Тайга мятежников любит

Полчаса ушло, пока далеко на севере он не обнаружил что-то относительно покатое. Метр за метром покорял склон, не замечая, что руки изранены, а лицо горит от укусов крапивы. На дне оврага творился форменный беспорядок. Камни завалили русло ручейка, глыбы глинозема вздымались от подножий, заслоняли половину неба, отражались в воде, которая рябила от вертлявых рыбьих хребтов. Заросли шиповника, земля в трещинах… Он бродил между каменных лабиринтов, выискивая женское тело, кричал, прислушивался к завыванию ветра и отдаленному птичьему гаму. Даши не было. Он чувствовал, что сходит с ума, но продолжал ходить, заглядывал под каждый камень, осматривал все неровности…

Не было нигде Даши. Забрала ее тайга… Он вылез из оврага, не чувствуя ног. Добрался до кустов, где оставил рюкзак с драгоценностями, поволок за лямку. Останавливался у каждого дерева, отдыхал, борясь с нарастающим желанием упасть и умереть. Краем мозга он понимал, что идет в обратном направлении, но полагался на кривую, которая куда-нибудь да вывезет. Через энное время он очутился там, где они с Дашей расстались с большевиками. Сколько времени прошло? Час, полтора?.. Он стоял посреди тропы, шатаясь от порывов ветра. Глаза блуждали по окружающей местности. Вроде все сходилось. Справа фрагмент разрушенного храма, через дорогу лес, сомкнувшийся за злейшими врагами. Проплешины красноватой глины, выгнутая канава, зонтики дикого укропа… и даже стреляные гильзы от «маузера» Субботина.

Силы окончательно оставили Илью. Он упал на мешок, обнял голову руками. Посидит немного, а дальше? Искать чекистов по следам в мокрой тайге? Плюнуть на все и остаться жить здесь, покуда не найдет дядюшкину коллекцию? Выбираться из тайги – на северо-восток – за чекистами, но своим ходом? В Мансурове на Курепке у дядюшки должна быть фактория – там обосновался торговый и рыбачий люд, и красные вряд ли там рискнут захватить власть: не любят они заниматься этим в тех местах, где обитают их классовые враги…

Он поднял голову, смотрел, как над древним храмом вьются коршуны-падальщики…

7 июня, 2006 год

Памятка начинающего кладоискателя гласила: кладоискатели – это обычные туристы, озабоченные красотами Прибайкалья. Выражаясь по-сибирски, «заброды». Оборудование – в рюкзаках, обращаться с ним надо крайне бережно (в свободное время неплохо бы ознакомиться с инструкцией) и никому чужому не показывать. Катя выехала в Тулун отдельно от компании, по полной конспирации – пригородным до Барнаула, а оттуда по хакасской ветке – на восток. Полторы тысячи километров – пустяк. В Тулуне пересядет на попутку или рейсовый транспорт и Березинским трактом – в Малакут. Из уездного центра десять верст до волостной Астаховки, где и будет ждать. Остальные предпочли поезд, даже не таясь, поскольку билеты были куплены до Иркутска. О том, что компания собирается выпасть в Тулуне, не знали ни проводники, ни соседи. Неторопливый пассажирский поезд, кургузые шторки, потертый интерьер, обслуга в старомодных кителях, разносящая бесплатный чай в бронзовых подстаканниках. Пассажиров в вагоне было немного – основная масса путешественников предпочитала комфортную и вполне европейскую трассу, точно повторяющую изгибы Транссиба. А в Красноярске вагон совсем опустел. Генка с любопытством сунул нос в соседнее купе и радостно возвестил, что все ушли и они с Чесноковой перебираются за стенку.

– Точно, – засобиралась Чеснокова. – Пошли. В замкнутой системе энтропия не убывает. Кто-то накопил большую потенцию, и ее срочно требуется излить.

– Надоест – забегайте, – бросил им вслед Максим. – Будем дружить домами…

Им было неплохо вдвоем в «замкнутой системе». Нижняя полка вмещала обоих, стук колес навевал меланхолию. Вагон скрипел ржавыми боками, капли дождя стучали по стеклам. Периодически он засыпал, просыпался от резких толчков, обнимал льнувшую к нему женщину. Болтали о разных пустяках. Иногда ему казалось, что их действительно ожидает безвредная прогулка, и четверо людей, оказавшихся в одной упряжке, не подвергаются опасности. На самом интересном месте отворилась дверь (которую забыли запереть), и вошел проводник с портативным пылесосом. Алла эдак по-простецки сказала: «Батюшки…» – и ушла с головой под одеяло.

– Вы что здесь делаете? – ошеломленно спросил Максим.

– Я здесь работаю, – невозмутимо пояснил служитель железной дороги и как ни в чем не бывало принялся обрабатывать поверхности вокруг закутанной в одеяло парочки.

Потом они долго смеялись, Максим извлек из багажа припрятанную бутылочку кагора, Алла вспомнила, что красное вино защищает от рака, ускоряет метаболизм жиров и является полезнейшим из существующих продуктов. Генку с Чесноковой решили не звать. Потом опять валялись, предаваясь странностям любви. Поезд застрял на крохотной станции, явились без приглашения Генка с Чесноковой, одуревшие от секса, – Чеснокова трещала, как сорока, Генка гремел авоськой с пивом.

– Короткий ликбез, – объявила Чеснокова, извлекая из-под полки рюкзак с ценнейшим оборудованием, приобретенным на деньги гражданки Канады, развязала тесемки и принялась извлекать упакованную технику.

– Ты хочешь объяснить, что это значит? – удивился Максим.

– Объяснять будешь ты. А мы – внимательно слушать. Вот что я, например, держу в руках?

– Курвиметр, – сказал не такой уж невежественный Генка. – Но это не то, что ты подумала. Прибор для измерения расстояний по кривым линиям на карте. Реки, извилистые дороги.

– А это? – Чеснокова поднатужилась.

– Осторожно, – испугался Максим. – Серьезная профессиональная модель. Металлоискатель «Кардинал». Стоит шестьсот канадских долларов и позволяет обзавестись тем, что некоторые алчные личности называют платежными средствами.

– Наркотики, что ли? – хихикнул Генка.

– Какие наркотики? – не понял Максим.

– Обычные. В древней Юго-Восточной Азии роль платежных средств выполняли мешочки с опиумом. В Месопотамии – зерно. На Фиджи – китовый ус…

– Да нет, – отмахнулась Чеснокова. – Он имеет в виду то слово, что произошло от татарского «таньга», что в переводе означает «звенящая». Золотые монетки, дублоны, талеры, пиастры…

– Не только, – поправил Максим, – на этой штуковине имеется переключатель, настраивающий металлоискатель на поиск либо только цветных, либо любых металлов. Так что если мы обнаружим неосвоенные залежи руды… мы можем их освоить. А еще эта штука определяет глубину залегания металла, фильтрует сигнал, исходящий от минералов, разбавляющих грунт, и даже выводит на экран примерный контур обнаруженных предметов.

Он объяснил аудитории принцип действия металлоискателя. Включаешь прибор – в поисковой головке создается поле, которое топает в землю. На поверхности металлов, попавших в зону его действия, возникают вихревые токи, которые создают встречные поля – те искажают конфигурацию основного поля, что и фиксируется прибором. Электронная схема «Кардинала» обрабатывает полученную информацию и семафорит об обнаружении металла. Очень просто. А еще в багаже имеется металлодетектор, который позволяет искать сокровища в заброшенных домах, в подвалах, на чердаках. Комплектуется поисковой катушкой, имеет дискриминатор, позволяющий неглижировать металлический мусор, и «вариатор», позволяющий настроиться на определенный металл. «Не останавливайся… – зачарованно бормотала Чеснокова. – Не останавливайся…»

– Красиво, – вздохнула она, когда он все же остановился. – А вот эта штука, похожая на руль, наверное, и есть поисковая рамка? А это что? – она зашуршала кожаным футляром.

– Не стал бы на твоем месте открывать футляр, – усмехнулся Максим. – Это умная саперная лопатка. Отточена до синевы. Позволяет не только найти клад, но и отбиться от конкурентов, жадных таежных обитателей и диких зверей.

Чеснокова опасливо отодвинула «единицу багажа».

– А вот мне не совсем понятно по поводу диких зверей, – как-то напряглась Алла. – Мы не в Африку едем, нет?