Танец с дьяволом

Мужчины, ожидающие нас снаружи, облачены в черные костюмы. В ушах у них наушники, как у военных, на поясе у каждого кобура. Они здороваются с Артемом, даже не взглянув на меня, и приглашают сесть в машину. Это что? Отсутствие уважения к женскому полу в Чикаго или же, наоборот, то, что они не смотрят на чужую даму, – дань уважения? Арт не дает открыть для меня дверцу и делает это сам, помогая мне залезть в кожаный салон автомобиля, а затем обходит и усаживается на соседнее сиденье.

Ну что за собственнические замашки? Ладно, мне нравится, продолжайте. Феминистка Сара внутри меня морщит носик, смотря на вторую личность, что радуется этому жесту. С каких пор я стала такой глупой?

Несмотря на огромное количество незнакомцев и чужой город, рядом с Князевым я чувствую себя в полной безопасности. От него исходит уверенность, и я вижу, с каким уважением на него смотрят чужие наемники, словно знают, кто такой Артем Князев и на что он способен. А учитывая, что с нами нет телохранителей, Арт и вовсе считает себя бессмертным либо очень сильно доверяет Мистеру Икс, который проживает в Чикаго.

– Зачем ты взял меня с собой, если даже просто на вопрос ответить не хочешь? – перехожу на добрый русский язык, закатывая глаза, чтобы водитель ничего не понял. – Иногда ты нереально невыносим.

Я привыкла общаться с мужем, смешивая между собой два языка, сегодня этот навык очень даже кстати.

– Ты давай… это… много не базарь, – тщательно подбирая слова на родном языке, грубо отвечает с акцентом Артем и в ответ на мое ядовитое хмыканье от его смешного произношения многозначительно выгибает бровь. – Ты напрашиваешься на хорошую порку. Могу организовать, Лиса!

– Это единственное, что ты и можешь! – Презрительно фыркнув, складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну, рассматривая пролетающие пейзажи, потому что машина уже тронулась и выехала за пределы аэропорта.

– Я не стану устраивать разборки при чужих, как бы сильно ты ни нарывалась: не хочу, чтобы чикагцы пришли в ужас, видя твой голый зад, который я буду трахать в наказание. Сделаем это позже, когда останемся наедине. – Слова Артема обескураживают, заставляя повернуться с расширенными от ужаса глазами и взглянуть в его нахальное лицо с легкой щетиной.

– Ты не посмеешь! – шиплю, однако отодвигаюсь на сиденье от греха подальше, но мужа это только забавляет.

– Пора б уже лишить тебя анальной девственности, – произносит он, вкрадчиво упиваясь своей властью и моей реакцией. Все тело обдает жаром, и я расстегиваю пуговицы пиджака, который почему-то стал затруднять дыхание, сдавливая.

Лучше бы я осталась дома, а еще лучше – заткнулась и действительно не нарывалась, но метаться уже поздно. О боже, он положил глаз на все части моего тела!

– Прокляну, Князев! – Стреляю глазами, пытаясь испепелить этого гада, уничтожить или хотя бы язык отрезать.

– Да? Интересно, как? М-м-м… хочешь ролевуху, ведьмочка? Организуем! – Артем упорно продолжает насмехаться, выбешивая меня своим шелестящим голосом.

– Единственная ролевуха, что тебе светит, будет с твоей правой рукой, – победоносно говорю я. – И ничего ты мне сделать сейчас не можешь. Обидненько, да? – киваю на водителя, смотрящего на дорогу, и расплываюсь в вызывающей улыбке.

Не знаю, зачем я пытаюсь выбесить Князева, зачем играю с огнем. У самой нет ответа на этот вопрос. Просто, наверное, хочется ковырнуть его посильнее.

– Отвечаешь за базар? – Наружу вырывается истинная быдляцкая сущность Артема. Он протягивает руку и берет мою ладонь, я дергаюсь, глядя на его ухмыляющуюся рожу, но затем расслабляюсь, когда он начинает просто перебирать мои пальцы.

– «Атвицаю», – передразниваю его, как ершистый подросток.

А то я ж надумала себе, что он устроит показательное наказание в виде… Мысль не успевает сформироваться, взгляд цепляется за то, как, протянув свободную руку к панели около ручки дверцы, Князев что-то щелкает, и с ужасом, повернув голову, наблюдаю за поднимающимся темным стеклом, полностью ограждающим передние сиденья от задней части салона, разделив машину на две зоны.

– Что ты сделал?! Верни немедленно все как было! – Вырываю ладонь и инстинктивно ударяю Артема кулаком по плечу, а поняв, что сделала, спешно отодвигаюсь на другой край.

– А что? Такая ж смелая была! Вот твое истинное лицо, Лиса: языком трепать ты умеешь, а когда дело доходит до действий, даешь заднюю, ссыкло! – Князев, не церемонясь, прижимает мое хрупкое тело к своему мощному, возвращая на место, и проводит большим пальцем по нижней губе в слишком интимном и многозначительном жесте, будоражащем кровь.

– Я не ссыкло! – Клацаю зубами, кусая его со всей силы и развеивая дымку дурмана, что наслал этот гад, отчего Артем шипит, грязно выругавшись, и хватает мою шею, притягивая лицом к своему лицу, а затем, не спрашивая разрешения, завладевает губами, целуя – жадно, мокро, горячо… и страстно.

Я теряюсь в прострации, мысли улетают, отдаляясь от тела, что находится во власти Князева. Совру, если скажу, что меня не заводит целоваться с ним. Он делает это до безумия умело, врываясь языком, чтобы метить территорию и показывать, кто здесь главный. Арт настолько искусен в этом деле, что создается ощущение, будто наши губы занимаются любовью… хотя это слово совершенно не подходит. Сексом – да, верно. Жарким сексом!

Муж в два счета приподнимает меня и усаживает на себя верхом в позе наездницы; мои колени упираются в кожаные сиденья по бокам от него. К своему стыду, который я давным-давно потеряла, чувствую возбуждение Артема своей задницей, и, видит бог, он готов на миллион процентов заняться этим делом прямо здесь и сейчас.

– Что ты делаешь?! – Строя из себя недотрогу, выпучиваю глаза, когда ладонь Князева ложится на мою поясницу и заставляет подвигаться, тем самым создавая трение между телами. – Я не собираюсь тут ничего такого с тобой вытворять!

– Что именно? – хмыкает Артем, всасывая кожу за мочкой уха, а я не отвечаю на вопрос, потому что сдерживаю стон от прострелившего низ живота возбуждения. – Говори, Сара! Быстро! – требует безукоризненного подчинения и мгновенной реакции.

– Ты никогда не сможешь сделать из меня свою зверушку, ежесекундно выполняющую приказы, – одергиваю Князева, возомнившего себя царем всея Америки.

– Да что ты говоришь, моя ж ты хоро-о-ошая?! – со слишком подозрительно добренькой интонацией цедит он сквозь зубы, пока его грубая рука стягивает мои несчастные волосы на макушке.

– Князев, отпусти! – Дергаю шеей, но попытки высвободиться безуспешны. От елозящих движений я начинаю еще больше тереться о проклятый пах мужа. – Ты выводишь меня из себя!

– У-у-у, какая горячая лисичка попала в мои руки! – Больной проводит влажным языком в классическом жесте, как обычно, по моей щеке, злорадно ухмыляясь, как будто в его капкан действительно попал зверек. Хотя, кажется, так и есть. – Покажи, как ты выходишь из себя? Вот так? – Артем забирается рукой под платье, не обращая внимание на мои угрозы и вопли, по-собственнически сжимает грудь через бюстгальтер, оттягивает чашечку лифа, обхватив двумя пальцами вмиг затвердевший сосок. Стиснув зубы, сдерживаю вырывающийся сладкий стон, крепко зажмуриваясь, ибо выдавать собственное возбуждение не хочется. – Я чувствую, как учащенно бьется твое сердечко.