Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Седой, торопливо идущий в сторону реки. Он на ходу накидывает рюкзак (должно создаваться ощущение, что Седой только что подобрал его в лагере). Он идет вдоль реки, останавливается, слушает. Множество планов.

Седой всматривается вперед. В тумане видно подвижное тело, елозящее по камням. Седой осторожно прицеливается, пробирается вперед. Он встает в полный рост и подходит к телу Москвички, замершей спиной на рюкзаке. Ее лицо неподвижно, и на него уже легло несколько снежинок. Седой осторожно касается лица, проверяет пульс под скулой. Сбрасывает на землю рюкзак и развязывает шнурки на ботинках

девушки. Разувает ее, затем раздевает. Седой укладывает девушку в спальный мешок, затем собирает ветки и разводит костер. Когда пламя разгорается, он раздевается и лезет в мешок. Костер, лицо Москвички, горячий шепот с пьяными наездами и панорамами, в конце полноценные планы реки, обмерзшие льдом камни.

Седой, греющий банку на костре. Он достает из рюкзака бутылку водки, делает глоток, после чего льет в рот Москвички. Она заходится в истошном кашле и пытается защитить себя руками.

Седой, протягивая банку:

– Закусить хочешь?

Москвичка, устало:

– Ты будешь меня бить?

Седой удивленно:

– Нет. Ну, разве что похлопаю по попке.

Москвичка:

– Меня много били.

Седой:

– Больше не будут.

Москвичка:

– Меня зовут Вероника.

Седой удивленно:

– Да? А меня - Пушкин, Майор Пушкин.

Москвичка:

– Смешная фамилия.

Седой:

– Не смешнее, чем твое имя.

Москвичка:

– Да, действительно.

Седой:

– Ну и что Вероника - Оглы? Ножками пойдешь или полетишь?

Москвичка:

– Я очень устала.

Седой, собирая вещи в рюкзак:

– Давненько я не носил женщин на руках.

Москвичка:

– Ты меня понесешь?

Седой:

– А ты что предлагаешь?

Москвичка устало жмет плечи.

Седой:

– Да здесь недалеко.

Он поднимает девушку на руки и идет вдоль реки. Множество планов.

* * *

Седой подносит девушку к вертолету, отворяет дверцу и, подняв, с трудом сажает в кресло погибшего пилота:

– Посиди-ка здесь.

Москвичка:

– А ты?

Седой:

– Я сейчас.

Седой аккуратно прикрывает дверь и идет к палатке. Седой оборачивается на звук за спиной. Приглушенный фонарем вертолета, это крик или вопль, но настолько сдавленный и слабый, что Седой не сразу-то и понимает. Москвичка прилипла белыми ладонями к потрескавшемуся стеклу и изо всех сил толкает дверь, пытается выбраться.

Седой, возвращаясь и открывая дверь:

– Ну, что за детский сад?

Москвичка, кидаясь на шею:

– Пушкин, родной! Не оставляй меня! Я очень тебя прошу.

Седой, смущаясь:

– Хорошо, хорошо.... Только ты это.... Застегнись, а то замерзнешь.

Седой берет девушку на руки и несет к костру. Кладет в огонь все, что есть. Пересаживает Веронику на коробку, пододвигает бревна, имитирующие мебель, и наваливает сверху камни.

Москвичка:

– Что ты собираешься делать?

Седой:

– Хочу тебя погреть.

Москвичка:

– А где моя одежда?

Седой:

– Будет тебе одежда, а пока жди. Есть хочешь?

Москвичка:

– От горячего чая не откажусь.

Седой:

– Тут, девочка моя, и заключается самая большая трудность. Понимаешь ли,

пить воду мы не можем, а все остальное - без ограничений.

Москвичка:

– Нас не отпустят.

Седой уверенно:

– Отпустят.

Он смотрит, как алые языки лижут белеющие от тепла камни, слушает потрескивание сучьев.

Седой:

– Скажи.... Твои друзья, где они?

Девушка смотрит на Седого исподлобья.

Седой:

– Что это значит? Они погибли?

Москвичка:

– Я не знаю.

Седой:

– Они тебя бросили?

Москвичка:

– Оставили.

Седой:

– А как на них действовал препарат? То есть вода.

Москвичка, вздохнув:

– Плохо.... И всегда по-разному.

Седой:

– Как ты считаешь, это связано с концентрацией?

Москвичка:

– Возможно, а, может, и нет. Мне кажется, что стоит этому только начаться, дальше все идет само собой. Выбраться уже невозможно и чем дальше, тем больше.

Седой:

– Когда появился туман?

Москвичка:

– Что?

Седой:

– Послушай меня, девочка. Я выпил полкружки воды, и выпал снег, это в середине-то августа.

Москвичка:

– Зачем же ты экспериментировал?

Седой:

– Так уж получилось.

Москвичка:

– Мне кажется, что утром он слабеет, и туман кажется прозрачным.

Седой:

– Утром или после сна?

Москвичка:

– Когда просыпаешься. Иногда он почти не проявляет себя, а однажды я видела чистое небо.

Седой:

– Послушай, это, конечно, только предположение, но не связано ли его воздействие с туманом. Что если вещество проникает через кожу?

Москвичка:

– Да нет никакого тумана, Пушкин.

Седой укоризненно смотрит на Москвичку.

Москвичка:

– Ну, на самом деле нет.

Седой некоторое время смотрит на Москвичку, затем идет к палатке и извлекает из нее все лишнее. В ней остается один пенопропиленовый коврик. Ножом Седой вырезает квадратное отверстие в днище и, пристегнув полог, переносит прокаленные камни на образовавшуюся площадку.

Седой:

– Залезай, а то остынут.

Москвичка:

– Ты не уйдешь?

Седой усмехается:

– Хочешь, чтобы я бросил миллион долларов?

Москвичка делает вид, что не понимает, но вопросов не задает и без церемоний, расстегнув спальник и по-мальчишески сутулясь, исчезает за пологом. Седой:

– Как температурка?

Москвичка через полог:

– Не Африка, конечно, но уже тепло.

Седой:

– Погрейся, пока я отойду за дровами. Не бойся, я недалеко и ненадолго.

Седой:

– Ты поняла, что я сказал?

Москвичка коротко, со всхлипом:

– Да.

Седой отходит в сторону и постоянно считает вслух:

– Один, два, три... сорок....

Седой идет через кустарник и стразу же находит сухостой, достаточно невысокий, чтобы его сломать и достаточно толстый, чтобы его жечь.

Седой, подходя к палатке:

– Сто шестьдесят один, сто шестьдесят два, сто шестьдесят три.... Эй, Вероника?

Никто не отвечает, полог палатки закрыт, Седой осторожно расстегивает молнию. Звучит напряженная музыка. В палатке пусто. Седой дико:

Поделиться с друзьями: