Тайлеры. Детство (которого Не было)

– Он идёт к дому! – Почти сразу же услышал Майкл панический возглас близнеца. – Прячь, Майкл!

…Он бросился в спальню, и запихал рюкзак со снедью под кровать, затем так же скоро выбежал обратно, чтобы столкнуться с высоченной фигурой своего отца.

– Какого чёрта вы оба здесь забыли? – Подозрительно прикрикнул он на близнецов. – Работы мало? И за что я вас только кормлю, щенки!

– Мы просто зашли попить воды… - Майкл и не думал оправдываться, но взглянув на Майка, понял, что побоев тот точно не выдержит, а если дело дойдёт до них – он расскажет всё, как есть, и тогда им обоим несдобровать.

– Да… воды. – Тоненько протянул Майк.

– Пошли вон отсюда… - Он сплюнул прямо на пол. – Вон!!!

Детей не надо было уговаривать, оба пулей вылетели во двор…

6

Настала ночь. Майкл не спал, терпеливо дожидаясь, когда дыхание его близнеца станет ровным – сон Майка всегда казался таким безмятежным, спокойным, и Майкл отчего-то завидовал этому.

Выходить через дверь было опасно, но мальчик осторожно пробрался к двери в комнату отца, и прислушался: громкий храп того едва ли не сотрясал стены, значит пока что всё шло по плану.

Тогда он вернулся в свою спальню, и приоткрыл окно, ровно настолько, чтобы в открывшийся прогал пролез туго набитый едой и кое-какой одеждой рюкзак, и его худощавое тельце. Затем он попытался прикрыть окно уже с другой стороны, но ему это не удалось, и он, последний раз взглянув на мирно спящего брата, зашагал прочь по двору, чтобы перелезть через высокий забор, и что есть сил опрометью бросится навстречу неизвестности и своей судьбе – подальше отсюда…

7

Он бежал, бежал, не помня себя, не понимая даже, в каком направлении и куда он движется – деревня в ночи была чёрной, необитаемой. Фонарей здесь не было, лишь свет звёзд и огромной луны освещал его путь, и Майклу всё время казалось, что Керк вот-вот догонит его.

Какой парадокс! Он не боялся ни темноты, ни мифических чудовищ, ни маньяков, блуждающих в ночи на перевес с топором… Он знал лишь одно Чудовище, породившее его самого, звавшееся его отцом…

Майкл остановился передохнуть лишь за той чертой, где заканчивались их пастбища и начинался лес – содранное дыханием горло болело, но это было ерундой. Он опустился прямо на землю, решая, пора ли перекусить, но разум подсказал, что еду теперь надо экономить, ведь неизвестно где и как ему предстоит пополнить эти запасы. Но воды он напился вдоволь – вспотевшее от бега тело порядком испытывало потребность в ней.

– Майкл! …

От этого голоса внутри у мальчика всё оборвалось, и он отозвался не сразу.

– Майкл! Это я, отзовись!

– Ты следил за мной?! – Запаниковал маленький беглец. – Керк знает, где я?

Майк уверенно двинулся к близнецу, в темноте едва различая силуэт того.

– Нет…я… ушёл вслед за тобой, он не знает… Почему ты сбежал?

– А ты не знаешь! – Огрызнулся Майкл.

– Давай вернёмся, пожалуйста… - Заскулил его близнец, нарушая всю красоту и идиллию «ночи свободы», как окрестил её «старший» брат.

– Возвращайся. А с меня хватит… Чёрт… Зачем ты попёрся за мной?!

– Я… не знаю. Мне плохо… Когда тебя нет…

– Иди домой!!! Убирайся! Прочь! – Заорал на него Майкл, не желая выслушивать все эти сопливые сантименты в свою сторону. – Ты вечно всё портишь! Из-за тебя меня поймают!

Он снова вскочил на ноги, и вновь побежал, но Майк тут же двинулся следом, не отставая ни на шаг.

– Отстань от меня! – Майкл остановился, переводя дыхание. – Слышишь? Иди домой к папочке! И, может быть, он тебя даже не убьёт!

– Нет! Без тебя не пойду! – С неожиданным напором запротестовал брат, и злость, что закипела в Майкле, уже грозила вырваться наружу ударом в челюсть, но… Майкл поймал себя на мысли, что не может ударить. Что-то мешало ему, внутренний барьер, или что-то другое, но в тот миг он почувствовал такое отвращение к самому себе и к физической силе в целом, что вмиг остыл.

И дальше они пошли вместе – молча, торопливо, не рядом, но уже и не врозь.

Часть вторая.

1

Мерное потряхивание поезда убаюкивало, мальчики дремали. Открытый вагон для перевозки брёвен, мимо проплывающий пёстрый лес, небо – огромное, бездонное, всепоглощающее…

Майкл улыбался, чувствуя эту свободу… Два дня в пути, и всё дальше от родительского дома, больше похожего на тюрьму, а впереди… Он не знал, что будет делать дальше, у него не было ни плана, ни даже малюсенького соображения на этот счет. Он словно вырвался из плена, и пока его не волновало будущее – он просто хотел насладиться настоящим.

Волнение, связанное с побегом, быстро улеглось. Майкл вдруг осознал, что Керк не станет их искать – вернее, станет, но не так быстро, понадеявшись, что дети оголодают, как следует, испугаются и сами вернуться домой. Но он ошибался. Километры, разделяющие их всё больше и больше, только укрепляли его веру в себя, в своё будущее. Даже Майк перестал так откровенно раздражать, и спать, прижавшись друг к другу спинами, было гораздо теплее.

Леса, окружавшие их деревню, были густыми, дремучими, и близнецы старались держаться дороги, чтобы не заблудиться. Через какое-то время им посчастливилось наткнуться на железнодорожную станцию, и Майкл, изучив расписание поездов, неожиданно сообщил брату:

– Нам нужно попасть в Мила-Гросс. Это центр. Там мы точно не пропадём…

Майк не понял, лишь согласно кивнул. Но у них совсем не было денег – Керк был жаден до неприличия, и если еду ещё можно было стащить из их общего дома, то с деньгами это было почти нереально. Но Майкл быстро нашёл выход, лишь на их пути возник товарный поезд.

Это было похоже на игру – сначала в догонялки, потом в прятки – на некоторых станциях поезд осматривали механики, и братьям приходилось бегать из вагона в вагон, то цепляясь за днище поезда, то за крепкие железные прутья закрытых вагонов, скрываясь от глаз ничего не подозревающих рабочих.

2

Но и этому железнодорожному приключению вскоре настал конец. На одной из развилок Майкл разбудил брата, прочитав придорожный указатель, и они спрыгнули с состава, мчавшегося на приличной скорости, покатившись по насыпи и больно ударившись о гранитные камни, но, к счастью, ничего не переломав.

Мальчики поднялись, потирая ушибленные колени и локти, весело посмеиваясь, Майкл - ощущая цену своей свободы, Майк – вторя ему во всём, и в веселии тоже.