Танец с дьяволом

– А каким ты был? – признаюсь, заинтриговал.

– Богатеньким ублюдком, который жил на отцовские деньги, – все так же безэмоционально сообщает он. Я не знаю, что на это ответить. – Я не хотел этого всего, – продолжает Артем, отвечая на мой недоумевающий взгляд. – Клан. Пока отец был жив, я открещивался от всей этой грязи, насколько мог. Жил в свое удовольствие. Но когда Константина Князева пристрелили, а я не смог ничего сделать, пытаясь зажать хлеставшую во все стороны кровь из его шеи, понял, что выбора у меня, по сути, и нет.

– А дальше? – Слушаю его с замиранием сердца и большим интересом.

– А дальше тебе станет скучно, кнопка. – По его голосу я понимаю, что он недоговаривает и не хочет рассказывать важные вещи. Чутье подсказывает, что это связано с женщиной.

Оставшуюся часть вечера мы досматриваем еще несколько серий, но уже молча, каждый думая о своем, и, усталые, ложимся спать. На удивление, рядом с Артемом мой сон спокойный и безмятежный; уж не знаю, в чем причина, но только этой ночью, когда он мирно спал рядом, я ощущала защищенность и, выдохнув полной грудью, не боялась ничего, даже устрашающей темноты за панорамными окнами.

Утром в постели я просыпаюсь одна, соседняя сторона еще теплая, но мужа нигде не видно. Умывшись и наспех приняв душ, надеваю свои выстиранные и высушенные вещи и выхожу из комнаты. Спускаясь по лестнице, я уже слышу длинные телефонные гудки, доносящиеся с первого этажа. Ноги сами автоматические останавливаются на предпоследних ступеньках, я не собираюсь подслушивать, но гудки идут, один за другим заставляя стоять на месте, чтобы не мешать намечающемуся разговору. Когда уже собираюсь раскрыть себя и выйти из укрытия, абонент отвечает.

– Алло? – звучит в трубке тонкий женский голосок, и я, как ссыкло, замираю. Артем молчит по неизвестной мне причине, хотя сам и позвонил. – Опять ты? – вздохнув, обреченно уточняет его собеседница.

– Делла… – Сердце пропускает удар, когда Князев произносит то самое имя с невыносимой для меня нежностью в голосе.

– Оставь меня в покое, Артем, умоляю тебя! – опустошенно просит она, тяжело выдохнув.

– Не могу, ты – единственная, кто у меня остался. – Его слова режут хуже лезвия ножа. Прикрываю рот ладонью, сдерживая рвущиеся наружу оскорбления.

Мне становится так больно, невыносимо… Хочется кричать, что вчера то же самое он говорил мне!

– У нас была семья, БЫЛА, Артем, но ты выбрал клан. Теперь меня нет в твоей жизни. – Девушка не щадит его, чувствуется, что она доведена до предела. – Слышала, ты женился. Поздравляю! Какая она?

– Адалин, послушай… – Голос Князева настолько упавший, я никогда не слышала от него таких искренних чувств. Где же тот самец, что дерзит мне, крушит все вокруг и никого не щадит? Почему с ней он совсем другой?!

– Нет, это ты меня послушай! Я устала быть твоей тенью и тенью проклятого «Кольта». Дай мне ЖИТЬ, я жить хочу, понимаешь?! – Ее голос срывается на крик отчаяния. – Дай же мне вздохнуть спокойно без твоего присутствия! Отзови своих псов! Да оставь же ты меня в покое! Не звони! Неужели ты не понимаешь, что мне тоже больно?! До сих пор больно! – Проклятая Делла срывается на плач.

Мой взгляд прикован к собственным голым ногам. Я с ужасом осознаю, что из глаз стекают слезы. Вытерев их ладонями, спешно поднимаюсь наверх, возвращаясь в спальню, чтобы не слушать продолжения разговора: страшно представить, что еще я могу оттуда узнать. Бегом скрываюсь в ванной комнате, запершись изнутри, и оседаю на пол, прижавшись к двери. В груди так жжет, так сильно жжет, что трудно дышать.

Не знаю, сколько времени я провожу, сидя на полу в одной позе, уткнувшись лицом в поджатые колени. Я ненавижу себя за чувство ревности, ненавижу Князева, который вчера на секунду показался мне другим человеком! Может, это было просто последствия пережитого стресса? Скорее всего, это так.

И я принимаю почему-то с трудом давшееся решение. Внутри переключается тот самый рычажок, возвращаясь в исходное положение. Отныне к проклятому мафиози у меня только одно чувство: ненависть! Кроме этой эмоции, он больше ничего не получит!

Поднявшись на негнущихся ногах, подхожу к раковине и долго ополаскиваю лицо прохладной водой. Гляжусь в зеркало в последний раз, чтобы убедиться в отсутствии следов слез.

В дверь стучится хозяин жилища.

Со стеклянным взглядом открываю защелку и выхожу наружу как фурия:

– Звони, пусть нас вытаскивают из этой глуши! Еще один вечер рядом с тобой я не выдержу!

Неделю спустя

День сурка. После возвращения из того лесного дома наше общение свелось к минимуму. Именно этого я и хотела. Все вернулось на круги своя, так и должно быть. Мы не пара, это фиктивный брак. Между нами была лишь мимолетная страсть, не более. Я запретила себе чувствовать что-либо, помимо ненависти и презрения, но Артем и не планировал вернуть мое расположение к нему. Он не понял, что я подслушала разговор, потому что в тот день, когда я вышла из ванной в спальню, на его лице читалось явное недоумение из-за резкой смены моего настроения за одну ночь.

В моей голове ясно укоренилась одна вещь: Князев уже был женат и Делла от него сбежала. Значит, когда Артем взял на себя клан после смерти отца, она не выдержала этого всего и ушла. Осознание приходит неожиданно: та спальня, в которой меня держали после похищения, – комната Адалин!

Зашибись!

По-хорошему, меня это совершенно не должно волновать, но, зараза, волнует. Причину для себя я выяснила: все дело в том, что сначала он заливал в уши, что у него есть только я, а после, буквально на следующее утро, звонил бывшей и говорил, что она – единственная, кто у него остался. Ну не урод ли ты, Артемушка, после этого?!

Если женщина, с которой он был в браке, которую любил, сумела уйти, то это получится и у меня. Как только угроза в виде Ичиро рассосется, не раздумывая ни секунды, уйду, не оглядываясь.

Князев возвращается домой как раз в тот момент, когда я под невеселые размышления нарезаю овощной салат в миску поде.

– Как жизнь молодая? – Он проходит к холодильнику и выуживает оттуда графин с водой.

Настроение, которого и так не было, от его присутствия мгновенно портится еще сильнее. Каждый день я провожу в одиночестве, за все дни Артем появился раза три максимум, и то мельком. Мне не интересно, чем он занят, наверное, со своей бывшей помириться пытается.

– Лучше всех! – цежу сквозь зубы и начинаю громче стучать ножом, нарезая огурец; мысли о незнакомой блондинке так и сидят внутри, вызывая необъяснимую агрессию. Боковым зрением кошусь, как, не заботясь о гигиене, Артем начинает пить воду прямо из графина. – Вообще-то для этого существуют стаканы. – Вскинув брови, поворачиваюсь всем корпусом к хозяину квартиры.

Напившись, Князев ставит посуду на столешницу и, приблизившись, самодовольно произносит, кладя руку мне на поясницу:

– Чего это ты, мегера?