Таша

— Да себя ему подари! — Яна Васильевна, улыбаясь своей фирменной улыбкой, вышла из гостиной, держа в руке тот самый тортик. — Предлагаю атласной красной лентой тебя обмотать и бантик на груди повязать!

— Отщепись, кора от дуба! Не точи свои острые ноготки и зубки об меня, Яночка.

Я, в некоторой растерянности, смотрела то на Леру, то на Дементьеву, по большому счёту не желая участвовать в дружеском подтрунивании девушек даже в роли зрителя. Больше мечтая о знаке свыше, способном мне помочь расшифровать только что произошедшее между мной и Русланом, механически двинулась в сторону кухни, получив от посетителей сладкие дары, и поставила чайник на плиту.

Когда чай был выпит, а половина тортика прикончена, Воропаева уже всерьёз подумывала над предложением Яны, разрешившей мне называть себя по имени с некой обидой. Дементьева была старше от меня всего лишь на три года, поэтому постоянное употребление мною отчества, которое дочь неблагополучных родителей ненавидела всей душой, попав в приют в тяжёлом статусе трудного подростка, поведение которого социологи характеризуют, как «девиантное», сильно раздражало Яну, поэтому пришлось исключить его, к радости собеседницы, и перейти на «ты».

Незаметно за нашими посиделками солнце стало клониться к закату, и девочки, помня угрозу Ящерова, распрощались со мной, строго-настрого приказывая выздороветь к обсуждаемому дню, а также больше не подпускать к себе навязавшегося в лекари Руслана с зелёнкой.

Голова раскалывалась, поэтому, перемыв посуду и закончив вечерние процедуры с использованием лечебного лосьона, отправилась спать, хотя мыслей в голове было огромное множество.

Если честно, Ящеров своим командным тоном задел меня, можно сказать, обидел.

«С чего любимый взял, что я жалею о том, что позволила ему так далеко в желании посмотреть на «суть претензии», не понимаю, но эти его приказы… хм… и ведь не скажешь, что прямо разозлилась, но и простой обидой чувства не ограничились! Ладно, не буду гнать коней. Теперь задержка признания, словно сама собой оправдалась. Парень-то — настоящий неадекват… и тем не менее, всё равно любимый…»

Я уже дремала, когда Ящеров вернулся.

Лёгкие мимолётные, как крылья бабочки, поцелуи в шею, лицо и плечи буквально вынудили предательски застонать, обнаруживая себя.

— Так и знал, что без моей помощи ты не уснёшь… — довольный шёпот Руслана, хриплый и протяжный, поднял волоски у меня на руках, покрывая кожу мурашками.

Сбоку зашелестела упаковка презервативов, и через мгновение, мужчина ласково развёл мои ноги, не переставая шептать пошлости между горячими поцелуями, медленно входя в меня, истекающую желанием.

Таять в руках Ящерова, задыхаться от невысказанной любви в гордом одиночестве, было удивительно сладко, пусть и эгоистично. Руслан, с каждым движением бёдер, не прекращал говорить, какая я необыкновенная: милая, красивая, сводящая его с ума… запомнить все определения было невозможно, так как я периодически содрогалась от накатывающего удовольствия, проваливаясь в царство экстаза.

Позже, когда я лежала в объятьях черноглазого искусителя, уже засыпая от усталости, всё-таки шепнула любимому:

— Я не о чём не жалею, Русик, — мой нос потянулся к подбородку мужчины, привычно прочертив по нему пару узоров.

Ящеров вздрогнул и, глубоко вздохнув, крепче прижал меня к себе, прежде чем позволить окончательно себе расслабиться.

* * *

Руслан

«Это были самые лучшие две недели в моей жизни…» — думал я, готовя завтрак на кухне, пока купалась моя девушка… — «моя девушка…» — сердце пропустило удар от простого, казалось бы, словосочетания, а я лишь улыбнулся, слушая звуки льющейся воды, доносящиеся из ванной комнаты.

Я подумать не мог, что «отношения» — это так просто, всякий раз, стараясь избегать, как надоедающих своим вниманием девушек, так и длительных знакомств с ними, носящих сексуальный характер.

Оказалось, что «да».

Конечно, мы с Наташей находились рядом не двадцать четыре часа в сутки, так как работу и проект по мотодрому никто не отменял, но то, что утро и вечер всецело принадлежали нам, до безумия радовало.

Я летел к Ташкевич чуть ли не на крыльях, спеша оказаться рядом, зная, что девушка тоскует в вынужденном одиночестве.

Каждый божий день этих двух недель был непохожим на предыдущий! Чем мы только не занимались! Смотрели кино, рубились в игру «Денди», навевающую нас на воспоминания о былом детстве, которое точно различалось, играли в шахматы, шашки, постоянно болтали ни о чём: о книгах, о привычках, о любимых вещах, избегая лишь разговоры о детстве, хотя Наташа рассказала много смешных историй о своих родителях и сестре.

Мы не скучали, точнее, я не позволял Ташкевич скучать в моём присутствии! Стоит только вспомнить танцы, в конце концов!

Если бы раньше мне кто-то сказал, что я буду учиться танцевать танго, только для того, чтобы повеселить грустную девушку — убил бы… или умер бы сам от смеха!

Я двигался, как неповоротливый бегемот! Корова на льду и то изящнее меня будет! Однако факт уроков, без проведения которых Ташкевич, будто задыхалась, не оспорим.

Как она смеялась… одно это помогло моей растоптанной самооценке не скиснуть окончательно, лёжа на уровне плинтуса, когда неповоротливые движения и бедные оттоптанные пальчики Наташи лишний раз подтверждали, какой я молодец, что не танцую на пати и слётках, предпочитая с насмешливой улыбкой сидеть на байке или мягком диване и смотреть за другими.

В общем, жизнь била ключом! Я даже пересмотрел своё отношение к семейным парам.

«Круглосуточный секс! К р у г л о с у т о ч н ы й, мать вашу! Не надо подавать каких-либо сигналов противоположному полу, искать очередную пассию на вечер! А всё потому, что нужна была только ОНА! Смешная, вредная, часто обидчивая («Да… пришлось извиняться за свои бестолковые грубые слова, со злости сказанные под неприятным влиянием страха»), но самая любимая, желанная, страстная и милая»!

Смешно, но я теперь понимаю, что чувствовала Золушка, когда крёстная фея подарила замарашке возможность встретить принца.

«Я грёбаный романтик»! — От моего тихого смеха затряслись плечи, на которые тут же сзади легли маленькие ладошки хрупкой брюнетки. — «Тааак… плиту лучше выключить во избежание пожара…»

— Чему ты радуешься? — Подкралась незаметно Таша, целуя меня между лопаток в тот момент, когда я выключил уже готовый омлет.

Резко развернувшись, подхватил Цветочка за талию и посадил на столешницу:

— Руслан! — Взвизгнула Наташа от неожиданности, охнув, когда я быстро поцеловал ложбинку на её груди.