Тараканы в твоей голове

Глеб повел ее к эскалатору, они спустились на третий этаж и выбрали первое попавшееся кафе. С Антоном они всегда заказывали пиццу и по салатику, но сейчас пиццы не хотелось.

— Что будешь? — спросил Глеб, листая меню. Они выбрали дальний столик с двумя мягкими диванчиками, и Саша все никак не могла устроиться с комфортом, то соскальзывала куда-то назад, в ямку между сиденьем и спинкой, то слишком опиралась на столешницу. Да и меню пугало ценами. Сама бы она вообще не стала тут ничего заказывать.

— Не знаю, — призналась она. — Мне надо отойти, подожди меня, пожалуйста.

Она неловко выбралась из-за стола, взяла свой кошелечек-клатч и пошла на поиски туалета.

В кинотеатре Саша чувствовала себя свободно, но сейчас почему-то снова ощущала неловкость. Может, от того, что в кино было темно и можно было вести себя смелее, чем обычно, а вот под взглядом Глеба Саша терялась, как… Она вдруг остановилась, не дойдя до дамской комнаты всего ничего, и сердце быстро-быстро забилось от внезапного озарения.

Она точно влюбилась! Странно, что раньше не заметила, списывая все на уважение к Генри Россу, да и вообще к трудолюбию и таланту Глеба. А вот очевидных вещей не замечала.

Ей хотелось вернуться в темный зал и чтобы мужчина обнял ее. Именно мужчина, ведь Глеб старшее нее на целых десять лет, хотя в некоторых вещах, будто дите малое. Но Саша рядом с ним чувствовала себя по-особенному, не так, как обычно, и это чувство так сильно ей нравилось.

Она посторонилась, пропуская мимо воркующую парочку. Девушка показалась Саше знакомой, хотя в Тамбове она мало кого знала. И тут девушка обернулась и посмотрела прямо на Сашу. На красивом лице, таком инстаграмно-идеальном, словно пропущенном через фильтр, ничего не промелькнуло, ведь она не знала Сашу. А Саша видела ее уже дважды — в торговом центре у дома и на фотографии из книги Глеба, где эта красавица стояла рядом с ним, а он обнимал ее за талию и улыбался. Саша тогда сразу поняла, что объятие это вовсе не дружеское, да и Глеб отреагировал так, что никаких сомнений не осталось.

Саша попятилась и, развернувшись, увидела, как Глеб выходит из кафе.

— Саша! — позвал он и поспешил к ней. — С тобой все хорошо?

Он смотрел обеспокоенно, и Саша взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Давай уйдем?

— Куда? — удивился он.

— Не знаю, куда угодно. Погуляем, купим мороженое.

Саша отчаянно жаждала увести Глеба из торгового центра, чтобы он не встретился с той девушкой, потому что ему будет больно. Она не знала этого наверняка, но чувствовала.

Глеб недолго сомневался.

— Хорошо, мороженое так мороженое.

Саша обрадовалась и хотела уже отпустить его руку, но он не дал этого сделать. Перехватил ее ладонь и сжал. Саша приподняла брови, но Глеб просто повел ее за собой, не отпуская ее руки. Они покинули ТЦ, когда на улице уже стемнело, и город раскрасился яркими огнями вывесок и уличных фонарей. Воздух остыл, но не настолько, чтобы замерзнуть, тем более что Глеб продолжал держать ее за руку, и от его ладони по телу распространялось приятное тепло, почти жар. Саша старалась поспевать за широким шагом мужчины, но в итоге запросила пощады.

— Глеб! Подожди, помедленнее. Я на каблуках.

Идея покрасоваться перед ним женственным образом бездарно провалилась, он все равно ничего не сказал, а ноги уже успели устать.

Глеб притормозил, и Саша стала идти ровнее. Теперь они уже не бежали куда-то, а прогуливались вдоль пустого шоссе, держась за руки.

— Все еще хочешь мороженого? — спросил Глеб.

— Не очень. А ты?

— Я хочу… хочу кое-что спросить.

Саша напряглась, и в животе стало волнительно щекотно, как перед сложным экзаменом.

— Да, спрашивай.

— Тебя не смущает, что мне тридцать два?

— Эмм… — Саша даже растерялась. — А должно?

Его хватка ослабла, и Саша, испугавшись, переплела с ним пальцы, чтобы не дать ему отпустить свою руку. Глеб задумчиво посмотрел на это и сказал:

— Ты очень хорошо выглядишь сегодня. То есть, не только сегодня, но сейчас особенно. И это свидание, если что.

— Я в курсе, — ответила Саша и не удержалась от улыбки. — Причем с самого начала. Если что.

Шутка помогла немного сбавить градус напряжения. Саша чувствовала, что должна еще что-то сказать, но на ум ничего не шло. И чем дольше тянулась пауза, тем сложнее потом будет нащупать эту робкую непрочную связь между ними.

И тут Глеб остановился под ближайшим фонарем и повернулся к Саше. Лицо у него было такое серьезное, что стало как-то не по себе.

— Ты знаешь обо мне больше, чем большинство моих знакомых. Ты осталась со мной, даже зная, кто я и как сильно тебя обидел. Я очень ценю это и…

— Глеб, — перебила Саша. — Не надо.

Он замолчал и, медленно к ней наклонившись, поцеловал в губы.

Саша понимала, что к этому все идет, знала, на что шла, соглашаясь на свидание, знала и… надеялась, что права.

Она запрокинула голову и обняла Глеба за шею. Прежде он не казался ей настолько высоким, и когда его руки легли ей на талию, она с восторгом ощутила себя маленькой и хрупкой в его бережных объятиях.

Поцелуй закончился, но Саша не хотела, чтобы Глеб останавливался, и, посмотрев в его потемневшие глаза, увидела в них то же желание.

— Поехали домой, — попросила она, и Глеб кивнул.

Они поймали такси, и Саша всю дорогу пыталась справиться с бешено бьющимся сердцем. Все было и волшебно, и вместе с тем реально до дрожи в коленях, до мурашек и учащенного, сбивчивого дыхания. Саша встречалась с Антоном три года и уже не помнила, вызывал ли он в ней такие же чувства в самом начале. Она заставила себя смотреть в окно и не думать о том, чем мог закончиться этот вечер. Но все равно думала.

Глеб отпустил такси, и Саша ощутила сковывающее мужчину напряжение. И… нетерпение?

Они поднялись в квартиру, Саша сбросила босоножки гораздо быстрее, чем обувала их несколько часов назад. В прихожей было темно, и она кожей ощущала близость Глеба. Он даже пах как-то иначе, и Саша инстинктивно подалась вперед, касаясь ладонями его живота. Глеб судорожно вздохнул, и Саша впилась пальцами в мягкую ткань его футболки. Ничего не говорила, но знала, что Глеб поймет, что она хотела ему сказать.

Она не против. Сейчас. С ним.

— Саша… — начал он, но вместо вопроса, который собирался задать, поцеловал ее. В полной тьме это нежное сперва прикосновение переросло во что — то большее. Саше казалось, что если она отпустит Глеба, непременно упадет, и он крепче прижал ее к себе, целуя с такой страстью, что закружилась голова.

Они не стали включать свет ни в коридоре, ни потом — в спальне Глеба, оставив на откуп темноте каждый порывистый жест и каждое слово, сорвавшееся с губ приглушенным шепотом.