Тара

— Я хотел бы тебя внутри поводить. Дня два. Я там был маленьким. И сам вспомню… И тебе покажу кое-что. Если это не убрали, конечно.

— Да, — сказала она, не отрываясь от едва заметного движения сверкающей ажурной короны перед ними. — Внутри — обязательно. Это будет убойный фильм, даже если внутри там коридоры из экопластика.

В этот момент со станции поинтересовались, собирается ли земной корабль швартоваться или намерен ещё без толку пожечь орбитальное топливо.

— В тот день, когда здесь встретят честного путника простым приглашением, реки Гибрисайла станут синими, а брауни [4] начнут рисовать наскальные картины, — фыркнул Илья.

— Давно уже не слышали мы ничего настолько приятного, — отозвалась станция. — Малый порт Брэд открыт земляку и землянке, как наши сердца открыты предложениям о совместном времяпрепровождении.

Джейм подняла бровь и посмотрела на Илью:

— Они что, всегда так разговаривают?

4

Брауни — подвид ши шотландского происхождения, что-то вроде домовых.

— Мы разговариваем так не всегда. Но часто. Вон он, порт Брэд — нам туда.

Двумя часами позже Джейм озиралась, стоя в центре Витражного Зала. Портативная камера вилась над её головой, как шмель с кулак размером.

— А это?..

— Это история о том, как заложили Бриан. Столицу. Андрей Горчаков и Нед Малиган, его шурин.

— А сзади?

— Их сыновья. Семеро Горчаковых и семеро Малиганов.

— Это по скольку жён у каждого было? — поразилась Джейм.

— Э… по одной, — удивился Илья.

— Ужас, — отозвалась Джейм. — То-то жён нету на картине. Им было некогда позировать, видимо.

Илья подумал и перевёл Джейм к другому витражу.

— Врачи, победившие Большую Эпидемию. Джейн Дав и Кэтлин Назарова и их ассистенты: Келли, Ивакина и Броуд.

— Хы, три тётки, — посчитала Джейм. — А я уж подумала, что у вас вообще патриархат.

— Ну… Вообще-то да. Хотя чёрт его знает, может, и нет. Я не помню.

Весь следующий день они поднимались и спускались по ажурным лестницам, обходили залы, в которых высокие окна на солнечную сторону отражались в зеркальных жалюзи противоположной стороны. Джейм провела полчаса, лёжа на полу в одном из коридоров. Илья стоял рядом и слушал, как она подробно пересказывает камере объяснения мимохожего ремонтника о том, как выращивается аранское покрытие. Отдельно — про то, что узор, в который его нити сплетены, может означать пожелание доброй дороги, богатства или удачи. [5]

5

Аранское плетение — острова Аран расположены у севере-западного побережья Ирландии, при входе в залив Голуэй. Аранская одежда традиционно вяжется из довольно толстой светло-кремовой шерсти, которая называется «бонин», что на гэльском означает «молочно-белый». Узоры аранского плетения имеют традиционное символическое итачеиие. в основном пожелания счастья, здоровья, богатства и так далее.

— А вот это — пчелиные соты — благоденствие, да?

— Ага, а вот это — алмазное плетение — удача и успех.

— И на каждый квадратный метр по тысяче пожеланий?

— Точно.

Проходившие мимо служащие ухмылялись. Илья подумал, что туристов Тирнаног [6] видит не впервые. Однако народу на станции было на удивление немного. По его воспоминаниям, станция была вся похожа на огромный вокзал, даже в Витражном Зале на полу лежали матрасы. Сейчас людей было столько же. сколько на любой орбитальной станции — не больше. Эвакуация окончилась много лет назад.

6

Тирнаног (Тир'на'ногт) — в ирландской мифологии — волшебный город, сотканный из лунного света.

Джейм почти вприпрыжку шла по узкому внешнему коридору с редкими оконцами-иллюминаторами и объясняла Илье:

— Уникальность вашей станции в том, что она не просто арт-объект, а фрактальный [7] арт-объект. От неё вшторивает при любом приближении. Я боюсь, что, если заняться молекулярным анализом всех этих ступенек, окажется, что они серебряные.

— Они платиновые, — пожал плечами Илья, поспевая за ней вслед.

Джейм махнула рукой:

7

Фрактал (от лат. fractus — дроблёный) — фигура, обладающая свойством самоподобия, то есть составленная из частей, каждая из которых подобна всей фигуре целиком.

— Верю! С вас станется. И название какое — Тирнаног. Лунное королевство. Что за нацией надо быть, чтобы превратить орбитальную станцию в дворец?..

— Ну… станция — она для всех. Это нарочно было сделано. Каждую ясную ночь каждый тариен поднимает глаза и видит свою гордость, украшение неба, обручальное кольцо любимой планеты. Мы это ей подарили. Вращение тора намеренно отцентрировано так, чтобы с поверхности можно было видеть то полоску, то колечко.

— Дикие люди, — проворчала Джейм. — Брак с планетой… Бр-р-р…

— Погоди… кажется, здесь.

Они прошли по лесенке на другой этаж. В круглом основании башни — зубца короны — небольшой садик с фонтаном в центре, кольцо аккуратных дверей. И никого.

Илья вытащил из кармана комм-тетрадь и проверил записи.

— Да, порт Марина, надстройка, четвёртый этаж. Какое всё здесь… маленькое…

Джейм смотрела на него с интересом. У Ильи прыгали губы, он прижал пальцы ко рту и резко вздохнул.

— Сейчас… Да. Пойдём. Тут пусто, понимаешь? Я не думал, что тут никого не останется…

Они обошли садик и начали подниматься по лестнице с двойными — высокими и маленькими — перилами. Балкон шёл вокруг всего помещения, вдоль стен стояли кадки с цветами, столики, кресла и качели.

— Вот.

Илья неловко присел на корточки и поманил Джейм за собой.

Перила покрывала упругая металлизированная сеточка. Взрослому чуть выше пояса — ребёнок может смотреть вниз, не перевешиваясь, но и не рискуя выпасть. В некоторых местах сетка сгущалась от более плотного затейливого переплетения нитей.

— И что?

Илья взял Джейм за палец и повёл им вдоль сгущения.

— Собака?.. Нет, волк… — неуверенно сказала девушка и вдруг отдёрнула руку. — Всё, вижу! Как вынырнули… Узелковый рисунок, да?

— А вот Иван Царевич с Жар-Птицей. — Узелки и переплетения серебряных проволочек складывались в подробные изящные фигуры.

— Вижу!

Илья тихо засмеялся.

— Моя любимая — это Страшила, Смелый Лев и Железный Дровосек. Там столько деталей можно разглядеть. Птички на ветке, грибы у дорожки, у Элли в корзине яблоки… Она, кажется, с той стороны.