Тайфун

— Минус три.

Мичмана говорили, что на квартердеке тоже есть, по крайней мере, должны быть вахтенные. И Наран двинулся к ступенькам. Точно. Вон, стоит, прислонившись к стенке и спит стоя, время от времени мотая головой. Тяжело ему. Вся жизнь борьба, то с голодом, то со сном после еды, как Александр Сергеевич шутит. В два широких шага диверсант оказался рядом с борцом и сунул тому лезвие в солнечное сплетение. Да не гигиенично, оно уже в крови трёх его товарищей. Ну, звиняйте, сэр, для каждого отдельного кортика не припас.

Наран контрольным в глаз добил дёргающегося матроса и замер, вслушиваясь. Не разбудил ли кого стон последнего матроса. Вроде всё тихо.

— Минус четыре, — пора вызывать подкрепление, а то он тут один всех положит, потом столько претензий к нему будет. Диверсант, крадучись, по старому пути вернулся на бак и подал условный сигнал, легонько постучав лезвием кортика по якорной цепи.

Несколько секунд и показалась голова Темена, за ним на палубу перебрался Тагар. Вскоре все десять калмыков были на палубе корабля, и теперь поднимались менее подготовленные к диверсиям мичмана и артиллеристы. Нет, они, конечно, смогут один на один с английским матросом кортиком того заколоть, но не один на три, скажем, или четыре противника. Последним, грузно довольно, перевалился с через фальшборт Лермонтов.

— Староват стал, — пожаловался Михаил Юрьевич хорунжему седоусому.

— Сорок лет всего, не прибедняйся командир, — вытащил два револьвера из-за пояса и из кобуры Ерофей Иванович.

— Пушкин, ты знаком с расположением кают офицеров, веди.

— На квартердек.

Наран шёл за Пушкиным и морщился. Ой, зря они всех их сюда на палубу так рано подняли. Они вдесятером, только диверсанты, уж офицеров бы точно тихо успокоили. А сейчас вон какой топот устроили. Нет. Нельзя так. Он дёрнул мичмана за рукав останавливая. И повернулся к Лермонтову.

— Господин майор, давайте вы здесь подождёте. Громко получается, — Наран голову поднёс к самому уху Лермонтова.

— Добро. Стоим все кроме школьников.

Школьники — это прозвище диверсантов калмыков в Басково. Они — школьники. Гардемарины — пловцы. Артиллеристы из Суворовского училища — глухари. Правильное прозвище. Настреляются на учениях, потом сидят в столовой и кричат друг на друга и на других людей. Эти же названия и в футбольные команды официально перекочевали. Сегодня встреча «Пловцов» с «Глухарями» или со «Школьниками» играют.

Десять калмыков одни дальше проследовали к квартердеку, где расположены каюты офицеров и священника с доктором.

Двери, понятно заскрипели. А туда же — культурная нация. Жмоты и лодыри, не могут несколько напёрстков масла на петли вылить. И не спасла даже лень офицеров. Оглохли и устали после целого дня бомбардировки неприступных стен монастыря. Никто от скрипа дверей не проснулся. И теперь уже очень вряд ли проснутся. Очень редко мёртвые просыпаются. Даже ещё реже.

Зря прибыл на русский Север командор Фредерик Сеймур. Ой, зря. Прав был архимандрит Александр, не быть ему адмиралом. Такие звания посмертно не присваивают.

Событие двадцать четвёртое

Это моя добыча! Отдайте!

«Маугли» Шер-хан

Ой-ё-ёй компания, что переводится, как ай-я-яй коллектив.

Это не про театр кукол. Это про жирных прежирных купцов английских, оказавшихся запертыми в бухте имени толстого противного шарика полтора метра в высоту и столько же в диаметре, если талии измеряются диаметрами. Ну, у этой красотки точки измеряются. А ведь её хотели за кого-то там из наших царевичей выдавать. Ужас!

Ну, да бог ей судья, пусть питается, пока есть возможность. В гавани её имени стояло одиннадцать купеческих кораблей. Тьфу — это военные — корабли, а купеческие — судно. Жаль не все суда была английские. Вон стоит испанец, вон два американца, вон голландец. И вон… а что это за флаг? Ну, вот не помнил Сашка как выглядит флаг того самого Сардинского королевства, которое объявило войну Российской империи, но как бы ни оно самое. Флаг похож на итальянский трёхцветный. И вообще… Что-то там Иван говорил, что это Сардинское королевство не сразу войну объявило… М… Да, и фиг с ним, ну, не объявило. Так объявит. Будет превентивный удар. Кроме пятёрки перечисленных кораблей стоят два французских купца и четыре английских. Уж этих точно надо конфисковывать, и реквизировать, и э…вакуировать, что бы они не привезли или увозить собираются. Нефиг. Джунгарское ханство в состоянии войны с Англией и Францией.

— Давайте начнём с французов, Михаил Дмитриевич, отдайте команду вон к тому шлюпу подойти, — капитан первого ранга Тебеньков Михаил Дмитриевич результатом боя «Проворного» с «Лучником» и «Высоколетящим» был обескуражен. Он столько возражений против придумал, что можно целую книгу написать. А тут ни единой капли крови. Так просто не бывает. И что, вот стоят новенькие даже не поцарапанные английские паровые корабли, которые готовятся уже поднять флаг этого несуществующего ханства. А ведь англичане, если верить судовым журналам, затратили на эти два корабля почти сто тысяч фунтов стерлингов — миллион, если на рубли переводить. Миллион с помощью пяти десятков копеечных ружей. Ужасно.

— Конечно, Александр Сергеевич, сейчас подойдём.

— Ага, как сказал Верещагин: «Сейчас, Фёдор Иванович, подойдём поближе».

— Кто?

— Это из книги. Правьте к французу.

На обследование груза всех одиннадцати кораблей ушло два дня. Американцев в результате отпустили с грузом чая. И поступили точно так же, как и с теми американцами, что в Шанхае. Нескольким членам команды и капитану выдали приличное количество опиума и ханки. Если в результате в море появится одним «Летучим Голландцем» больше, то сами себе злобные Буратины, а если в Америке, в смысле в США, буйным цветом расцветёт наркомания среди матросов, то ещё лучше. С голландским купцом тоже за чаем явившимся, решили не заморачиваться. Голландия вроде не враг пока России. Может и не друг и никогда другом не будет, но пока точно не враг. Пусть живут.

А вот сардинцы подставились. Они привезли ружья, точнее, мушкеты системы Августина (M1842 Kammerbuchse) — австрийский мушкет, производившийся с 1842 года. Модель была устаревшая, можно сказать, она была гладкоствольной, но уже использовались капсюли. И везли сардинцы их в Японию. Это было полным перебором. Тут бьётся Сашка, договор заключает, американцев топит, а эти итальяшки в Японию везут десять тысяч вполне себе современных ружей. Пришлось остальной груз, а это были шерстяные ткани — сукно, конфисковать вместе с оружием и кораблём. Сардинцев посадили на один из фрегатов, что пойдёт назад вместе с пленными англичанами, которые отказались перейти в подданство Джунгарии. Придётся сардинцам тоже принять участие в строительстве укреплений на Хоккайдо, а потом на Цусиме. Нужно будет их Муравьёву передать.

Французы прибыли за чаем. Один уже был загружен, и можно сказать, попал под замес случайно, открылась старая течь, и её срочно заделывали. Ну, теперь не видать ему прекрасной Франции, будет отправлен, как и его соотечественник на Хоккайдо. Второй только пришёл, и на борту были полные сундуки серебряных монет. Капитан и ещё несколько человек пытались сначала права качать, потом даже за револьвер капитан схватился. С ним в руках сребролюбивый капитан и погиб. Бамба оказался быстрее.

Англичане тоже вкусные достались. Один был забит опием, и его сразу под конвоем отправили в Шанхай. Там есть уже налаженный рынок сбыта. Господин — мандарин Пань Чжаньлэ с удовольствие опий купит. Почему эту гадость не утопить? Не жалко разве бедных китайцев? Ну, не сильно жалко. Сашка их на ханку и опий не подсаживал. Опять же он точно знал, что если не будет второй опиумной войны, то России не достанется так легко Приморье с Владивостоком. Пусть этот кусочек Истории идёт по плану.