Тайна «Голубого поезда»

– Превосходно, мадемуазель. Я заеду за вами. Скажем, минут через сорок пять.

Пуаро прибыл точно в назначенное время, и они сразу же выехали.

– Ну, мадемуазель, как успехи?

Посмотрев в слегка прищуренные глаза собеседника, Кэтрин утвердилась в своем первом впечатлении, что в Эркюле Пуаро есть нечто весьма привлекательное.

– Я имею в виду наш с вами roman policier, – пояснил детектив. – Ведь я обещал вам, что мы вместе будем расследовать это дело. А я всегда выполняю свои обещания.

– Вы очень любезны, – отозвалась она.

– Вы посмеиваетесь надо мной, но вам хочется узнать, как идет расследование, верно?

Кэтрин призналась, что это так, и Пуаро кратко описал ей графа де ля Роша.

– Вы думаете, это он убил ее? – задумчиво спросила она.

– Это всего лишь версия, – осторожно ответил Пуаро.

– Но вы сами в нее верите?

– Я бы так не сказал. А что думаете вы?

Кэтрин покачала головой:

– Я абсолютно не разбираюсь в таких вещах, но мне кажется…

– Да? – подбодрил ее детектив.

– Ну, судя по вашему описанию, граф не производит впечатления человека, способного на убийство.

– Отлично! – воскликнул Пуаро. – Выходит, вы согласны со мной, так как я говорил то же самое. – Он внимательно посмотрел на нее. – Скажите, вы встречались с Дереком Кеттерингом?

– Встречалась у леди Тэмплин, а вчера была с ним на ленче.

– Mauvais sujet [37] , – покачал головой детектив, – но женщинам такие нравятся. – Подмигнув Кэтрин, которая рассмеялась, он продолжил: – На такого обращаешь внимание где угодно. Несомненно, вы заметили его в «Голубом поезде»?

37

Никчемный тип (фр.).

– Да, заметила.

– В вагоне-ресторане?

– Нет. Я видела его только один раз – входящим в купе жены.

Пуаро кивнул.

– Странное дело, – пробормотал он. – Помнится, вы говорили, мадемуазель, что проснулись и посмотрели в окно в Лионе. Вы не видели, чтобы с поезда сошел высокий брюнет, похожий на графа де ля Роша?

Кэтрин покачала головой.

– Не думаю, чтобы я вообще кого-то видела, – ответила она. – Молодой парень в пальто и фуражке вышел из вагона, но, по-моему, он просто хотел прогуляться по платформе. Толстый бородатый француз в пальто поверх пижамы выходил выпить чашку кофе. Больше я никого не видела, кроме проводников.

– Понимаете, – объяснил Пуаро, – дело в том, что у графа де ля Роша есть алиби. А алиби – ужасная вещь, которая всегда вызывает серьезнейшие подозрения. Ну вот мы и прибыли!

Когда они поднялись в апартаменты ван Олдина, их встретил Найтон. Пуаро представил его Кэтрин.

– Я сообщу мистеру ван Олдину, что мисс Грей здесь, – сказал секретарь после обычного обмена любезностями.

Он удалился в соседнюю комнату, оттуда послышались негромкие голоса, а затем появился ван Олдин и направился к Кэтрин с протянутой рукой, окидывая ее при этом проницательным взглядом.

– Рад с вами познакомиться, мисс Грей, – спокойно сказал он. – Мне не терпится услышать то, что вы можете рассказать о Рут.

Простота поведения миллионера произвела впечатление на Кэтрин. Она чувствовала, что этот человек испытывает искреннее горе, казавшееся еще более ощутимым благодаря отсутствию внешних признаков.

Ван Олдин придвинул гостье стул:

– Пожалуйста, садитесь и расскажите мне все.

Пуаро и Найтон скромно удалились в другую комнату.

Кэтрин просто и естественно пересказала миллионеру слово в слово свой разговор с Рут Кеттеринг. Ван Олдин слушал молча, откинувшись на спинку стула и прикрыв ладонью глаза. А когда она закончила, тихо произнес:

– Благодарю вас, дорогая.

С минуту оба молчали. Кэтрин казалось, что любые выражения сочувствия были бы неуместны.

– Я вам очень признателен, мисс Грей, – заговорил миллионер совсем другим тоном. – Думаю, вы облегчили душу бедной Рут в последние часы ее жизни. Теперь я хочу спросить вас кое о чем. Вы знаете – мсье Пуаро рассказывал вам – о негодяе, с которым связалась моя девочка. Рут говорила вам об этом человеке – это с ним она собиралась встретиться. Вам не кажется, что она могла изменить намерения после разговора с вами?

– Право, не знаю. Она, безусловно, приняла какое-то решение и казалась повеселевшей.

– Рут не говорила, где именно она собиралась встретиться с этим мерзавцем – в Париже или Йере?

Кэтрин покачала головой:

– Нет, ничего об этом не говорила.

– Это важный момент, – задумчиво произнес ван Олдин. – Ну, время покажет.

Он встал и открыл дверь в смежную комнату. Оттуда вошли Пуаро и Найтон.

Кэтрин отклонила приглашение миллионера на ленч. Найтон проводил ее вниз и усадил в поджидающий автомобиль. Вернувшись, он застал Пуаро и ван Олдина, занятых разговором.

– Если бы мы только знали, какое решение приняла Рут, – размышлял вслух миллионер. – Это могло быть любое из полудюжины. Она могла решить сойти с поезда в Париже и отправить мне телеграмму или ехать на юг Франции и там объясниться с графом. Мы блуждаем в потемках. Но горничная утверждает, что Рут была удивлена и испугана появлением графа на вокзале в Париже. Ясно, что это не было частью заранее обдуманного плана. Вы согласны со мной, Найтон?

Секретарь вздрогнул:

– Прошу прощения, мистер ван Олдин. Я не слышал вас.

– Замечтались, а? – усмехнулся ван Олдин. – На вас это не похоже. Кажется, девушка вскружила вам голову.

Найтон покраснел.

– Она действительно очень приятная девушка, – задумчиво добавил миллионер. – Вы обратили внимание на ее глаза?

– Любой мужчина обратил бы на них внимание, – ответил Найтон.

Глава 21 На теннисном корте

Прошло несколько дней. Однажды утром, когда Кэтрин вернулась после прогулки в одиночестве, Ленокс с усмешкой ей сообщила:

– Тебе звонил твой молодой человек, Кэтрин.

– Кого ты так называешь?

– Твоего нового поклонника – секретаря Руфуса ван Олдина. Кажется, ты произвела на него впечатление. Ты разбиваешь сердца одно за другим, Кэтрин. Сначала Дерек Кеттеринг, а теперь молодой Найтон. Забавно, что я хорошо его помню. Он лежал в военном госпитале, который мама устроила здесь. Тогда мне было лет восемь.

– Он был серьезно ранен?

– Если я правильно помню, у него было пулевое ранение в ногу – довольно скверное. По-моему, доктора там что-то напутали. Они утверждали, что хромоты не останется, но, уезжая отсюда, он все еще с трудом ковылял.