Татуировщик из Освенцима
Шрифт:
Раздается выстрел. Люди вздрагивают. Кто-то падает. Лале смотрит в направлении выстрела, а Пепан отворачивает его голову в сторону.
К Пепану и Лале направляется группа эсэсовцев, в основном молодых, под командой старшего офицера. От сорока пяти до пятидесяти лет, с прямой спиной, в безупречной форме, фуражка ловко сидит на голове — настоящий манекен.
Эсэсовец останавливается перед ними. Пепан выходит вперед, склонив перед офицером голову, а Лале смотрит на них.
— Обершарфюрер Хустек, я привлек этого заключенного в помощники. — Пепан указывает на стоящего сзади Лале, и Хустек поворачивается к Лале. — Надеюсь, он быстро научится.
Хустек сверлит Лале стальными глазами, затем манит
— На каких языках ты говоришь?
— Словацкий, немецкий, русский, французский, венгерский и немного польский, — отвечает Лале, глядя ему в глаза.
— Хм! — Хустек отходит.
— Немногословный тип, — наклонившись, шепчет Лале Пепану. — Как я понимаю, мне дали эту работу?
Пепан поворачивается к Лале, у него горят глаза.
— Не надо его недооценивать, — тихо, но взволнованно говорит он. — Оставь эту браваду — или потеряешь жизнь. В следующий раз, когда будешь с ним разговаривать, смотри на его сапоги.
— Прости, — говорит Лале. — Ладно.
Когда же он научится?
Глава 3
Лале медленно просыпается, не в силах отрешиться от сна, вызвавшего улыбку на его лице. Погоди, погоди, дай мне остаться здесь еще хоть на миг, пожалуйста…
Лале нравится общаться со всякими людьми, но особенно с женщинами. Он их всех считает красивыми, независимо от возраста, внешности и платья. Самый яркий момент его ежедневной рутины — это когда он проходит по отделу женской одежды, где служит. Вот тогда он флиртует с молодыми и не очень молодыми женщинами, работающими за прилавком.
Лале слышит, как открываются главные двери универмага. Он поднимает глаза: в магазин торопливо входит женщина. Позади нее в дверях стоят два словацких солдата, но не идут за ней. Он спешит к ней с ободряющей улыбкой:
— Все в порядке. Здесь вы в безопасности.
Он предлагает ей руку и ведет к прилавку с флаконами изысканных духов. Выбрав из нескольких один, он протягивает ей флакон. Она игриво поворачивает к нему шею. Лале чуть сбрызгивает сначала одну, потом другую сторону ее шеи. Их глаза встречаются. Она вытягивает вперед обе руки, и каждая получает свою награду. Она подносит к носу запястье одной руки, закрывает глаза и слегка втягивает воздух. То же запястье предлагается Лале. Осторожно взяв руку девушки, он подносит ее к лицу и вдыхает опьяняющую смесь духов и юности.
— Да, — говорит Лале. — Это как раз для вас.
— Я возьму.
Лале вручает флакон ожидающей продавщице, и та принимается его заворачивать.
— Могу ли я чем-то еще вам помочь?
Перед ним проносятся лица, вокруг него кружатся в танце улыбающиеся молодые женщины, счастливые, живущие полной жизнью. Лале предлагает руку даме, которую встретил в отделе женской одежды и косметики. Похоже, его сон разворачивается дальше. Лале с дамой заходят в роскошный ресторан, неярко освещенный настенными бра. На столах, покрытых тяжелыми жаккардовыми скатертями, мерцают свечи. Дорогие ювелирные украшения отбрасывают на стены цветные блики. В углу вырисовывается силуэт струнного квартета, нежные звуки музыки смягчают звон серебряных приборов о тонкий фарфор. Швейцар тепло приветствует гостей, забирает пальто у спутницы Лале и провожает их к столику. Как только они садятся, метрдотель показывает Лале бутылку вина. Не отрывая глаз от спутницы, Лале кивает. Бутылку открывают и разливают вино. Лале и дама, продолжая смотреть друг на друга, поднимают бокалы и отпивают вино. Сон Лале вновь несется вперед. Он вот-вот проснется. Нет. Теперь он роется в своем шкафу, выбирая костюм, рубашку, перебирая галстуки, пока не находит нужный, и аккуратно завязывает
его. Надевает начищенные ботинки. Достает из прикроватной тумбочки ключи и бумажник, а потом, наклонившись, отводит прядь волос с лица спящей женщины и легким поцелуем касается ее лба. Зашевелившись, она улыбается и произносит хрипловатым голосом:— Сегодня вечером…
Выстрелы снаружи грубо возвращают Лале к действительности. Его тормошат напуганные товарищи. Он как будто еще чувствует рядом ее теплое тело. Кое-как поднявшись, на перекличку он является последним. Его толкает в бок сосед: Лале не смог отозваться на свой номер.
— Что случилось?
— Ничего… Всё. Это место.
— То же место, что и вчера. И будет тем же завтра. Ты учил меня этому. Что для тебя изменилось?
— Ты прав. То же самое, то же самое. Просто, понимаешь, мне приснилась девушка, которую я когда-то знал, в другой жизни.
— Как ее звали?
— Не могу вспомнить. Это не важно.
— Значит, ты не был в нее влюблен?
— Я любил их всех, но почему-то ни одна не завладела моим сердцем.
— В этом есть какой-то смысл?
— Не совсем. Я бы согласился иметь одну любимую девушку, чтобы провести с ней всю жизнь.
Несколько дней идет дождь, но этим утром солнце намерено пролить немного света на хмурый лагерь Биркенау, пока Лале с Пепаном подготавливают свое рабочее место. У них два стола, бутылки с чернилами и множество игл.
— Приготовься, Лале, вот они идут.
Лале поднимает глаза и замирает: к ним ведут десятки молодых женщин. Он знал, что в Освенциме есть девушки, но не здесь, не в Биркенау, не в этом адовом аду.
— Лале, сегодня все немного по-другому. Сюда привезли девушек из Освенцима, и некоторым надо подновить номера.
— Что?
— Их номера поставлены плохим клеймом. Нам придется поставить их как следует. Лале, не время восхищаться девушками. Просто делай свою работу.
— Не могу.
— Выполняй работу, Лале. Не говори ни слова ни с одной из них. Не наделай глупостей.
Длинная вереница молодых девушек тянется вдаль.
— Я не могу это сделать. Пожалуйста, Пепан, мы не можем.
— Ты сможешь, Лале. Должен. Если не сделаешь ты, то сделает кто-нибудь другой и пропадут все мои усилия спасти тебя. Просто выполни свою работу.
Пепан выдерживает упорный взгляд Лале. Того до костей пробирает ужас. Пепан прав. Ему надо следовать правилам, или он рискует погибнуть.
Лале приступает к «работе». Старается не поднимать глаз. Он протягивает руку и получает клочок бумаги. Ему надлежит перенести пять цифр на руку девушки, держащей этот листок. Там уже есть номер, но он потускнел. Лале осторожно втыкает иглу в ее левую руку, делая цифру «3». Из ранки сочится кровь. Но игла вошла недостаточно глубоко, и ему приходится вновь выбивать цифру. Лале причиняет девушке боль, но она даже не вздрагивает. Их предупредили: ничего не говорите, ничего не делайте. Он промокает кровь и втирает в ранку зеленые чернила.
— Поторопись! — шепчет Пепан.
Лале возится слишком долго. Одно дело — наносить татуировку на руки мужчин, но уродовать тела молодых девушек — это ужасно. Подняв глаза, Лале видит мужчину в белом халате, медленно идущего вдоль шеренги. То и дело он останавливается и оглядывает лицо и фигуру какой-нибудь испуганной молодой женщины. Наконец он подходит к Лале. В то время как Лале осторожно держит руку девушки, тот мужчина обхватывает ее лицо ладонями и грубо поворачивает из стороны в сторону. Лале поднимает взгляд и видит ее испуганные глаза. Ее губы шевелятся, она собирается что-то сказать. Чтобы остановить ее, Лале крепко сжимает ее руку. Она смотрит на него, и он шепчет: