Танец с дьяволом

– А женщин не было? – тихо спрашиваю у вошедшего следом Артема.

– Это наш док. – Он ободряющего подмигивает мне, но легче от сказанного не становится. – Пал Сергеич, поаккуратнее, лады? Это тебе не мужиков штопать, – обращается он к доктору, который, достав из чемоданчика белые медицинские перчатки, молчаливо натягивает их на руки.

Зашибись, он тоже русский!

– С той стороны подожди, – прокуренным голосом отвечает, я так понимаю, Павел Сергеевич, и разговаривает он с Артемом вообще не как с начальником, а так, словно знает его много лет, но не как предводителя клана, а как мальчишку.

– Нет, – непреклонно отвечает Арт. Я впиваюсь в него умоляющим взглядом, легким кивком прося выйти. Не очень хочется, чтобы он видел мой позорный осмотр. Все-таки это кажется интимной вещью. Уловив смысл моего знака, Князев нехотя бросает «ладно» и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

Только после этого доктор подходит ближе с изучающим видом.

– Давай осмотрим тебя, – не церемонясь, делает жест, подзывая к себе. Его голос звучит на русском с легким акцентом, но не с таким диким, как у Артема.

– А без осмотра никак? – Нервно сглатываю, представляя, что сейчас придется… Даже думать об этом не хочу!

– Без осмотра, милочка, я и по телефону проконсультировать мог.

Придвигаюсь к краю кровати. В первую очередь врач осматривает мои зрачки, уточняет, где что болит и беспокоит. Получив отрицательный ответ, велит мне лечь, а на мой молчаливый смущенный протест спокойно произносит:

– Давай, чего я там не видел…

Тяжело вздохнув, подчиняюсь. В конце-то концов, он доктор. Щеки заливает краской от неловкости, когда без возможности отказаться я вынуждена проходить через подобное. Ложусь на спину на указанное доктором место, приподнимаю полы халата и, зажмуривая глаза, согнув ноги в коленях, развожу их в стороны.

Осмотр проходит в гнетущем молчании. Когда доктор сообщает, что закончил, спешно сажусь и прикрываюсь, запахнув халат поплотнее, еще и прикрываюсь одеялом.

– Предохраняетесь? – стягивая перчатки, с хмурым видом уточняет Павел Сергеевич.

– Да… – нехотя отвечаю, закусив щеку изнутри. Господи, весь этот день как страшный сон!

– Как именно?

– Таблетками, вот… – выудив пачку из прикроватной тумбочки, показываю доктору, но он, даже не взглянув, кивает.

Мне очень не нравятся эти вопросы… К чему он ведет?

– Месячные когда в последний раз были? – Острый взгляд впивается в меня. Неловко теребя ногтем большого пальца указательный, с ужасом осознаю, что перестала отслеживать цикл!

Боже, какая я дура!

– В прошлом месяце… в этом еще не было.

– Понятно. – Тяжело вздохнув, врач как бы нехотя произносит: – У тебя выкидыш. Срок ранний, судя по всему, неделя-две. Плюс сотрясение. Какие нужно будет принимать лекарства, составлю список, отдам Теме. А пока в ближайшие дни – постельный режим, никаких стрессов и волнений, – заключает док, поднимая с пуфика свой чемоданчик.

Выкидыш…

Павел Сергеевич говорит еще что-то, уже стоя в дверях, но я смотрю только перед собой, находясь в прострации. Слова долетают короткими обрывками, словно через толщу воды.

Выкидыш… Я была беременна?!

«Беременна…» Такое странное слово.

– Не говорите ему… – еле шевеля губами, оборачиваюсь со стеклянным взглядом, но оказывается, что в комнате я совершенно одна.

Чувство паники сдавливает горло, из легких словно весь воздух выкачали, и дышать совсем невозможно! Поднимаюсь с постели, но получается не с первого раза. Сердце колотится, отдаваясь звоном в ушах; запутавшись в одеяле, сбрасываю его с себя, но оно, зараза, не поддается, и это еще сильнее подводит к грани.

– Отвали! – пытаясь вдохнуть, разговариваю сама с собой и светлой постелью, когда наконец удается выбраться из капкана. Ноги заплетаются, но я добегаю до окна и, схватившись за ручку, распахиваю его полностью. Морозный ледяной ветер бьет в лицо, но мне мало. Растирая рукой горло и судорожно вдыхая, подаюсь вперед, практически вываливаясь из окна на сто двадцать девятом чертовом этаже, лишь бы вздохнуть полной грудью. Господи, я не хотела от него детей, но зачем так! Если бы я только знала, что внутри меня зарождалась жизнь, я бы никогда не сбежала, не подставилась!

– Сара! Ты что, блядь, делаешь?! – Непонятно когда вошедший Артем подлетает ко мне и, обхватив мою талию, оттаскивает меня от окна.

– Отпусти! – Впиваюсь острыми ногтями в его руку, но он не отстает. – Отпусти, я хочу подышать, я задыхаюсь! – Истерично бьюсь затылком в предплечье мужа, пальцами ног истерично пытаюсь схватиться за ковролин, но все тщетно. Слышу, как учащенно бьется сердце Артема, и стараюсь сфокусироваться только на нем, отвлечься. Это всегда помогает… Помогало…

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

– Думал, сигануть собралась. – Пальцы Князева отбрасывают прядки с моего лица, поглаживая голову.

Я не отвечаю. Мне нечего сказать. Не хочется язвить или опровергать.

Мысль, что я могла стать матерью, не выходит из головы. Задумывалась ли я когда-нибудь о детях? Вряд ли, мне было достаточно Мишки, которого я растила вместо родителей. Но чтобы свой собственный… Видимо, я слишком плохой человек, если даже ребенка размером с зернышко сохранить не смогла. Да это и не ребенок еще был, но легче от этого не становится…

– Ты, наверное, винишь меня сейчас, да? Я… я ведь тогда, в охотничьем домике, не принимала противозачаточные, совсем забыла про них, да и с собой не брала.

– Херню не неси! – Он крепче сжимает мою талию.

– Знаю, ты не хотел этого ребенка и наверняка настаивал бы на аборте, потому что я четко понимаю твою позицию. Я и сама не собиралась становиться матерью, но почему так больно, Артем? – задаю волнующий вопрос, но муж не отвечает, только молча гладит меня, обнимает и покачивает из стороны в сторону, прижимая к себе, а я и не сопротивляюсь, полностью отдалась в его власть. – Ничтожная, ни на что не способная как женщина! Ведь это я виновата, это последствия моих действий…

Грудь разрывает от накативших рыданий, босые ноги немеют от морозного воздуха, что пропитал спальню, кончики пальцев совсем не ощущаются, но мне наплевать. В этот самый момент ненавижу себя больше всех на свете. Ведь теперь на моей душе тяжкий груз и грех за убитую невинную душу.

– Это не твоя вина. – Голос Артема приобретает бесцветный оттенок. Он злится, чувствую, как напряглась его грудь.

– А чья?! – взвываю пуще прежнего. – Я угнала твою машину, залезла на вражескую территорию, не справилась с управлением, – как заведенная, уже второй раз рассказываю ему одно и то же по кругу. – Я же чувствую, ты злишься…