Таверна «Не уйдешь!»

Ему, конечно, было известно, что у Клары Юргенс, жены его родного брата Удо Юргенса, не всё в порядке со здоровьем, но он не подозревал, что всё настолько серьёзно. Шесть лет назад во время поездки на природу в палатку, в которой они с мужем ночевали, заполз ядовитый паук и укусил Клару в висок. Проснувшись от боли, она хватила себя по лицу и убила паука, оказавшегося «Чёрной вдовой» — чей укус опасен для человека, и очень важно, чтобы яд был выведен в течение 30 секунд. (Этот паук, как известно, очень опасен для человека из-за своего яда, который превышает яд гремучей змеи на кратное 15. Чёрные вдовы населяют прерии и пустынные места по всему миру. Самки составляют около 2 см в длину, они чёрного цвета с красными пятнами и являются более опасными, чем самцы. Самки всегда убивают самцов после спаривания, из-за чего Чёрная вдова и получила своё название). Удо проснулся от крика жены и отвёз её в больницу. Где Клара провела в общей сложности месяц: сначала в реанимации, затем в токсикологии, после чего в неврологии. Но самое страшное было впереди. Через два месяца после выписки жены Удо разбился на мотоцикле, и после его похорон у неё начались припадки и галлюцинации. Врачи пичкали её коктейлем из наркотиков, назначали мощные психотропные препараты, и, похоже, залечили её. Валиум, секонал, торазин с лилиумом… но самым страшным по своим последствиям оказался амбиен — мощнейший уничтожитель памяти. Если через пятнадцать минут после приёма препарата вас не скосит беспробудный сон, можете попрощаться со своей головой. Вы проведёте остаток ночи, сочиняя чудовищные стихи, дроча своей собаке, или совокупляясь с соседкой, с которой прежде едва здоровались. В случае с миссис Юргенс это были беседы с продуктами в холодильнике по ночам, или проверка углов спальни на предмет наличия пауков — всю ночь напролёт; а днём она находилась в полусонном состоянии: поглощала пищу, управляла автомобилем, делала покупки в магазине и занималась делами фирмы. Злоупотребление амбиеном (а его положено принимать не более 7 дней) привело к потребности срочно удовлетворять свои самые дурацкие прихоти. Опасность амбиена в том, что в качестве побочного эффекта пациент сталкивается с самой тёмной стороной своей личности. Этот препарат резко отличается от остальных транквилизаторов: он обладает убойной силой и намертво отключает ваш мозг. Попытки прочистить мозги у психолога обернулись последствиями, сопоставимыми с черепно-мозговой травмой тяжелой степени. Психотропный коктейль и неотвязная мысль о том самом происшествии на природе навеяли миссис Юргенс одну из самых странных и безумных грёз, какие так, ни с того ни с сего, кому-либо могли пригрезиться, а именно: ей пригрезилось, что тот паук, что укусил её шесть лет назад, не умер, а поселился в её ухе и до сих живёт там. И сейчас, в свете этой истории с пауком в ухе эмоциональное состояние миссис Юргенс вызывает опасения больше, чем когда-либо.

…Об этом размышлял Карл, изучая обширную подборку документов, касающихся невестки. В итоге он решил, несмотря на данное Майклу Гудмэну обещание оставить в покое Джамала Хамиди, продолжить начатое в отношении него расследование, и, если он действительно промышляет наркотой, поступить с ним так, как того требует закон. В конце концов, к этому Карла подталкивают его служебные обязанности.

* * *

Артур немного слукавил, сказав Майклу, что их уже ждут в таверне. На самом деле, коллеги, которые должны были составить им компанию, только выдвигались в сторону заведения на такси. Артур с Майклом немного покружили по Западному Голливуду — выполняя поручения жены, Майкл заехал в несколько магазинов (он специально позвонил ей и спросил, не нужно ли чего купить, дабы оправдать свою задержку разъездами). На бульваре Сансет они проехали мимо афиши концерта Мэрилина Мэнсона и плаката, рекламирующего фильм «Дракула». А через непродолжительное время зелёный минивэн Майкла остановился напротив таверны «Не уйдёшь!»

Когда Артур с Майклом зашли в заведение, там крутили обычную для этого места музыку — на тот момент это был гробовой металло-блюз, но Артур попросил в виде исключения поставить что-нибудь полегче. Их уже ждали — Лейзер Ванвингарден, пепельно-седой 57-летний мужчина немного потасканного вида, выглядевший так, будто он только что посетил бальзамировщика; а также 32-летний Яков Шмудо, скучный, увешанный модными гаджетами, прилизанный хипстер — оба работали в той же клинике, что и Майкл с Артуром. Майкл был близок с Ванвингарденом, психологом по профессии; Шмудо, заведующего отделением реабилитации, и Артура связывали деловые интересы.

Все вместе, они заняли кабинку в дальнем углу, возле входа в малый зал. Артур кивнул официантке: «Как всегда!», что означало кровавый стейк с овощным гарниром и вообще распоряжался так, будто пригласил друзей к себе домой, чувствовалось, что он здесь завсегдатай.

Майкл сразу заказал себе клюквенный сок с лимоном. Официант принёс сок и тарелку, на которой было штук двадцать лимонных долек. Когда принесли спиртное, Артур предложил тост за здоровье, потом спохватился:

— Нет, отменяется, были бы все люди здоровы, мы бы с вами без работы остались.

— Тогда что, за болезнь? — спросил Ванвингарден.

После шутливых препираний выпили за удачу. Артур взял слово.

— Сегодня приходили чинуши из комитета по ценам — с проверкой. Они уверены, что администрация клиники нарушает федеральные законы. Кто-то написал жалобу — какой-нибудь полоумный пенсионер с обострённым чувством социальной справедливости. И мне предстоит это дело разгребать. Все думают, будто моя жизнь — это сплошной праздник: взятки, пьянки и женщины лёгкого поведения. Мне приписывают излишества, которые я себе не позволяю. На самом деле, всё достаточно скромно и не лишено неприятностей. К примеру, вот как начался сегодняшний день. Я проснулся в шесть тридцать и вышел в сад чтобы справить нужду… приятного аппетита… знаете, я предпочитаю делать это на природе, а не в домашнем туалете. Таки что вы думаете? Моё хозяйство искусали комары, пока я там сидел в кустах. Да, вы не поверите, не лицо, а именно причиндалы.

Шмудо каждые пять минут обновлял статус на Фэйсбуке, наткнувшись в сети на Джамала Хамиди, сказал:

— Этот чудак Джамал купил сверхлёгкий шоссейный велосипед за $3000… вчера я специально подошёл посмотреть и пощупать… всего 28 деталей… но откуда такая высокая стоимость? Он что, из платины?

Определившись, наконец, что будет есть, он заказал четыре огромных ножки краба, пару крабовых клешней, один крабовый коктейль и восемь унций филе, а также брокколи с сыром и гору салата-латука; — и, сделав заказ, тут отчитался в этом в своём Фэйсбуке.

Накачиваясь спиртным, Артур безудержно болтал, переходя от одной темы к другой, пока не остановился, сказав:

— Майкл, ну расскажи, наконец, про свою чокнутую пациентку!

— Да, уж… — покачал головой Ванвингарден, — эта пациентка довела себя до какого-то spider-исступления. Это же надо: вообразила, будто в её ухе завёлся паук.

Над их головами плыли блюда со стейками, бифштексами, салатами, резво лилось вино и виски. Шёл смутный говор. Майкл продолжал цедить свой клюквенный сок. Вместо традиционного в этом заведении огнедышащего хард-рока продолжала играть попса.

Среднего возраста мужчина, особенного вида энергичного пьяницы, приблизившись вплотную к их столу, стал бубнить: «Вы должны меня понять, вы же должны меня понять!» Его отогнали, и тогда он с выражением неподдельной тревоги в глазах подошёл к официантке и стал просить, чтобы ему разрешили вскарабкаться наверх по одной из деревянных колонн заведения, поддерживающих массивные поперечные балки: «…только до потолка и обратно, вы видите, девушка, я совершенно адекватен; только один раз, девушка, только раз». Плотный усатый хозяин вывел его из таверны, и предложил ему, уже на улице, попробовать влезть на фонарный столб.

Официант принёс еще один графин с клюквенным соком и новый стакан, но Майкл продолжал пить из прежнего, подливая туда сок и забрасывая очередную лимонную дольку. Повисла пауза, из-за соседних столиков стали слышны обрывки разговоров. Когда инцидент с пьяницей был исчерпан, на Майкла снова стали наседать.

— Давай рассказывай, хватит уже растравливать любопытство! — требовали со всех сторон.

Трезвого Майкла от его друзей разделяло уже приличное количество алкоголя. Он устало согласился, бросив в стакан очередную лимонную дольку и ковырнув стоящий перед ним салат из морковки, базилика и цукини. Из колонок доносились умильные поп-шлягеры 60-х, упакованные в деликатное обрамление из органа и размытых гитар. Однако, кроме ласки и дрёмы, в треках присутствовала и лёгкая тревожная нота, страховавшая музыку от излишней слащавости.

Майкл описывал клинический случай миссис Юргенс, время от времени бросая в стакан очередную лимонную дольку, Артур вставлял красочные комментарии, и по мере приближения к развязке и уменьшения содержимого бутылки виски подробности шумного разговора постепенно становились достоянием всех посетителей заведения даже против их воли. Участие в оживлённой беседе не мешало Артуру подчищать свою тарелку, тогда как Ванвингарден, с энтузиазмом расправившись с фрикадельками, не прикоснулся к картофелю и клюкве, из которых состоял гарнир, а Майкл счел свой рассказ удобным поводом, дабы вообще ничего не есть — так как хотел появиться на семейном ужине максимально голодным и не расстроить Адель тем, что не ест приготовленные ею блюда.

— Да уж, чего только не бывает! — поперхнувшись смехом, сказал Ванвингарден. — История что надо, поинтереснее, чем статистика всё учащающихся преступлений на сексуальной почве и офисных несправедливостей. Про это надо снять кино. Определённо надо снять.

Услышав про «статистику всё учащающихся преступлений на сексуальной почве», Артур заметил:

— Но как бы нет концовки. Сюжет закручен, соглашусь, но нужен некий завершающий аккорд.

Ванвингарден махнул рукой:

— И так сойдёт, народ проглотит. И знаете, что я скажу: все эти записи, фильмы, документирование, всему этому лет сто, не больше. Это, можно сказать, совсем недавно началось. Бетховен и все эти засранцы, они ведь даже не могли послушать, что они там написали. Вы знаете, как было сложно найти какого-нибудь ублюдка с исправной скрипкой? А его музыка живёт веками. Техника уже дошла до того, чтобы сохранить всё это на века.