Танец на раскаленных углях

– Через час-полтора нас прихлопнут, как тараканов, и путей спасения я не вижу, – грустно подытожил Фарлаф и замолчал…

– Нужно пробиваться! – заявил Брюс после того, как, заставив покраснеть Патрицию и Фарика, выразил в красочной словесной форме общее отношение коллектива к коварному противнику. – Мчимся к ближайшей группе, прошибаем «элефантой» стену и мочим всех подряд, чтоб в следующий раз было неповадно!

– Враг прекрасно осведомлен о наших возможностях, барьер невозможно пробить даже гравитационной катапультой – выпущенный снаряд отразится от ее поверхности и уничтожит самого стрелка, – огорчил Брюса юный маг. – Такая же ситуация обстоит как с обыкновенным стрелковым оружием, так и со всеми видами излучателей. Мы в капкане. Если бы здесь была хоть пятерка моих коллег из Ордена, можно было бы попытаться прорвать кольцо…

Докончить мысль Фарик не успел. За окном в темноте ночи беззвучно сверкнуло. Вспышка была настолько яркой, что на мгновение затмила свет прожекторов вездехода. Все уставились в окно, стараясь получше рассмотреть, какую очередную пакость придумали маги Гильдии, чтобы «скрасить» последние мгновения нашего пребывания в этом мире.

В сотне шагов от машины пылал переливчатым оранжевым светом портал субпространственного перехода. Неужели враг не удовлетворился нашей скорой погибелью и решил направить внутрь периметра десантную группу на штурм бронированного и хорошо вооруженного вездехода. На всякий случай все заняли места согласно боевому расписанию: Фарик, освободив водительское кресло, мухой переместился на место оператора УРС, Брюс уселся за пулемет, я включил мотор и приготовился тронуться с места, когда того потребует оперативная обстановка.

Однако вооруженная толпа из сияющего зева так и не появилась. Оттуда вышел всего один человек. Я навел на фигуру прожектор и с удивлением узнал нашего старинного знакомого – того самого брюнета со шрамом, которого не так давно у ворот своего сельского дома обидел кузнец Матео, не пригласив гостя на чай.

– Узнаете, Ваше Величество?! – воскликнул я, заерзав в кресле от внезапно возникшего желания побыстрее встретиться с парнем один на один, чтобы старательно пересчитать ему зубы. Хоть какое-то утешение перед предстоящей кончиной.

– Как не узнать? – отозвался с командирского кресла бывший колхозник. – Шрам собственной персоной. Прошу любить и жаловать!

– Это тот самый хмырь, что опоздал со своей кодлой на «Святую Брунхильду»?! – с нескрываемым воодушевлением в голосе задал вопрос Брюс и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Щас выйду и поговорю с этим ублюдком! – Похоже, между мной и ветераном существует ментальная связь – ни с того ни с сего одинаковые мысли в разные головы не приходят.

– Погоди, забияка, кулаками размахивать! – монарх сурово осек своего не в меру разошедшегося подданного. – Видишь, это парламентер! Сам бы об него с удовольствием кулаки почесал – слишком уж много гадостей он наговорил мне во время нашей последней и единственной встречи, да нельзя. Нужно выйти и послушать, что нам имеет сообщить этот юноша весьма неприятной наружности.

Интересно получается – полное совпадение во взглядах на то, как следует поступить с этим «юношей». Если еще и Фарик с Патрицией не проявят хоть немного гуманизма и тоже пожелают набить ему морду, тогда он совершенно потерянный для общества человек.

Вооружившись до зубов (я даже меч закинул за спину для комплекта), команда в полном составе вышла навстречу парламентеру.

При виде нашей разношерстной компании Шрам ощерился щербатым ртом (похоже, охотников пересчитать ему зубы было хоть отбавляй), от чего его физиономия вовсе не стала привлекательнее.

Злыдню эта его усмешка очень не понравилась, он негромко, но очень грозно зарычал и изъявил желание поближе познакомиться с некоторыми частями тела незваного гостя, пришлось мне ограничить свободу передвижения нашего разведчика, ухватившись рукой за ошейник. Повозмущавшись немного фактом вопиющего нарушения своих конституционных прав, пес все-таки успокоился, но не расслабился и был готов в любой момент, выражаясь языком военных и ученых-вулканологов, перейти в фазу активных действий.

– Здравствуйте, всем! – еще больше осклабился бандит. – Шучу, шучу! Как вы сами понимаете, здравствовать вам недолго осталось…

– Кончай базар, урод! – первым не выдержал ветеран. – Сливай, что хочешь сказать, и катись обратно к своим остроухим хозяевам.

Пришлось мне в очередной раз удивиться «эрудированности» компаньона – откуда только гном нахватался этих жаргонизмов из воровского сленга?

– Заткни пасть, козявка! – Ехидная улыбочка сползла с изуродованной физиономии Шрама. – Тебе слово не давали!

– Ах ты, сволочь недобитая!.. – вспылил Брюс и хотел тут же сломя голову броситься на обидчика, но Его Величество оказался чуть быстрее и успел схватить могучей десницей ворот комбинезона не в меру разгорячившегося соплеменника.

– Потерпи немного! Пусть сначала скажет, зачем явился.

Шрам приосанился и уже без всяких лирических отступлений заговорил деловым тоном:

– Как вы сами понимаете, положение у вас незавидное. Жить вам осталось от силы час. Однако мы не какие-нибудь злодеи и всегда с уважением относимся к достойному противнику. Я уполномочен предложить вам сдаться: складываете оружие, возвращаете шкатулку ее законному владельцу и топаете на все четыре стороны.

– Прямо так нас и отпустите?! – Его Величество весело посмотрел на парламентера. – Значит, все плохое забудем, простим друг другу старые обиды – и по домам?!. Сынок, расскажешь эту сказочку кому-нибудь другому. Чтобы Гильдия простила короля гномов за свой полный разгром? Не верю!

– Да чего с ним болтать понапрасну?! – взъярился Брюс и полез в карман за «элефантом». – Прикончим и все в портал, с остальными будем разбираться на месте! Главное – из этой мышеловки выскочить живыми!

– Ой, ой, ой, стратег великий, напугал, аж коленки трясутся, – с деланым испугом запричитал Шрам. Затем он встрепенулся, будто неожиданно вспомнил о чем-то важном, и серьезным тоном продолжил: – Не получится, герой! За нами наблюдают, и если что-то пойдет не так, проход успеют захлопнуть. Тогда вы уж точно все погибнете. – С победным видом он обозрел нашу компанию. Взгляд его на мгновение задержался на Патриции. При виде девушки в его глазах загорелся звериный огонек, будто голодный волк увидел невдалеке раненого оленя, неспособного убежать или оказать какое-либо сопротивление. – Значит, вы отказываетесь от наших условий?

– Лучше принять мгновенную смерть, чем попасть в лапы гильдейских костоломов! – безапелляционно ответил Матео. Он обвел всех взглядом, как бы ища поддержки коллектива, и, найдя ее, снова заговорил, обращаясь к Шраму: – С нами случайная пассажирка, она здесь ни при чем и не в курсе наших общих дел. Мы отпустим тебя живым и здоровым при условии, что она пойдет с тобой, а ты клятвенно пообещаешь не причинять ей ни малейшего вреда и в целости и сохранности доставить, куда она сама пожелает. Отказываешься – остаешься с нами.

– Я боюсь его! – закричала Патриция. – Никуда от вас не уйду!

– Глупенькая, – король протянул руку и нежно провел ладонью по ее золотистым волосам, – мы возьмем с него такую клятву, что он побоится пальцем дотронуться до тебя – пусть он и бандит, но клятву, скрепленную кровью, даже самый последний отморозок не решится нарушить.

– Хорошо, – взял инициативу в свои руки Шрам, – девку я заберу и даже поклянусь сдать из рук в руки ее родителям или мужу, если таковой имеется, но при одном условии… – Позер не смог отказать себе в удовольствии и сделал продолжительную театральную паузу. – Сильно обидел ты меня тогда, Ваше Величество: в дом не пустил, вора, укравшего шкатулку, не выдал, оскорбил при подчиненных. – Прекратив ерничать, он продолжил злым голосом: – А самое главное, за что я ненавижу тебя – ты убил моих товарищей. Убил безжалостно и подло. Требую сатисфакции! Думаешь, я надеялся на то, что вы примете условия капитуляции? Нет, я здесь лишь за тем, чтобы поквитаться с твоей королевской задницей…