Танец с Клинком
Шрифт:
— Прошу за мной. — уже более громко сказал он, взбегая по выщербленным ступенькам и толкая тяжёлые двустворчатые двери. — Собрание уже началось.
— Благодарю, Артур Григорьевич. И всё же, в дальнейшем, попрошу Вас воздержаться от подобных мер. Мне любопытно посмотреть насколько наглыми могут оказаться эти ваши революционеры. Пусть дерзят. — произнёс я, кивая заместителю и взлетая вверх по ступеням. — Надеюсь, что за время переговоров город не преподнесёт нам новых сюрпризов. Целиком полагаюсь на Ваше здравомыслие.
— Вы можете рассчитывать на меня, господин, — поклонился Кононов, — мы не допустим
Ещё раз кивнув ему, я прошёл в распахнутые двери и с любопытством осмотрелся. Административное здание изнутри выглядело… Старым. Обилие трещин на стенах, облупившаяся краска, покалеченная гипсовая лепнина, скрипящие деревянные полы под ногами. Каждая деталь обстановки буквально кричала о том, насколько плохо идут дела профсоюза, хотя на самом деле годовой оборот этой организации смело мог соперничать с оборотом крупного промышленного холдинга. И этому находилось лишь одно объяснение.
Контрабанда.
Собрание проводилось на втором этаже здания. Провожатый, стянув с головы бесформенную вязанную шапочку, застыл перед входом в помещение для совещаний с выражением священного трепета на лице.
— Вас ожидают, хан Хаттори, — кое-как промямлил он, — проходите…
Церемонно кивнув ему, я нажал на потемневшую от времени медную дверную ручку. Дверь отворилась с мерзким скрипом несмазанных петель, а в мою сторону разом повернулся десяток разномастных голов. До слуха долетела неоконченная фраза человека, вещавшего с небольшой трибуны, расположенной перед дюжиной столов, расставленных полукругом:
— … таким образом мне бы хотелось использовать остаток отпущенного мне времени на посту председателя совета…
Моё появление прервало ход мысли председателя и он растерянно замолк, глядя на то, как я уверенно прошёл между столами и, остановившись рядом с ним, потянул его за рукав. Невысокий, лысеющий мужчина в скромном, но дорогом деловом костюме встретился со мной взглядом, нервно сглотнул и, сам того не желая, уступил мне место.
— Его время для выступления закончилось. — громко провозгласил я, с любопытством оглядев разношёрстную аудиторию. — Так же, как и ваши игры в революцию, товарищи. Меня зовут Леонард Хаттори. И на повестке дня у нас действительно важный вопрос.
Ответом мне был взволнованный гул голосов и…
— Мы пригласили Вас, ответив согласием на Вашу просьбу, Хан. — раздражённо взвизгнул председатель правления совета профсоюзов. — И мы не потерпим, чтобы какой-то обнаглевший аристократ распоряжался здесь как хозяин, не имея на то ни малейшего права! Вы ничем не лучше…
— Не лучше. — прервал я его возгласы и прищелкнул пальцами, выпуская наружу концентрированное яки. — Сильнее. И вам придётся с этим смириться…
Тёмная энергетика концентрированной ненависти разошлась по аудитории незримой волной, придавив всех присутствовавших к своим местам.
— Мне неинтересны ваши политические убеждения. И сегодня вы собрались здесь лишь потому что я этого так захотел…
Давление яки усилилось. Несколько человек захрипело и забилось в конвульсиях, теряя сознание. Но нашлись и те, кто сумел оправиться. Истинные лидеры этого странного объединения. Именно к ним я и обратился, продолжая неспешно вести речь с трибуны:
— Волею властителя этих земель, князя Морозова,
мне даны право, власть и сила для наведения порядка на левом берегу Сибирска. Бандитское отребье, нарушившее покой граждан Империи, уже понесло заслуженное наказание. Здесь и сейчас, мы с вами решаем дальнейшую судьбу. Вашу судьбу…Сделав долгую паузу, я перестал излучать яки и широко улыбнулся:
— Диктат обстоятельств не оставляет вам выбора. Покоритесь. Или умрите…
Чрезмерная уверенность в непогрешимости планов не зря считается одной из самых распространенных ошибок. Предполагая и просчитывая вероятности, человек неизменно сталкивается с тем, чего он предвидеть не мог. Или не захотел…
Одинокий и безусловно знакомый силуэт, застывший возле моего мотоцикла, припаркованного на набережной, не предвещал ничего хорошего. Интуиция не обманывала и требовала избежать этой встречи. А честь не позволяла трусливо развернуться и бежать без оглядки.
— Добрый вечер, Аскольд!
Ожидавший меня опричник холодно улыбнулся. Его руки как будто невзначай скользнули вдоль широкого пояса, украшенного заклёпками и цепочками, остановившись возле торчащих наружу рукояток парных револьверов.
— И тебе здравствовать желаю, Леонард. Вести о твоей помолвке дошли до меня с опозданием, потому и не заглянул на ваше празднество. — неторопливо проговаривая слова, он не спускал с меня цепкого изучающего взгляда. Но руки от револьверов убрал. А нехорошее предчувствие так никуда и не исчезло.
— Ты же не поздравлять меня заявился, Айсберг?
— По делу, Леонард. Государственному. — согласно кивнул опричник, делая шаг в сторону от моего мотоцикла и открывая обзор на его сиденье, на котором лежала свёрнутая в рулон куртка от бронекомбинезона: — Знакомый предмет?
Понимание настигло практически моментально. В горле запершило от волнение, а сердце вдруг забилось чаще и громче, бухающим барабаном отзываясь в висках и ушах.
— Стандартный БК. Сам таким пользуюсь. — с трудом возобладав над голосом, ответил я. — Тебя интересует что-то конкретное?
— В этой куртке прилагаются нашивки наёмного отряда "Сибирский Вьюн". Командирские нашивки… — со значением произнёс Аскольд. — Она проходит как вещественное доказательство по уголовному делу. Я должен задать тебе несколько вопросов, но счёл возможным сделать небольшое исключение из правил и поэтому приехал к тебе сам.
— Это моя куртка, Аскольд.
Опричник вздрогнул и заметно изменился в лице. Печаль, отразившаяся в его глазах на краткие мгновения, сменилась безразличием арктического льда.
— И да свершится что должно… — отчётливо произнёс он, встряхнув головой и за считанные секунды вынимая револьверы из-за пояса, — Именем Императора! Леонард Хаттори, вы обвиняетесь…
Глава 9 Новая партия в го
У Поднебесной Империи сразу два сердца. Одно из них — Запретный Город — гигантский дворцовый комплекс, оплот Светлоликого Императора Ижчу, чья власть простирается не только на огромную страну, но и на её многочисленных уроженцев, расселившихся по всему миру. Истинная столица Китая. А второе… Вторым сердцем Поднебесной в стал Гонконг.