Танец смерти

Стараясь успокоиться, сделал глубокий вдох и еще один: надо подавить в себе страх. Затем, вытянув перед собой руки, начал медленно переставлять ноги – сначала одну, потом другую. Сделав с десяток шагов, наткнулся на кирпичную стену. Повернулся направо и снова пошел, в этот раз чуть быстрее, держась рукой за стену.

Послышался какой-то звук. Смитбек понял, что это бегают и визжат крысы.

Нога его неожиданно наступила на что-то – низкое, тяжелое и неподвижное. Он начал падать и лишь в последнюю минуту удержался и не растянулся на полу. Выпрямился, выругавшись, потер икру и снова двинулся вперед, ощупывая рукой стену. Какой-то выступ преградил ему дорогу. Он осторожно обошел его и продолжил путь. Крысиный писк затихал, должно быть, животные разбегались при его приближении.

Слева от него стена вдруг закончилась. Он снова потерял ориентировку.

Это какое-то сумасшествие. Надо было раньше обо всем хорошенько подумать.

Мысленно прикинул, что ему известно о планировке особняка. Вспомнив изгибы и повороты верхних этажей, подумал, что тыльная часть дома должна быть слева от него.

Когда повернул, увидел на расстоянии слабое мерцание. Это был тоненький лучик среди кромешной тьмы, но он кинулся к нему с порывистостью тонущего человека, увидевшего твердую почву. Он шел, а огонек отступал, словно мираж. Пол то поднимался, то снова опускался. Когда, наконец, подошел ближе, увидел, что огонек находится на уровне глаз. Это был маленький зеленый дисплей, прикрепленный к автомату вроде термостата. Огоньки слабо освещали странную комнату с крестовыми известняковыми сводами. В ней находилось с полдюжины бойлеров из полированной латуни и меди. Изготовлены они были не позже середины девятнадцатого века, а потом их модифицировали и разноцветными проводами подсоединили к термостату. Бойлеры шипели и ворчали, словно бы ритмично похрапывая вместе с домом, который согревали.

Снова завозились и завизжали крысы, перекрывая шум бойлеров.

Вдруг по каменному полу явственно застучали каблуки.

Смитбек круто обернулся.

– Кто тут? – вскричал он.

Своды и бойлеры откликнулись эхом.

– Кто здесь? – крикнул Смитбек чуть громче. Медленно отступил назад. Он слышал лишь громкий стук собственного сердца.

Глава 31

Марго внесла в статью последнее исправление и отложила корректуру в сторону. Возможно, я единственный редактор в стране, который работает с готовым для набора текстом, подумала она. Со вздохом откинулась на спинку стула, взглянула на часы: ровно два. Зевнула, потянулась – старый дубовый стул, протестуя, крякнул.

Редакция «Музееведения» помещалась в душных мансардных комнатах западного крыла музея. Днем в грязное окно заглядывал свет, но сейчас это был черный прямоугольник, и комнату скудно освещала викторианская лампа. Казалось, словно металлический гриб, она выросла прямо из стола.

Марго вложила исправленные листы в папку и написала короткую записку менеджеру журнала. Корректуру занесет по пути в типографию. Журнал рано утром отдадут в печать. К полудню пробные оттиски разнесут директору музея, заместителю по научной части, Мензису и другим руководителям.

Она невольно вздрогнула, на мгновение усомнившись в себе. Следовало ли ей выходить на тропу войны? Она была рада вновь оказаться в музее, думала, что проработает здесь до конца своих дней. Так зачем самой все портить?

Марго покачала головой. Слишком поздно, к тому же она считала, что должна это сделать. Мензис выступил на ее стороне, так что вряд ли ее посмеют уволить.

Она спустилась по металлическим ступеням и вошла в огромный коридор пятого этажа. Коридор растянулся на четыре городских квартала и был самым длинным в Нью-Йорке. Каблуки цокали по мраморному полу. Остановилась наконец у лифта, нажала на кнопку. В глубинах здания заурчало – кабина шла наверх. Через минуту двери раздвинулись.

Марго вошла и нажала кнопку второго этажа. Ей очень нравился некогда элегантный лифт с медной решеткой девятнадцатого века, старинными панелями из клена разновидности «птичий глаз». Со временем его сильно поцарапали. Лифт кряхтел и стонал всю дорогу, потом дернулся и остановился, с грохотом отворив двери. Марго пошла по старым, знакомым музейным залам – «Африка», «Азиатские птицы», «Раковины», «Трилобитовая пещера». Освещение в витринах было отключено, и выставленные в них экспонаты выглядели зловеще.

Марго постояла в темноте. На нее чуть было не нахлынули воспоминания об ужасной ночи семилетней давности. Усилием воли она их отбросила и ускорила шаг. Подошла к двери типографии. Опустила в щель корректуру, повернулась и пошла обратно по пустынным галереям. Каждый шаг отдавался эхом.

На площадке второго этажа она остановилась. Когда Марго говорила с вождем племени тано, он сказал ей, что, если маски все-таки выставят, они должны смотреть в правильном направлении. Каждая из четырех масок обладала духом определенной направленности, поэтому необходимо, чтобы они смотрели, куда им положено. Если их повесят не так, мир низвергнется в хаос. Во всяком случае, тано свято в это верили. Более вероятным будет то, что музею предъявят новые претензии, а этого Марго хотела избежать. Она передала полученную ею информацию Эштону, но тот был загружен и невнимателен, и Марго слабо верила в то, что он сделает все, как надо.

Вместо того чтобы пойти к выходу, Марго повернула налево и направилась к выставочному залу. Дверь – по задумке дизайнеров – выглядела как портал старинной индийской гробницы в кхмерском стиле: перемычки из резного камня представляли собой сошедшихся в схватке богов и демонов. Фигуры изображены были в яростном движении: танцующий Шива, боги с тридцатью двумя руками, демоны, извергающие изо рта огонь, змеи с человечьими головами. Все это выглядело так тревожно, что Марго остановилась и подумала: а может, все-таки поехать домой и утром сделать то, что задумала. Но завтра здесь снова будет сумасшедший дом, и Эштон помешает ей, и – кто знает – может, из-за публикации статьи вовсе запретит ей сюда входить.

Марго печально покачала головой. Не станет она уступать демонам прошлого. Если уйдет, так и не избавится от своих страхов.

Она вставила магнитную карту в считывающее устройство рядом с дверью. Тихо щелкнуло, и загорелся зеленый огонек. Марго толкнула дверь и вошла, затем тщательно закрыла ее за собой и убедилась, что лампочка снова стала красной.

В зале было тихо и пусто, помещение слабо освещалось наружными огнями, в витринах темно. Два часа ночи – слишком позднее время даже для самого увлеченного куратора. Пахло свежими пиломатериалами, опилками и клеем. Большая часть экспонатов была на своих местах, осталось смонтировать не так много. То тут, то там стояли тележки, груженные пока не размещенными предметами. Пол засыпан опилками, обрезками досок, кусками плексигласа и электрическими проводами. Марго оглянулась: неужели справятся за три дня? Пожала плечами, довольная, что открытие выставки – проблема Эштона, а не ее.

Проходя по выставочному залу, она чувствовала, как, несмотря на беспокойство, в ней разгорается любопытство. В прошлый раз, когда разыскивала Нору, она не очень обращала внимание на то, что происходит вокруг. Сейчас ей стало ясно, что даже в неоконченном виде выставка будет чрезвычайно драматичной. Комната была точной копией склепа древнеегипетской царицы Нефертари в долине Цариц в Луксоре. Вместо того, чтобы воспроизвести первоначальную могилу, музейщики показали, как она выглядела после разграбления. Расхитители разбили огромный гранитный саркофаг на несколько частей, а гробы украли. Мумия лежала сбоку, в груди зияла дыра: грудь вскрыли грабители, чтобы похитить золото и лазуритового скарабея, лежавшего рядом с сердцем как обещание вечной жизни. Марго остановилась перед защищенной стеклом мумией. Табличка извещала, что это подлинная мумия царицы, доставленная из музея Каира на время экспозиции.

Она читала табличку, на время забыв о своем намерении. Оказывается, вскоре после погребения могилу разграбили те же священники, которым было предписано ее охранять. Воры страшно боялись, что мертвая царица покарает их, и разбили фигурки положенных в могилу богов, надеясь, что тем самым лишили их священной силы. В результате все то, что не украли, грабители разбили, и обломки лежали возле скелета.

Марго нагнулась, прошла под низкой аркой с высеченными в темном камне изображениями и словно бы оказалась в катакомбах древних христиан под Римом. Она стояла в узком проходе, выбитом в скале. Полости расходились лучами в нескольких направлениях, ниши набиты костями. В некоторых нишах имелись грубо сделанные латинские надписи вместе с высеченными крестами и другими священными христианскими атрибутами. Все было натуралистично, вплоть до муляжей крыс, шныряющих вокруг костей.