Таймдайвер
Шрифт:
* * *
Гардин шел сквозь рынок старого города. Зазывные крики продавцов, покупатели всех мастей, пытающиеся скинуть цену с товара, пестрые ковры, сувениры, кальяны и металлическая посуда "под старину" - все это рынок старого города. А еще свежие овощи и фрукты. И, конечно, шаурма и сладости, куда же без них? Гомон на множестве языков и наречий сливался для Сергея в одну сплошную какофонию звуков. Вавилонское столпотворение - вот первое, что приходило в голову.
Сергей все пытался найти в себе что-то, что отозвалось бы в нем при виде этого древнего города, но не находил. Город как город. Ни на какой не похожий, но не лучше
И могила царя Давида, в которой Давид никогда не лежал; и Храм Гроба Господня, в котором нет ни гроба, ни господа. Да и как ему там находиться, господу, если сам храм разделен на части между шестью различными христианскими конфессиями, а ключи от самого храма хранят у себя вообще мусульмане, чтобы христиане не передрались друг с другом. Сергей считал, что у господа, если он действительно существует, хватит благоразумия не появляться в таком склочном месте.
И такая неразбериха царила во всем. Все что-то делили и мерялись друг с другом, пытаясь выяснить, кто из них святее остальных. Со стороны это выглядело смешно. Хотя, если подумать о том, что именно такие "смешные" распри являлись по сию пору причиной едва ли не большинства военных конфликтов на земле, то становилось совсем не до смеха.
Свернув в одну из многочисленных боковых улочек, Сергей вышел к Стене Плача, как принято называть ее среди русскоязычных жителей планеты. Для всего остального мира она была просто Западной стеной храма. Десятки тысяч людей проходили здесь ежедневно. Кто-то действительно желая пообщаться с богом, другие, как и Сергей, приходили сюда просто ради любопытства. Правда, и те и другие пытались что-нибудь выпросить у бога, проталкивая свои записочки в многочисленные щели между огромными камнями, из которых стена была сложена.
Сергей усмехнулся про себя, вспомнив одну историю, прочитанную им в какой-то книжке. У Эйнштейна в лаборатории над дверью весела подкова. Один из его учеников как-то спросил, мол, верит ли Эйнштейн действительно в то, что подкова приносит счастье? Тот ответил, что «конечно нет, но, говорят, что она приносит счастье независимо от того, веришь ли ты в это или нет». Одна мысль внезапно пришла Сергею в голову. Порывшись в своей сумке, Он достал оттуда блокнот и ручку. Написал на листочке несколько слов, вырвал его из блокнота и несколько раз сложил. Подойдя к стене, он с трудом нашел место, куда смог затолкать свою записку. Едва отойдя от стены несколько шагов, он уже не мог найти взглядом это место. Его маленький клочок бумаги затерялся среди миллионов таких же, заполненных просьбами, жалобами, молитвами.
Как архитектурное сооружение стена впечатляла. Особенно, если представить себе, какой она была во времена Храма. Но и тут Сергей не ощутил совершенно ничего. Ничего, что сказало бы ему о близости бога или чего бы то ни было. Так развалины Колизея в свое время впечатлили его гораздо больше. Постояв еще немного, Сергей вернулся на узкие улочки и двинулся по ним в сторону главного храма старого города.
Пейзаж, изображенный на одной из картин, выставленных в витрине небольшой лавочки, торгующей всем подряд, обратил на себя внимание Сергея. Изображенное на картине не было типично для местного проявления творчества. На ней не изображалась ни Башня Давида, ни Стена плача, ни мечеть Аль-Акса – все то, что обычно рисуют или вырезают, чтобы потом втюхать туристам. Тихая тенистая улочка, утопавшая в зелени соответствовала скорее европейскому, чем местному колориту. Эта картина напомнила Сергею улицу, на которой живет Мишель Девалье, с которым они виделись дней за десять
до поездки Сергея в Израиль.* * *
Мишель приехал к Сергею через две недели после того, как он "создал" вторую реальность. Гардин в это время сидел в своей комнате, бесцельно бороздя просторы интернета. Вдруг дверь его комнаты открылась, и голос мамы произнес:
– Сережа, к тебе твой коллега приехал.
Гардин оторвался от монитора и посмотрел на дверь. На пороге стоял Мишель. Сергей быстро поднялся, подошел к Мишелю и мужчины крепко пожали друг другу руки.
– Проходи, – показал он Девалье на стул и повернулся к маме, – мам, нам тут надо кой чего по работе обсудить, ты не трогай нас, ладно?
– Ох, больно мне ваши секреты нужны. А вам, Миша, чаю не принести?
– С огромным удовольствием, - слегка наклонил голову Мишель.
Мама Сергея вышла, закрыв дверь. Сергей с усмешкой глянул на Девалье:
– Миша?
Тот только руками развел, мол, что же тут поделаешь. Они молча дождались, пока гостю принесут чай с домашним печеньем и дверь за мамой Сергея снова закроется. Мишель не спеша пил чай, украдкой наблюдая за Сергеем, а тот просто сидел, опустив голову и глядя в одну точку. Наконец Гардин не выдержал:
– Что, натворил я дел?
Мишель пожал плечами:
– Я еще не знаю.
– То есть как?
– Я не возьмусь осуждать тебя за твой поступок. Этого, на самом деле, можно было ожидать. Отговаривать тебя было глупо – ты все равно попробовал бы исправить прошлое.
– А если бы я что-то изменил не то? Если изменение это повлекло бы за собой непоправимые последствия?
– Ты, Сергей, забыл, что я тебе говорил. Ключевые события, которые коренным образом влияют на реальность, изменить нельзя. Если бы то, что произошло с твоими родителями, являлось именно таким, то у тебя бы ничего не вышло. А, значит, никаких серьезных последствий твои действия иметь не должны.
– А у меня могло и не получиться задуманное. Даже, скорее всего, не получилось, если бы не помощь Готфрида.
– Кого?! – удивлению Мишеля не было предела.
– Готфрида, - спокойно произнес Сергей.
– Расскажи, как все это произошло.
И Сергей рассказал. Все с самого начала. Как он поехал на экскурсию в Париж, как перешел в другое время, как сам спровоцировал бритоголовых на драку и как в последний момент меч Готфрида отвел в сторону нож, направленный Сергею в горло. После его рассказа оба долго молчали. Первым опять не выдержал Сергей:
– И что теперь будет?
– Знаешь, я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Понятия не имею, что теперь будет. Может быть ничего. А, может быть, нас всех еще ждут большие неприятности. В любом случае, поживем – увидим.
– Так что, просто жить дальше и делать вид, что ничего не произошло?
– Да. Именно так. Во всяком случае, пока от нас не требуется чего-то другого.
Мишель отхлебнул чай:
– На самом деле, я приехал к тебе не затем, чтобы журить или хвалить за то, что ты уже все равно совершил. Я знаю, что ты, не смотря на свое согласие, до сих пор еще не принял решения по поводу работы у нас? Ведь так?
– Отчего же, - пожал плечами Сергей, - принял. Думаю, что, на самом деле, принял его давно, но не решался самому себе в этом признаться. Да ты и сам, думаю, все прекрасно понимаешь. Куда же я денусь?
– Так что, решение ты принял только потому, что некуда деваться?
Сергей отмахнулся:
– Да ладно тебе. Ведь отлично знаешь, что нет. Неужели я могу вернуться к прежней своей жизни, после всего, что узнал? Зная, что где-то совсем рядом существует возможность перемещаться во времени? Конечно же нет. Для меня, во всяком случае, это невозможно.