Тать на ваши головы

– Дарье, как я рада! – княгиня сына не просто любила – обожала.

– Мама!

Хм, он ее тоже. Обнял так бережно. Впрочем, неудивительно. Кажется, они остались одни из семьи.

– Почему не сказал, что ранен?! Почему я узнаю об этом от чужих?!

Княгиня была невысокой – ниже меня и, стоя рядом с Дарье, выглядела хрупким цветком, что не мешало ей гневно выговаривать сыну.

– Мам, не волнуйся, все в порядке, мне помогли.

Сыновья везде одинаковы… Стараются меньше волновать мам.

– Разреши представить, - меня вытащили из-за спины, - ТатьАна Корбаль, моя спасительница, - меня одарили благосклонным взглядом, - и моя невеста, - взгляд заледенел. – Я писал тебе о ней. Тать, это княгиня Ирвана Робурская, моя мать.

Я вежливо растянула губы в улыбке. Ненавижу такие моменты, когда ты видишь перед собой чужого человека и понимаешь, что он тебе больше не чужой. Более того, вы связаны не потому, что понравились друг другу или у вас возникло родство душ, а потому что вас связал мужчина. И отныне любовь этого мужчины вам придется делить между собой, как и пытаться наладить отношения друг с другом.

– Ты писал, что встретил особенного человека, - пунктуально припомнила княгиня, - но не упомянул, что она твоя невеста.

– Все так быстро случилось, - развела я руками.

Ирвана недовольно поджала губы, оглядела прибывающих в холл слуг и величественно приказала:

– Пройдемте в кабинет, не стоит обсуждать подобное на пороге.

Я промолчала о том, что это кабинет Дарье. Я не удивилась тому, что княгиня смотрела на меня, как на пустое место. Такой вежливый вариант дать понять, что мне здесь не рады - заявилась непонятная девица, претендует на сына. И я подозревала, какие мысли бродят в голове у мадам, а потому:

– Вы слишком плохо знаете своего сына, - произнесла сразу, как только мы заняли кресла вокруг столика, - я не беременна.

Княгиня не издала ни звука, но зрачки расширились, цвет лица сменился на бледный, а потом румянец предательски пополз по щекам.

– К-хм, - Дарье явно чувствовал себя неловко – секундантом любимых женщин. Кстати, первый раунд за мной. – Мама то, что я расскажу является государственной тайной.

Ой, кажется, княгиня сейчас в обморок упадет. На лице застыло такое удивление, что я сама себя заподозрила в беременности от принца. Ну а какие еще варианты в патриархальном обществе, где женщине только роль матери и жены отводится?

– Это было не ранение в бою, а проклятие. Смертельное. Я умирал.

Кто же так прямо! Я незаметно пнула князя по лодыжке.

– Его высочество заморозил проклятие, так что Дарье ничего не угрожало - оно спало, - добавила поспешно, пока княгиня пыталась вдохнуть.

Ее сиятельство перевела взгляд на меня и впервые посмотрела осознанно, с пониманием, что я там не в сторонке стояла.

– Тать права, но рано или поздно защита Далмара бы пала, на мое счастье, я нашел свою спасительницу, дважды спасительницу. Ты же помнишь тот случай, когда меня ранили три недели назад? Так вот, меня спасла Тать.

Княгиня продолжала смотреть на меня и много там всего было во взгляде: неверие, удивление, благодарность. Я скромно потупилась. Не люблю быть героем.

– Она маг жизни, мам. Ты же понимаешь, что только благодаря ей я остался жив?

Ее сиятельство медленно кивнула.

– Но жениться на ней я хочу не поэтому, а потому что люблю. Люблю настолько, что не могу без нее жить. Я буду рад, если ты поможешь нам со свадьбой. Тать чужая в этом мире. Она попала сюда недавно и ничего не знает.

Лицо княгини сделалось глубоко задумчивым.

– Когда вы хотите назначить дату помолвки? – осторожно поинтересовалась ее светлость. Быстро же она прошла стадии принятия и смирения.

– Никакой помолвки, сразу свадьба. Ровно через две недели.

Вот сейчас Ирвана Робурская была по-настоящему потрясена, став похожей на обычную мать, которое неожиданно огорошило любимое чадо.

– Но как?! – и столько муки было в этом вопросе, что я прониклась сочувствие.

– Я был тяжело ранен, это всем известно. Находился при смерти. Как ты помнишь, указ его величества о женитьбе в подобных случаях без промедления никто не отменял. Мы им воспользовались.

– Воспользовались, - слабым эхом откликнулась княгиня, в глазах рос ужас осознания.

– Две недели! – она подскочила с места.

– Две недели! – нервно прошагала из одного угла кабинета в другой.

– К хляби! – внезапно выругалась. – Кто не успеет пошить наряды, виноваты сами.

– Платье берет на себя его высочество, - торопливо вклинился в монолог матери Дарье.

– Ха! – ее сиятельство резко крутанулась на месте, ткань подола хлестнула по ногам. – Платье он, может, и берет, но шить будут под моим контролем! Маг жизни, надо же… Как только позволил ее тебе забрать.

Думается, принц характера моего испугался, ну и стражей. Они бы его похождения на раз прекратили, сделав очень верным мужем.

А приданое мне, оказывается, можно было и не приносить. Я сама по себе приданое. Вот так.

– Не переживай, - это уже мне, - Робурские свое никому не отдают. Ты наша. А свадьбу мы устроим такую, что двор позавидует.

Не знаю, что там было между Дарье и Далмаром, раз матушка так отреагировала на упоминание о принце, может, девицу какую по молодости не поделили, но от многообещающего взгляда ее сиятельства я содрогнулась. В детстве я тоже мечтала о пышной свадьбе, однако став старше поняла, что пытка и аристократическая свадьба, они если и не прямые синонимы, то где-то рядом.

– С вашей помощью, - кивнула, принимая свою судьбу - меня одарили понимающей улыбкой.

Глава 16ч3

На обеде я чувствовала себя очень ценным приобретением семьи Робурских. Мне ласково улыбались, не забывая активно откармливать, на меня вываливали ворох информации… Голова шла кругом от того, что следовало сделать до свадьбы, и когда мы вышли, наконец, на улицу, я вздохнула с облегчением. Излишняя активность княгини – завидная энергия в таком возрасте – была несколько обременительна, впрочем, расстались мы практически друзьями. Княгиня даже обняла и потребовала навещать ее в любое время дня и ночи.

Карета катила по Городу, где вечер готовился шагнуть сумраком на мостовые, а затянувшееся к обеду тучами небо начало нежно розоветь на западе. В окнах зажигали огни, прохожие торопились домой, а молодежь, наоборот, собиралась шумными группами около таверн. Народ здесь был разный, но в отличие от Серой зоны, одет в разы приличнее.

Следы прошлых битв уже стерлись со стен, кое-где были заметны новые постройки, а так… Город, как Город. Довольно чистый, с милыми тавернами, около которых в кадках топорщили голубые колючки какие-то мелкие деревца. И фонари здесь тоже были. И пахло приятно: свежим хлебом, жаренным мясом, навозом, впрочем, тоже пахнуло пару раз, но я видела, как шустро здесь убирали грязь: кучка навоза поднялась коричневым шаром в воздух и понеслась к специальной бочке.