Тайна Дома трех вязов

Меня допрашивали дважды. Первый раз – в ночь убийства – в библиотеке «Дома трех вязов», где я и сам выводил гостей на чистую воду, когда играл комиссара. В высшей степени интересно наблюдать, как вымысел воплощается в реальность! Преступление, без сомнения, стало лучшим моим творением: мне наконец-то удалось превзойти Фабьена, причем не словами, а превратив реальность в живое произведение искусства.

Второй допрос проходил в полицейском участке Руана. Несмотря на настойчивые советы адвоката, я уговорил его меня не сопровождать. Мне хотелось пройти это испытание в одиночку, потому что обращаться за помощью к посторонним было бы нечестно перед лицом моих новых противников. И все же я не забывал об осторожности, ведь излишняя самоуверенность грозила оказаться роковой.

Майор Бельво, которая вела допрос, вызвала у меня живейший интерес. Несмотря на грубоватую внешность, она обладала определенным шармом, и вполне вероятно, что при других обстоятельствах я попытался бы за ней приударить. На первый взгляд вопросы казались банальными, но я чувствовал, что моя писательская деятельность привлекла ее внимание не просто из любопытства и что она, возможно, думает связать мои произведения, бог знает как, со своим расследованием.

Если верить газетам, полиция зашла в тупик. Как я и ожидал, никаких вещественных доказательств не нашли, и я не опасался, что в моем прошлом раскопают что-то значимое. Кроме кражи рукописи, о которой никто не мог знать, мне совершенно не в чем было себя упрекнуть.

Самые страшные преступники часто оказываются весьма респектабельными людьми.

И все же в одном я рискнул – отправил полицейским анонимное письмо с намеком на «Пять поросят» Агаты Кристи. Вдруг накатило такое детское желание, да и почему бы не навести следователей на ложный след? Поскольку мотивов для убийства не было, пусть тратят время на их поиски…

О своих товарищах по игре я почти ничего не знал. Катрин Лафарг – женщина-загадка. У нее была репутация «беспощадной убийцы» в профессиональном мире, и я лично не стал бы ей доверять, окажись на месте ее друга или, что еще хуже, мужа. Из Адриана Моро в игре получился отличный убийца, однако ему не хватало некоторых качеств, чтобы стать таковым в реальной жизни. Самым подозрительным казался Поль Гранже: трагическое и загадочное исчезновение его жены в морской пучине говорило не в его пользу. Хотя он избежал правосудия, половина Парижа верила, что он в самом деле убил жену, чтобы получить ее состояние. Поговаривали даже, что некоторые, встречаясь с ним, вздрагивали, когда пожимали ему руку. И раз уж он убил однажды…

Так что мне бояться было нечего. И все же меня удивляло то, что я вышел из этой истории без особых проблем, несмотря на все силы, задействованные полицией. Герои романов, которыми я так восхищался, теперь почти разочаровали меня. Что в них такого замечательного, если я тоже мог совершить преступление и, в отличие от них, выйти сухим из воды?

Больше всего я горжусь тем, что в течение нескольких недель после убийства мне удалось остаться трезвым. «Трезвым» в данном случае означает «не напиваясь с утра до вечера». Я знал, что должен держать себя в руках. Я не имел права разрушить все, дойдя до вершины.

* * *

Как ни странно, я ничуть не удивился, когда ровно через месяц после смерти Монталабера меня навестила майор Бельво. Она не потрудилась заранее связаться со мной, а просто пришла и позвонила в дверь. Конечно, я мог бы послать ее подальше, но после игры в «Трех вязах» меня одолела скука. Впустив майора, я понимал, что рискую, но не смог побороть любопытство. В тот день она принарядилась, на ней была элегантная блузка в цветочек. Мне польстило такое внимание, хотя этот наряд и был предназначен лишь для того, чтобы убаюкать мое подозрение.

– Ваша квартира очень впечатляет, – сказала она, входя в двойную гостиную и глядя сквозь стеклянную крышу на базилику Сакре-Кёр.

В ее голосе я услышал не восхищение или зависть, а скорее осуждение, как будто она упрекала меня в том, что я необоснованно наслаждаюсь таким исключительным счастьем.

– Спасибо. Я заплатил за нее из гонораров за «Обещание рая», – хмуро ответил я. – Можно сказать, что эта книга изменила мою жизнь.

Я сварил ей кофе. Она взяла чашку. Я налил кофе и себе, хотя предпочел бы стакан виски. Когда я вернулся в гостиную, мадам майор листала польское издание одного из моих романов, которое мне только что прислали.

– Я не понимаю ни слова…

– Уверяю вас, я тоже.

– На сколько языков вас переводят?

– Примерно на сорок, кажется.

– Вы работаете над новой книгой? – спросила она, бросив взгляд на пишущую машинку на моем столе в другом конце комнаты.

Я подозревал, что, пока был на кухне, она уже посмотрела на лист, торчащий из цилиндра.

– По правде говоря, нет. Я провел добрую треть жизни, каждый день сидя перед машинкой, и теперь решил немного отдохнуть. Писать книги – это пытка, которую я никому не пожелаю.

– Вы не слишком преувеличиваете?

– Не слишком… И потом, вдохновение рано или поздно должно было иссякнуть.

Я впервые признался в этом вслух, и майор Бельво заметно удивилась моей откровенности.

– Вас часто спрашивают, как приходит вдохновение? Например, как вы задумали первый роман, который сделал вас знаменитым?

Я сделал глоток кофе, чтобы выиграть несколько секунд.

– Это было так давно… Не помню. Писатель пишет. Приходит одна мысль, за ней другая, третья…

Я всегда жалел, что не спросил об этом Фабьена – вряд ли в девятнадцать лет он мог бы опираться на личный опыт.

– Похоже, вас заинтересовали мои книги, – заметил я после небольшой паузы.

– Не каждый день выпадает шанс встретиться с писателем.

– А с какими людьми вы обычно встречаетесь?

– По долгу службы?

– Да.

– С самыми разными. У преступников или подозреваемых нет какой-то общей черты. Я не согласна с доктором Вотреном в том, что некоторые предрасположены к преступлениям.

– С доктором Вотреном? Как вы узнали…

– Я прочитала биографии каждого из персонажей игры. Вотрен был последователем этого итальянского доктора… как же его звали?

– Ломброзо.

– Точно, Ломброзо. Удивительно, в какие глупости раньше верили люди.

Бельво больше ничего не сказала и молча смотрела на меня, явно пытаясь выбить из колеи.

– Я бы с удовольствием продолжил обсуждать с вами литературу или криминологию, но… зачем вы пришли?

Она бросила взгляд на свою сумку, то ли машинально, то ли пытаясь меня заинтриговать. Когда я снова встретил ее взгляд, то увидел, что ее глаза загадочно поблескивают. В ту же минуту понял, что гостьи следует опасаться, и пожалел, что так легко открыл ей дверь.

Глава 20 Кошка и мышка

Марианна допила кофе. Она находилась на незнакомой территории, в роскошной квартире, на которую не заработает и за всю жизнь, и все же чувствовала себя уверенно. Майор провела с Арто всего несколько часов, но так тщательно изучила его жизнь и все им сказанное, что теперь знала писателя как свои пять пальцев. О том, что она собирается нанести писателю визит, Марианна не сказала никому, даже Жюльену.

– Знаете, я никогда много не читала. Ни времени, ни склонности… Но в последние несколько дней читаю, читаю – и не могу остановиться.