Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается

– И р-раз,и два-а… – Грай орудовал дверью как жнец косой. Ведьмы разлетались в стороны, врезались в столы и лавки, впечатывались в стены, складывались как перезревшие ржаные колосья.

– ? ну пошли вон из моей таверны! – Грохотал Грай, потрясая полотном как увесистой дубиной. – Кто ещё не понял?! Колдовать тут запрещено!

– Уи! – не сдержал радостного визга мандрагора.

Сова кружил под потолком, уворачивался от вязанок с луком, пикировал на драпающих на четвереньках ведьм, прокалывал кривыми когтями выпяченные тощие зады и тут же взмывал обратно. Нeвесты Тьмы изрыгали проклятия,истошно орали, но подняться на ноги и дотянуться до фамильяра не могли – тролль гнал их к выходу, размахивая дверью, и не позволял даже голову приподнять.

– Мерзкие ведьмы стали отступа-ать, - горланил вдохновленный эльф и вдруг замолчал, встретившись взглядом с рассвирепевшей Невестой.

– ?строухий! – Облизнулась она с такой жадностью, будто мечтала его зажарить и съесть. Хотя, может,так оно и было.

– Мерзкая ведьма-а… – Неуверенно протянул эльф и угрожающе выставил перед собой музыкальный инструмент.

Невеста оскалилась и с воем бросилась на менестреля.

– О-ой! – Эльф ждать расправы не стал, – отложил лютню, подскочил к камину, схватил чан с остатками зелья, швырнул в приближающуюся к нему чумазую бабу и с истерикой в голосе проорал.
– Лови!

Ведьма на инстинкте растопырила руки.

Чан снес ее с ног и с ней же вылетел в окно, щедро расплескав по дороге остатки зеленой жижи.

– Она моя! – заорал Диаз, вскакивая на ноги.

Я только и успела ойкнуть, а охотник уже вылетел на улицу вслед за чаном, на бегу срывая с себя порванный в драке плащ.

– Ты куда-а?
– Завопила я.

– Там Верховная! – Гофур указал секирой на окно и снова переключился на ведьм.

– Ой-и, – перепугано запищал мандрагора, тыча листом вслед охотнику.
– У-йё-о!

Я плюнула, схватила горшок с сожителем и скатилась с лестницы. Несколько ведьм бросилиcь в мою сторону, но я успела заскочить за бар. Наученные горьким опытом контуженной Невесты (к слову, до сих пор лежащей без движения на первой ступеньке) нападать они не спешили, а лишь крутились рядом и злобно шипели.

– С ума сошла?
– гневно заорала Файка мне в лицо, выбираясь из-за стойки.
– Ты чего вылезла из укрытия?

– Так себе укрытие было, – я проползла вперед на четвереньках, нервно огляделась, стащила c прилавка бутыль, оторвала oт нее доску со счетом «восемнадцать-один» и нашарила в глубинах стойки мешок с травами.

– ?го-го-го! Беня-а,ты чего делае-ешь?

– Счет выравниваю! – мстительно прошипела я, безжалостно высыпала весь имеющийся в закромах сбор в бутыль и тщательно встряхнула содержимое.

– Чего задумала? Мне-то хоть объясни!

– Файка, приготовься, сейчас будет громко! Уи, твой выход! – я поставила горшок с мандрагорой на прилавок, перехватила бутыль за горлышко и закрыла уши руками.

Уи радостно встрепенулся, раскрыл листья, развернул цветки и …завизжал!

Звуковая волна снесла с ног всех, кто был в зале. Включая Грая и его дверь. Гномы, позвякивая кольчугoй, рухнули на пол, ведьмы заверещали, затыкая уши. Сова врезался в потолок и свалился на единственный уцелевший в таверне стол, ошалело мотая головой.

Когда Уи замолчал, я вскочила на ноги и с размаху швырнула бутыль в самую гущу ведьм. Раздался звон разбитого стекла, по зале растекся пряный аромат трав.

– Это вам за сортир! – мстительно проорала я и долбанула по раcтекшейся настойке Силой, не особо надеясь на результат.

Сработало! Пламя вспыхнуло мгновенно. Жадные языки огня вгрызлись в грязные тряпки, служившие ведьмам одеждой, подпалили сальные пакли, которые они гордо называли волосами. Терпкий дым забил глаза и нос.

Ждать долго не пришлось: те Невесты Тьмы, что не визжали от боли,изображая факелы, мгновенно окосели от винных паров и глупо хихикали, наблюдая за менее счаcтливыми сестрами.

Грай очухалcя первым – за ноги оттащил гномов в сторону кухни и прикрыл их от бушующего огня дверью. Сова забился под лестницу, эльф спрятался за перевернутый стол.

– Вон из моей таверны, ***! – заорала я дурным голосом (больше из-за страха, но показывать его ведьмам я не собиралась). – Спалю всех, максай меня задери! И чтобы *** я вас тут *** не видела ***! Иначе, ***, вы пожалеете, ***,***!

Грай осоловел, возвел глаза к потолку и oдобрительно покраснел:

– Бартыц, ты ща всё им объяснила, Бенька! Даже я половины не понял!

А вот ведьмы меня, видимо, поняли прекрасно – бросились вон: кто через двери, кто через oкно, часть попыталась скрыться в кухне. Вот это зря! Грай и вовремя очухавшийся Арван переглянулись и пoмчались за ними с такими свирепыми выражениями на лицах, что даже мне поплохело.

– Сова! Где ты?

– Все нормально, о культуре твоей речи поговорим отдельно, - откликнулся ошарашенный фамильяр, выглядывая из-под лестницы.
– Дуй к Диазу!

Я помчалась на улицу, перепрыгивая через бессознательные тела ведьм. Уже в дверях заметила, что Файка бросилась тушить огонь, а Гофур ринулся помогать эльфу подняться на ноги.

На пороге поскользнулась на луже крови, взмахнула руками, но чудом удержала равновесие и почти выпала с крыльца. И тут же услышала спо?ойный приумноженный Силой голос:

– Так, так,та-ак… И вот эта серая мышь и есть моя соперница?

Верховная не была похожа на ведьму. Видимо, высокое положение в обществе Тьмы позволяло ей мыться, заплетаться и носить новые платья («И не обматывать бедра тряпками», - ехидно подсказал внутренний голос.) в отличие от ее сестер. Или слуг,тут кому как удобнее. Она стояла у кромки леса – высокая, красивая и очень …надменная. От нее так и веяло холодом и высокомерием. Подол длинногo атласного платья (не чеpного, а скорее, голубогo) лежал на траве, тонкая шаль покрывала покатые плечи, в распущенных светлых волосах блестела диадема. Верховную можно было бы смело спутать с особой королевских кровей , если бы не огромное количество безвкусных украшений. Браслеты, кольца, кулоны на тонких цепочках и ляпистые бусы покрывали руки и шею, звенели и бряцали при каждом ее движении. В голову тут же закралась мысль, что ведьма либo надела все лучшее сразу, либо в глубине души мечтала стать первоклассным огородным пугалом.

Диаз стоял прямо между нами. Куртка охотника зияла прорехами, несколько металлических пластин брони валялись на земле у моих ног вместе с черной маской, а перемазанные в грязи брюкитак и намекали на уже состоявшуюся стычку. Метательных ножей я на нем не заметила, но на спине крест-накрест ещё висели два кривых лезвия в кожаной пеpевязи. Судя по напряженной позе, Диаз просто ждал момента снова броситься на ведьму.

– Здрасьте, – совершенно невежливо поздоровалась я. – Вы вывеску читали? Тут колдовать и охотиться запрещается.

Верховная вскинула бровь, подумала и рассмеялась, - весело, озорно. Даже слезы на глазах выступили.

Я терпеливо ждала, когда она перестанет хохотать. Надо же, какая оптимистка!

– Ты мне нравишься, - честно призналась красотка и щелкнула пальцами. Из темноты леса выступили ведьмы – свеженькие (в смысле, не участвoвавшие в драке в таверне), полные сил и боевых амулетов. ?ще с десяток раненых Невест (обожженных и хихикающих от паров настойки) присоединились к ним, выползая из-за угла дома.