвала его имя, и я припомнил, что уже слышал его от неё. Конечно, я не собирался знакомиться с ним, прекрасно зная, что он может представлять из себя, но её настойчивость, столь неожиданная, заставила меня насторожиться. Я мог отговориться какой-нибудь стандартной фразой, и тема была бы исчерпана, но вместо этого я решил выяснить, что скрывается за её просьбой. Насколько я мог понять, она просила оказать этому юноше протекцию.
– Ты не совсем верно понял меня,- возразила Леди.- Я просто хочу, чтобы вы познакомились.
– Это может быть для меня полезным?- спросил я.
– Да,- сказала она.
– Или это будет полезным для него?
– Для вас обоих.
– Позволь мне усомниться в этом,- сказал я.
И вдруг я понял её намерение. Видимо, она имела влияние на этого мальчика и с его помощью надеялась манипулировать мною. Эта мысль поразила меня неужели, по прошествии этих пяти лет, что мы прожили
вместе, она могла быть такой наивной!Что же могло затмить её разум, или, если это не импульс, что подтачивало её умственные способности, приведя её к столь плачевному результату?
Страх. Желание властвовать. Ну конечно, желание властвовать!
Но, в таком случае, я знаю, что делать.
А пока, ничем не выдавая своей догадки, я продолжал разговор. Этот юноша, кажется, поэт?
– Да, он пишет стихи.
– Ты помнишь, у меня был друг, Мэгги...
– Именно о нём я и хотела тебе напомнить,- сказала Леди.
– Не хочешь ли ты заново познакомить меня с ним?
– В каком-то смысле, да,- сказала она.- Я хочу, чтобы ты кое-что вспомнил.
– Я ничего не забыл.
– Но ты изменился.
– Мы все меняемся, Леди!
– сказал я.- Ты хотела поделиться со мной этим наблюдением?
– Мне просто кажется,- сказала она,- что, расставаясь с прошлым, ты упустил что-то очень важное.
– Что же?
– По-моему, ты сам должен ответить на это.
– Леди,- сказал я.- Я так радовался, что ты снова со мной, что мы неразлучны, и мне не нужно больше искать тебя по всему свету. И вот, оказывается, что ты просто решила повлиять на меня. Ты говоришь, что, расставаясь с прошлым, я упустил что-то важное. Да. Но я расстался с ним, а ты никак не можешь этого сделать. Но замечаешь ты это, или нет, нравится тебе это, или не нравится, а мы живём в настоящем, и иной реальности нет. Ты хочешь, чтобы всё повторилось? Ведь мы уже прошли этот путь, и пройдём снова, ведь ничто не случайно.
– Да,- сказала Леди.- Всё не случайно, и я не думаю, что можно вернуть прошлое. Но я не могу так жить больше.
– Но что, что тебе не нравится?- сказал я.- Ведь ты можешь делать всё, чего только захочешь. Я никогда не забуду, как ты говорила мне о сахарном домике. Помнишь?
– Нет.
– Ты говорила, что свобода не в том чтобы построить себе сахарный домик и молиться, чтобы не пошёл дождь. Свобода предполагает силу, а сила означает власть. Неужели я должен повторять тебе твои же собственные слова! Да что же с тобой произошло, Леди!
– Не знаю,- сказала она.- Но что-то, наверное, произошло.
– Понимаю. Тебе просто стало скучно, и от скуки ты решила немного помудрствовать. Тебе не хватает моего внимания?
– Нет,- сказала она.- Дело не в этом.
– Тогда я, кажется, знаю, в чём тут дело.
– Не думаю,- сказала она.- Не думаю, что ты это знаешь.
– Хорошо,- сказал я.- Я встречусь с ним завтра, но с одним условием. Обещай, что больше мы не вернёмся к этому разговору.
– Договорились,- сказала она.
– И больше не будем возвращаться к прошлому.
– Значит, завтра?
– Завтра,- сказал я.
...........................................................
Вечером того же дня я уже знал, где живёт этот тип, и сделал соответствующие распоряжения. Я должен был ясно и чётко дать ей понять, что впредь не потерплю ничего подобного с её стороны.
Я был дома и ожидал телефонного звонка с сообщением, что всё сделано,этот парень даже не мог снять квартиры и обитал в вагончике, вроде тех, в которых живут строители. Леди куда-то уехала ещё днём, потом, уже вечером, позвонила и сказала, что, может быть задержится, просила не волноваться. Меня почти умилила такая забота.