Татуировка герцога
Шрифт:
Он нахмурился.
«Распутное прошлое Буйных Уиклиффов хорошо известно. Скандальное прошлое леди Шакли в подробностях обсуждается на страницах сплетен. Что-то затевается между ними».
Уиклифф выругался. Теперь он смотрел на Элизу прищуренными глазами разгневанного человека. Она лежала в его кровати почти безжизненная. Он так недавно целовал этот розовый рот, который лгал ему. Этот розовый рот отворачивался от его губ, и теперь это обрело определенный смысл. Как она могла целовать объект своих писаний?
Симпатия была односторонней, поскольку Элизу интересовало только то, что можно
Уиклифф страдал от мощной смеси унижения, гнева и — да! — сердечной боли. Он влюбился в Элизу, попался на ее удочку. А она предавала его на каждом шагу. Тем не менее, он продолжал читать.
«Хотя герцог не из тех, кого можно сдержать, когда его зовет необъятный мир приключений».
Значит, она все-таки слушала его, насмешливо подумал Уиклифф. Слабое утешение.
«Он потопил французские корабли, сражался, перехитрил каннибалов, пережил кораблекрушение. Во время путешествий по странам и континентам он не просто развлекался — он составил подробные отчеты об увиденном, он собрал обширную коллекцию флоры, фауны и (брр…) насекомых, и все это во имя прогресса науки. Если герцог попадет в Тимбукту, он не просто предъявит право на этот город, он изучит его и все открытые им секреты привезет в Англию».
Когда Уиклифф читал эти слова, у него в груди закололо, а возможно, разбилось сердце.
Совсем не похоже на ту чепуху, которую В.К. Медоуз — Элиза писала каждую неделю. Она пыталась возвысить его, после того как неделями топила в прессе. Это была скучная колонка, но полная похвал.
Элиза не подавала никаких признаков жизни. Кожа мертвенно-бледная. Дыхание слабое. Она не выглядела предателем, шпионом, олицетворением зла. Она выглядела просто хорошенькой девушкой.
Лакеи навечно пропали с водой для ванны. Дженни, вероятно, миловалась в холле с лакеем Томасом.
Всегда кажется, что время остановилось, когда мир человека трещит и рассыпается в прах. Бумага в его руках — это совсем не то, что он ожидал.
Уиклифф продолжал читать чепуху о нем и леди Шакли, какие-то небылицы о том, что Харлан славится умением произвести впечатление на женщин.
Он дочитал до конца, потом перечитал еще раз. Ни одного слова, которое могло бы ввергнуть свет в коллективную истерику, ни слова о ребенке.
Элиза получала от него плату, делила с ним вино, крышу, едва не разделила с ним ложе. И лгала ему, предавала, должно быть, все это время считая его дураком. Пока он вздыхал по своей горничной и всячески это демонстрировал, она подшучивала над ним со всей женской хитростью. Ее интересовала только его тайная жизнь.
Господи, ему хотелось задушить ее. И вдруг его осенило: если можно доверять графу Элванли, Элиза стоит десять тысяч фунтов. Ему нужны деньги. У него в руках доказательство.
Она не единственная, кто умеет играть, чтобы выманить секреты.
Уиклифф аккуратно сложил листок.
Вернулась Дженни, готовая выкупать Элизу.
Уиклифф решил: он притворится, что не ведает ни о чем… пока не узнает все ее тайны. Почему она взяла нож? Почему тот тип напал на нее? Что произошло в Брайтоне?
Он хочет все это знать, он того заслуживает.
А потом он сдаст ее лорду Элванли, возьмет деньги и отправится
в Тимбукту, покинув красотку с глазами цвета океана, в которую чуть было не влюбился.Глава 33. Пробуждение
Спустя несколько часов Элиза очнулась и тут же отчаянно пожалела об этом. Во рту пересохло, голова немилосердно болела, шевельнуть руками, чтобы потереть виски, было невозможно.
Она снова задремала и проснулась от приглушенного утреннего света. Герцог сидел в кресле рядом с кроватью.
В ее комнате на чердаке, с маленьким окном и узкой койкой, не нашлось бы места для мужчины. Значит, это не ее комната и не ее кровать. Это покои герцога.
Тревожные мысли закружились у нее в голове, она хотела что-то сказать, но ни звука не вылетело из ее горла. Что она делает здесь? Что с ней случилось?
Уиклифф помог ей сесть. Он даже взбил подушку и подсунул ей под спину. Поддерживая ее голову, он поднес к ее губам стакан воды. Элиза жадно приникла к стакану.
Чувства и память возвращались к ней. Сознание прояснялось. Так восходящее солнце высвечивает ужасную правду, которую скрывала ночь. И когда ум окончательно прояснился, кровь застыла у нее в жилах.
Последнее, что она помнила, — это Лайам. Они были в переулке…
Что она там делала?
Убегала! Почему и зачем?
Еженедельное собрание в редакции «Лондон уикли». Да, собрание, на котором Найтли сурово отверг ее писанину и безжалостно вернул ей статью на глазах у всех! Жалостливые взгляды Гренвилла, Великосветских корреспонденток и других авторов. А потом ее отправили переделывать колонку.
Она поперхнулась водой, когда к ней вернулись эти воспоминания.
Листок со своей статьей она сложила и сунула в корсаж. Где он теперь? Ей нужно было проверить, но у нее не было сил, да и не хотелось наводить Уиклиффа на подозрения. А он странно смотрит на нее. Неужели он знает?!
Элиза откинулась на подушки, впервые в жизни мечтая упасть в обморок. Мечтая, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Чтобы она заснула и проснулась в другом месте и в другое время. Но этот момент реален, и она должна пережить его, как и все последующее.
Что знает Уиклифф?
Если она здесь, значит, что-то произошло. Но что? Как она добралась к себе домой? И когда это она начала считать Уиклифф-Хаус своим домом?
Все эти вопросы вертелись на языке и жгли губы. Теперь Элиза уже могла бы произнести их вслух, но она понимала: ей определенно не понравятся ответы. Поэтому ей оставалось лишь задаваться вопросом «что теперь?» в беззвучной гнетущей тишине.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Уиклифф.
Как лгунья. Как воровка. Преступница. Грешница.
И полная дрянь…
Она была рада, что можно не отвечать. Пока что.
Она молча присматривалась к герцогу и заметила темные круги у него под глазами, осунувшееся лицо. Что это: знак тревоги или ярости?
Элиза огляделась, высматривая признаки его гнева: разбитое стекло, пустую бутылку бренди, сломанную мебель, — но ничего не увидела.
А еще вчера она видела жар страсти в его темных карих глазах, пылающей страсти к ней.