Тайфун

Тин громко кашлянул. В глубине темной комнаты по соседству послышалось шарканье деревянных подошв. В проеме двери появился молодой довольно высокий юноша в очках. Волосы на его недавно обритой голове только что начали отрастать и торчали во все стороны. Лицо было болезненно-белым и скорбным, блуждающий взгляд ничего не выражал, кроме равнодушия. Одет он был в свободное, длинное, чуть не до пят, одеяние, из под которого едва виднелись белые штаны. Учитель подумал, что этот человек напоминает чем-то побег бамбука, выросший в темноте.

Увидев незнакомца, юноша смутился, сложил на груди руки и низко поклонился, приветствуя гостя. Он старался держаться с достоинством, даже степенно, всем видом желая казаться старше, чем был на самом деле. Но лицо его выглядело совсем детским. Юноша назвал себя, сказал, что он — младший сын церковного старосты Хапа, что два года проучился в физико-математическом коллеже и приехал к отцу в гости. Когда он говорил, с лица его не сходило выражение притворного простодушия.

Учитель понял, что о деле с парнем говорить бесполезно — только время терять, потому спросил:

— А где отец? Мне нужно повидать его…

Юноша поспешно придвинул гостю стул.

— Прошу вас, присаживайтесь, не хотите ли чаю? — с поклоном начал он. — Отец недавно ушел куда-то.

Тин подумал: вот удобный случай, чтобы поближе познакомиться с молодежью, до сих пор живущей прошлым, узнать направление мыслей таких вот юнцов.

— Спасибо, — поблагодарил он и уселся на стуле поудобнее. — Я — учитель, вместо со своими учениками приехал к вам в деревню помочь убрать рис.

Юноша улыбнулся и сказал, потирая руки:

— Да-да, я что-то слышал об этом и очень рад встретиться с вами.

Тин даже опешил от такого ответа. Уже десять дней, как они работают здесь, и находится человек, который только что-то слышал об этом. Не может же быть, чтобы он целыми днями сидел в темной комнате и никуда не выходил?! А может, он болен, — жара и свет ему во вред?.. В душе Тина шевельнулась даже жалость к одинокому бедняге.

— Мы давно здесь, но работы так много, что нет времени для встреч с жителями деревни, чтобы поговорить за чашкой чая. Однако в ближайшие дни мы все-таки устроим концерт самодеятельности — приходи, посмотришь, повеселишься вместе со всеми…

Юноша сразу насупился.

— Прошу вас извинить меня заранее, но мы живем в католическом районе нашей страны и строго следуем предписаниям церкви. Мне, как и моим единомышленникам, не дозволено ходить на концерты, развлекаться, играть в азартные игры. И народ нас вполне понимает.

«Народ нынче вовсе другой, не такой, каким ты его себе представляешь», — подумал учитель и слегка улыбнулся. Однако разговор приобрел интересное направление, и Тин решил продолжить его, не открывая своих мыслей.

— Значит, молодежь твоего круга, хоть и живет здесь, никогда не участвует в общественных мероприятиях?

Блеснув стеклами очков, парень простодушно взглянул на Тина и ответил, изобразив на лице недоумение:

— Ну что вы, уважаемый господин, это не так. Мы принимаем участие в местной жизни общества, но только в таких мероприятиях, которые отвечают нашим взглядам, нашей морали. У нас, к примеру, очень интересно проходят церковные праздники. Очень красиво, когда верующие идут стройными, согласными рядами, несут в руках цветы, поют…

Он говорил со знанием дела, словно повторял хорошо заученный урок. Его стриженая голова на длинной тонкой шее мерно покачивалась в такт умело расставленным паузам.

— Мы, католики, изучали китайскую письменность, хотя она и непроста. Но — я прошу вас обратить на это внимание — мы учим ее только для того, чтобы читать труды Конфуция [5] . А вот учение Мэнцзы [6] нам чуждо, ибо он не смог проникнуть в сущность религиозного миросозерцания и превратно толкует многие принципы своего учителя.

5

Конфуций — древнекитайский философ (551—479 гг. до н. э.), основоположник конфуцианства, этико-политического учения, регулировавшего взаимоотношения людей в семье и обществе на основе почитания старших по возрасту и положению, особенно родителей, и объявлявшего власть правителя священной, дарованной небом, а разделение людей на высших и низших — всеобщим законом справедливости. Многие века, вплоть до начала нашего столетия, конфуцианство являлось официальной государственной идеологией Китая.

6

Мэнцзы (372—289 гг. до н. э.) — виднейший последователь Конфуция, развивший его учение; допускал мысль о праве народа свергнуть жестокого правителя, что являлось отражением острых противоречий и распрей между многими царствами в древнем Китае, борьбы за централизацию государства.

Поворот был неожиданным, но Тин решил дать парню высказаться до конца, изобразил заинтересованность и, словно поощряя его, проговорил:

— Выходит, самая справедливая религия во Вьетнаме — христианство, поскольку оно не подвергало гонениям тех, кто исповедовал другую веру, придерживался других взглядов?..

Парень вдруг растерялся.

— Уважаемый господин, — с трудом выдавил он из себя, — об этом мне трудно судить, я знаю только то, чему нас учили. Знаю, что не следует читать сочинения Мэнцзы.

Он помолчал и так же внезапно заговорил совсем на другую тему.

— Конечно, кроме религиозной литературы, существует еще литература для народа. По нашему мнению, очень вредная книга — это поэма «Плач жены воина» [7] . Хотя если кто-нибудь ее хвалит, мы соглашаемся. Но она не относится к тем книгам, что учат людей гуманности, целомудрию и душевной чистоте…

Тин не выдержал и рассмеялся.

— Значит, «Плач солдатки» не заслужил вашего одобрения. А я вот на днях слышал, как одна старая женщина баюкала ребенка и напевала ему песню из этой нехорошей книги. Я знаю еще, что в ее доме почитают и Мэнцзы, и даже Фам Тая [8] .

7

«Плач жены воина» («Плач солдатки») — известная поэма знаменитой поэтессы XVIII в. Доан Тхи Дьем, русский перевод П. Антокольского.

8

Фам Тай — герой старинной поэмы «Фам Тай и Нгок Хуа», построенной по народным преданиям; олицетворяет верность и преданность, упорство в преодолении всех трудностей.

Глаза юноши заблестели, словно он услышал что-то совершенно для себя новое.

— Вот это и ужасно, уважаемый господин! Для разумных людей «Плач солдатки» — ничтожное произведение, он может быть интересен только невеждам. Но отсюда — прямая дорога к сочинениям Мэнцзы и другим вредным книгам, вы это верно заметили. Кроме христианских, полезны только такие труды, в которых рассказывается о буддизме, содержится призыв к добру и всепрощению. Только такие истины отвечают нашей морали. Наш Христос, не могу не согласиться с вами, действительно веротерпим и никого не преследует за инакомыслие.

Видя, что гость внимательно слушает, юноша заговорил без умолку, уже не волнуясь и не осторожничая, как в начале беседы:

— Хочу вам сказать о наших учителях — какие же это умные, интеллигентные люди и как внимательны они к своей пастве! Вот, например, святой отец Томас Декэн, он — талантливый ученый. А сколько среди коренных священников-вьетнамцев докторов теологии! Многие хорошо знают литературу, даже стихи сочиняют. Совсем недавно, в начале пятидесятых годов, один святой отец писал романы. Некоторые из них, взять хотя бы «Холм, покрытый сосновым лесом» или «Два апельсина» [9] , много лучше тех, которым в последнее время присуждены литературные премии.

9

Бульварные романы, издававшиеся в 40-х годах в Южном Вьетнаме, находившемся под контролем французских колонизаторов.