Тарч

— Эй, выродки! Подойдите кто-нибудь!

За дверью раздались шаги, и девушка заняла свое место у стены. В камеру вошел невысокой поджарый мужчина, вооруженный небольшой дубинкой.

— Слушай, — обратилась Дара, вложив в голос все возможное презрение и насмешку, — Мне интересно, как становятся такими мразями, как вы? Рождаетесь сразу выродками, или это потом как-то приходит, от чувства собственного ничтожества?

Вошедший боец ничего не ответил, но и не ушел сразу. Он спокойно глянул в сторону Тарча, внимательно посмотрел на Дару и, убедившись, что все спокойно, спросил:

— Тебе что-то нужно?

— Нужно, — несмотря на первую неудачу, Дара не теряла запала, — Посмотреть на ту девку, из которой выполз такой ублюдок, как ты. Сколько алкашей ее одновременно имели, чтобы в итоге родилось такое убожество?

Мур только усмехнулся в ответ:

— Знаешь, чем моя мать отличается от тебя? — спросил и тут же ответил, — Она все еще жива, там, в том мире. А вот ты очень скоро сдохнешь. Я обещаю попросить Слона, чтобы он дал возможность лично разделать твою тушку.

— А что, недоделкам с микроскопическим достоинством, разрешают при командире открывать поганые рты? Как ты вообще в баню ходишь с такой пипкой? — Дара так откровенно и искренне расхохоталась, что Тарч заподозрил, что она на самом деле откуда-то в курсе о физических параметрах охранника.

Мур, как ни странно, по достоинству оценил брошенные оскорбления. Было видно, что он напрягся, но пока еще держал себя в руках.

— Слышь, ты, дура, — в его голосе почувствовалось раздражение, — Нам ведь вас бить не запрещают. Только бы внутренности не отбивали. А если я тебе нос сломаю, никто против не будет.

— Дара, перестань, — Тарч не мог взять в толк, к чему девушка устроила всю эту сцену. Против вооруженного дубинкой охранника у двух связанных людей не было никакого шанса, особенно с учетом того, что один из них — бездарный и неопытный новичок.

— Зачем переставать? Это ушлепок с микроскопическим членом никогда не решится ударить женщину, и не важно, связанная она или нет. По глазам вижу, его сначала в школе чморили, а потом в какой-нибудь задрищенской шараге. Смотри, а он злится. Знаешь почему? Потому что до сих пор девственник. Потому что баба у муров всегда одна на всех, а достать свое десятисантиметровое богатство он при нормальных мужиках не способен. Скажи, малыш, когда баб нет, остальные тебя имеют?

Мощный удар ногой, с размаху, откинул голову Дары в сторону, заставив замолчать. Из разбитой губы брызнула кровь. Девушка с трудом приподнялась, но останавливаться не собиралась.

— Я угадала, да? Ты здесь главный рабочий мальчик?

Удар следовал за ударом. Мур бил девушку по лицу, по груди, по рукам и ногам, используя то толстые подошвы ботинок, то дубинку. Сначала бил молча, но чем сильнее распалялся, тем чаще вскрикивал что-то и явно получал от процесса удовольствие.

Охватившие Тарча бессилие и безысходность резонировали с каждым ударом. Он несколько раз дернулся, пытаясь встать, стараясь сделать хоть что-то, пусть упасть, ползти в сторону врага, но не думать о том, что приходится лежать на месте. Зажмурив глаза, слышать звуки ударов и редкие затихающие стоны любимой девушки. От отчаяния Тарч закричал что-то, но, опрокинувшись, с размаху ударился лицом об бетон и захлебнулся пылью и кровью из разбитых губ.

Боль не чувствовалась. Тарч попытался подняться, но связанные ноги не давали опоры. Стоны Дары прекратились. Она потеряла сознание и тишину подвала нарушали только редкие звуки ударов и негромкие ругательства охранника. Он старательно выбирал, куда ударить и уже бормотал что-то о том, как принесет нашатырь и с удовольствием посмотрит, как поползет девка, если сломать руки и ноги.

Боль от осознания беспомощности стала ощущаться как физическая. Она растеклась по груди болезненными спазмами и стала собираться в одну точку, возле сердца. Уплотнившись в один раздирающий ребра клубок, она словно взорвалась, и Тарч перестал ощущать свое тело.

Пространство вокруг потемнело, словно подвал накрыл кусочек космоса, сквозь который лишь слегка, если сильно присмотреться, виднелись контуры стен, Дары и избивающего ее охранника. Тарч сделал небольшое мысленное усилие, стараясь понять, что произошло, рассмотреть накрывший его мрак, и очертания предметов и людей пропали полностью. А в полной царствующей вокруг темноте стали зажигаться небольшие огоньки, светящиеся, но не распространяющие свет вокруг, как фонарики новогодних гирлянд, яркие, но не способные осветить пространство дальше, чем в нескольких сантиметрах вокруг себя.

Фонариков было много. Десятки, а, может быть, и сотни, они были хаотично раскиданы вокруг. Местами собираясь в группы, местами одинокие, они стояли на месте или медленно передвигались туда-сюда, иногда повторяя небольшие замкнутые циклические траектории, а иногда стремительно рассекая пространство и двигаясь к одним им известным целям.

Следить за огоньками можно было бесконечно, но это не давало никакого практического результата. Что это за огоньки? Догадаться несложно. Вон те, самые дальние, это стрелки на вышках и огневых точках. Та почти неподвижная группа из нескольких десятков светлячков, наверняка, бойцы в казарменных помещениях. А вот два-три десятка огромных, по сравнению с остальными фонариками, сгустков света, на некоторое время ввели Тарча в ступор, пока он не вспомнил о погонщиках и их пастве, курсирующей сейчас внутри загонов. Вот с них и стоило начать.

Мысленной командой Тарч попытался погасить сгустки света, но ничего не произошло — ни затухания, ни снижения интенсивности перемещения. Представил призрачную руку, которая накрывает огоньки, гасит их свет, сдавливает и растирает в порошок, но результат снова оказался нулевым. Как там говорила Дара? Визуализация? Представить привычные понятные вещи. Заставить их работать. Может быть, Тарч сам не верил в призрачную руку, а потому и не получал эффекта? Значит, нужно представить то, во что веришь. Например, в то, что свет не появляется сам. Для него нужен источник энергии. Небольшой автономный источник.

Батарейки. Пусть они работают на батарейках. А значит, погасить их не составит особого труда. Тарч представил тонкий провод, мысленным усилием накинул его на огоньки, собрал в параллельную схему и, недолго думая, закоротил. Эффект был потрясающий. Сгустки света погасли, обозначая себя только легкими постепенно исчезающими искорками, и перестали двигаться, застыв в тех местах, где застало короткое замыкание.

Похоже, все мутанты на базе были на время вырублены или даже убиты. Тарч еще раз сконцентрировался, дал мысленную команду увеличить масштаб, и снова оказался в мутном прозрачном мареве, через которое были видны очертания стен, Дары и охранника. Только теперь он видел не только контуры, но и огоньки, передвигающиеся вместе с фигурками людей, жмущиеся к их затылкам. Еще не зная, сумеет ли одновременно говорить и держать дар в состоянии активации, Тарч произнес как можно громче:

— Все, не бей ее больше!

Фигура мужчины застыла и обернулась. Тарч снова представил два накинутых на его фонарик проводка и закоротил между собой.

— Не надо ее бить. У меня получилось.

Огонек погас. Тарч ждал, что мур упадет, или хотя бы опустится на на пол, обессиленный, но охранник никак не отреагировал на погасший в его голове фонарик. Как раз наоборот, он, ничуть не смутившись, с размаху ударил дубинкой по голове пленника, выбив его из мутного марева в обычное состояние.