Танец меча
Шрифт:
Другие комиссионеры стояли навытяжку и мелко дрожали.
– Он же сдал норму!
– робко подал голос Тухломоша.
Пуфс достал платок и вытер с лица пластилиновые брызги. Он слегка запыхался, махнув тростью.
– Не сдал. Норма увеличилась, - сказал он одышливо.
– Давно?
– встревожился Тухломон.
По носу Пуфса прокатилась многоцветная волна, стекшая с его кончика большой прозрачной каплей. Новый начальник русского отдела ловко поймал каплю сгибом пальца.
– С этой секунды! Марш работать!
– сказал он нежным голосом.
Уцелевшие комиссионеры
В комнате остался один Ромасюсик. Он стоял и кокетливо ковырял пальцем в ухе, где у него помещалась целая кладовая звуков.
– Ну? Где?
– поторопил его Пуфс. Ромасюсик сунул руку за пазуху и извлек аккуратную тетрадку, завязанную зеленой ленточкой.
– Вот: вся минувшая неделя, - сообщил он сдобным голосом.
Пуфс сорвал ленточку. Почерк у Ромасюсика был каллиграфический. Каждая буква, толстая и сдобная, кричала: «Я Ромасюсик! А я, что ли, не Ромасюсик?»
30 сентября.
8.00. Стал будить ее по полученному накануне распоряжению.
8.10. Открыла глазки.
8.12. Сказала мне моим голосом: «Отвали!»
8.15. Толкнула меня ножкой в личико.
9.20. Скушала булочку и выпила чаю.
10.05. Катались с господином Зигей на асфальтоукладчике. Въехали в витрину кафе.
10.10. Господин Зигя изволил поперхнуться тортом. Стучала его по спине табуретом.
10.15. Господин Зигя поперхнулся еще одним тортом.
11.00. Засмеялась, увидев раздавленного щенка. Поблизости произойти пожар и небольшое наводнение.
12.20. Господин Зигя прыгал по крышам троллейбусов. Порезал палец. Оказала ему помощь.
Пуфс посмотрел на босые ступни Зиги. Большой палец был обмотан тряпкой.
– Нашла кого жалеть! На нем все заживает, как на кошке!
– пробурчал Пуфс.
– Я просил писать только самое важное! Говорила о Мефе? Что? Встречалась с кем-нибудь из светлых?
– Нет. Но несколько раз повторила, что ее все достали. А раз все, получается, и мрак тоже?
– с хитрой рожицей сказал Ромасюсик и ушел, сопровождаемый тучей ос.
Пуфс продолжал задумчиво листать тетрадку.
Пахнуло дымом. Из стены вышагнул посланец Тартара Рамсес II, отставной фараон, заведующий отделом искаженных артефактов, чье первое тело пылилось в одной из забытых пирамид. Изредка Рамсес навещал свое тело и играл ему на лютне, тоскуя по былым временам. Это был типичный канцелярист - рыхлый, в закапанном халате, с головой, похожей на редьку; с бородавкой на носу, которая в действительности была амулетом счастья. На одной цепи с дархом у него болталась чернильница-непроливайка.
Пуфс и Рамсес ненавидели друг друга. В службе оба были примерно равновесны. Поговаривали, их примеряют на одно место в Генеральном Совете мрака.
– Нас никто не подслушивает?
– спросил мнительный Рамсес.
Пуфс пяткой тщательно растер по полу уцелевшее ухо Дук-Дука, которое начало уже отращивать тараканьи ножки.
– Отлично. Нам сообщили, что щит уже у Буслаева! Свет проглотил наживку. Долго же мы ждали!
– сказал канцелярист.
Пуфс с трудом сдержал раздражение.
О щите он еще утром узнал от вездесущего Тухломона.Ему хотелось махнуть тросточкой, чтобы Зигя и Рамсесу проломил голову. Парадокс бытия: слуги мрака не слишком ладят с себе подобными, предпочитая при малейшей возможности паразитировать на свете. Кого хочет в жены старый скряга?
– Тихую, добрую, скромную. А о каком стороже своих сокровищ мечтает вороватый делец?
– О честном, верном, преданном, а еще лучше о собаке, потому что людям он вообще не верит.
Все же Пуфс счел полезным забиться в административном восторге. Увидев на лице у посланца Тартара коварную улыбочку, Пуфс мнительно обернулся и понял, в чем дело. Он забыл разорвать с Зигей контакт, и гигант, сам того не желая, его передразнивал.
– Сгинь!
– велел Пуфс.
Предоставленный сам себе великан мгновенно избавился от булавы и сунул палец в рот.
– А посему тут фезде пластилинчик? Кто игрался в пластилинчик? Зигя хосет се-нить шладенькое! Где моя мама?
– заскулил гигант.
– Ис-чез-ни!
– раздельно повторил Пуфс. Тело повернулось и, томясь, утопало искать Прасковью. Рамсес проводил его кошачьими глазками. Пуфс понял - к вечеру над ним будет потешаться вся канцелярия, и так разозлился, что в нем скис вчерашний ужин.
– Пока щит у Мефа, мы хозяева его меча. По нашему приказу меч атакует того, кого мы выберем. Хотя бы и самого Троила, - сказал Рамсес.
Пуфс дернул себя за бородку. Он понимал радость Рамсеса: два столетия подряд тот терпеливо способствовал перерождению артефакта, после чего незаметно сплавил его в Тибидохс. И вот теперь в давно расставленную сеть заплыла наконец рыба.
– Не факт, что Троил захочет увидеть Мефа!
– завистливо возразил Пуфс.
– Перед решающим боем, который определит судьбу света и мрака? Уверен, что захочет… и тогда триумф мрака будет полным… меч Буслаева зарубит Троила, а Арей покончит с Мефом, - сказал Рамсес.
– А как мы подгадаем момент, когда нужно направить меч в Троила? Насколько я понимаю, в Эдеме никого из наших нет, - поинтересовался Пуфс.
Рамсес усмехнулся.
– Кто тебе сказал, что Троил будет встречаться с Мефом в Эдеме? Буслаев пока недостоин Эдема и не сможет туда попасть. Встреча произойдет в Москве. Других вариантов нет.
– А обстоятельства?
– Мы их создадим. Свет прикрывает Буслаева. За ним постоянно следуют двое златокрылых. Он об этом не подозревает, разумеется. Оба держатся на приличной высоте… Ну а дальше уже не твоя проблема, Пуфс! Занимайся своей работой! Меч Мефа у нас на службе.
– Но это пока у него нет ножен, - вскользь заметил Пуфс.
– Именно поэтому тебе приказано найти ножны в десятидневный срок и представить их в главную канцелярию!
– Рамсес глазками указал на пол, чтобы Пуфс лучше усвоил, чье это распоряжение. Зигги пожелтел, ненавидя Рамсеса с избыточной силой.
– Не сочти за недоверие, но распишись, пожалуйста, что получил приказ… - сухо сказал Рамсес и сунул Пуфсу пергамент с иголкой. Получив заветное пятнышко крови, он спрятал пергамент и, кивнув Пуфсу, скрылся в трещине штукатурки.