Тайна Jardin des Plantes
Шрифт:
— Вы же не думали, что я позволю вам просто так уйти после вашего визита, во время которого вы пытались вытянуть из меня необходимые вам сведения…
Маркомир говорил негромко, почти шепотом. Теперь они были в зале одни — он и трое его пленников. Всем своим подручным он приказал возобновить работу.
Жервеза, Сильвен и Тринитэ попытались что-то произнести сквозь кляпы. Профессор и девочка вообще не понимали, о чем идет речь.
Маркомир приблизился к ним с видом удава, гипнотизирующего добычу, прежде чем на нее наброситься. Он явно наслаждался своей победой.
— А
Наклонившись, он вытащил широкий охотничий нож из-за голенища замшевого сапога. Затем остановился прямо перед Сильвеном.
Сильвен вздрогнул. Острием клинка Маркомир медленно провел по его лбу, векам, щекам, чуть задержался на губах, поддев кляп. Затем клинок скользнул к шее.
— Я много раз слушал ваши лекции в Сорбонне, профессор Массон. И вашу книгу тоже читал. Весьма, весьма интересно…
Сильвена все сильнее била лихорадочная дрожь. Какое-то незнакомое прежде ощущение пробуждалось в самой глубине его существа. Мучительное и приятное одновременно. Словно некая сила медленно распространялась по всему телу, заполняя каждый мускул, каждую клеточку. Странная эйфория вызывала легкое головокружение.
— Под научным, «университетским» налетом, — продолжал гуру, проводя острием клинка вдоль тела Сильвена, — вы излагаете, в общем-то, те же самые истории, что и я…
Все мускулы Сильвена напряглись, но Маркомир этого уже не заметил — он повернулся к Тринитэ:
— Чего я не могу понять, так это роли малышки во всем происходящем…
Тринитэ превратилась в живой сгусток ужаса. Она перестала что-либо соображать. Все ее внимание было приковано к лезвию ножа, коснувшемуся ее шеи рядом с цепочкой, на которой висел крестик.
— Но в нынешние апокалипсические времена, — прибавил Маркомир, — это не так важно. Жертвой больше, жертвой меньше…
При слове «жертва» Тринитэ обмякла, и только путы помешали ей рухнуть к подножию колонны. Девочка уже не думала о Сильвене и его матери, привязанных по обе стороны от нее.
Наконец Маркомир, торжествующе улыбаясь, приблизился к Жервезе.
— Ах, мадам хранительница, — проговорил он, — я буду вечно вам признателен за то, что вы предоставили мне своих зверюшек… — И, обернувшись, указал на своих суетящихся подручных, продолжающих разграбление музея. — Когда Париж навсегда исчезнет под водой, эти животные украсят мои будущие церкви. Другие музеи сейчас также находятся в руках моих приверженцев. Лувр, Орсэ, Гимэ… моей Церкви будет на что жить еще какое-то время после потопа, я надеюсь…
Маркомир довольно хихикнул. Но через секунду его лицо снова ожесточилось.
— Как вы можете догадаться, отныне мне плевать на «досье», которое вы на меня собрали. Оно уже ничем не сможет мне повредить. Но я ненавижу, когда меня шантажируют! — Он буквально впился в Жервезу взглядом, в котором пылала ненависть, и приставил острие клинка к ее лбу. — Ты действительно думала, что тебе этой сойдет с рук?
Сильвен попытался сконцентрироваться. Вопреки ожиданиям, он чувствовал себя все сильнее, все увереннее. Он словно превратился в бомбу замедленного действия.
Маркомир придвинулся к Жервезе вплотную:
— Ну что ж, кажется, вам пришел конец, мадам хранительница…
Несмотря на кляп, Жервеза испустила громкий вопль.
Сильвен и Тринитэ слышали, как нож разрезает ткань.
— Надо же, как я неосторожен, — сказал с притворным сожалением Маркомир, видя, что ткань начинает понемногу
пропитываться кровью.Его подручные приблизились и теперь следили за его действиями как зачарованные.
— Хозяин собирается совершить жертвоприношение… — прошептал один.
— Нужно накормить Духа…
Вскоре вокруг колонны собралось около тридцати человек.
Лицо Жервезы приобрело зеленоватый оттенок, глаза остекленели. Стоны сквозь кляп были едва слышны. Она слабела с каждой секундой.
Тринитэ, справа от нее, тихо всхлипывала, изо всех сил зажмуривая глаза.
«Это просто страшный сон… Я сейчас проснусь…»
Что касается Сильвена…
— Хозяин, одного не хватает! — внезапно послышался тревожный возглас.
— Но это… это невозможно! — пробормотал гуру, пораженно глядя на стальные путы, лежащие у подножия колонны. — Всего минуту назад он был…
В этот момент раздался крик.
Точнее, глухое ворчание, перешедшее в дикий рев.
Нечто было где-то наверху, у них над головой.
— Что это? — в испуге пробормотал один из грабителей.
Все застыли, вскинув голову к высокому потолку Большой галереи.
— Может, птица?..
— Или зверь из зоопарка?
— Да нет, не может быть. Их всех увезли…
Новый крик, еще более яростный.
«Верные» Маркомира, подобно средневековым рыцарям, растеряли всю свою храбрость, столкнувшись с чем-то явно сверхъестественным.
Только Жервеза, корчащаяся от боли, окровавленная, продолжала прижиматься спиной к колонне.
А Тринитэ теперь боялась гораздо меньше.
В этом крике она услышала что-то ободряющее, даже что-то… родное.
Один из приближенных Маркомира поспешил включить свет во всей галерее. Когда вспыхнули разноцветные неоновые лампы, картина стала абсолютно фантастической — лицо каждого грабителя осветились розовым, оранжевым, голубым, фиолетовым. В первый момент ослепленная, Тринитэ понемногу различала эти лица и убеждалась в том, что они абсолютно заурядны — на них не было ни боевых шрамов, ни каких-то характерных примет. Кроме страха и агрессивности, они больше ничего не выражали.
Да, на всех читался страх — недавний крик вновь повторился. На этот раз он был оглушительным и явно угрожающим.
Один из грабителей снова запрокинул голову и вдруг побледнел:
— Там… там… смотрите!
Никто не успел отреагировать.
Что-то обрушилось на них с верхнего яруса галереи. Что-то невидимое. Что-то, чьи движения были столь быстрыми, точными и скоординированными, что их невозможно было уловить.
Сначала легкий покалывающий бриз, потом хлещущий ветер и, наконец, ураган — рассекающий на части.
В одно мгновение сразу три тела были подхвачены в воздух и с глухим звуком расплющены о колонны.
Один из грабителей попытался спастись бегством — но в ужасе обнаружил, что у него больше нет ноги!
Двое других устремились к двери, но чья-то невидимая рука размозжила их головы о плиты пола.
Те, кому все же удалось выбежать их галереи, были охвачены таким ужасом, что бросались в воду, не в силах справиться с лихорадочной дрожью, сотрясавшей все тело, и успокоить дыхание. Только Маркомир сразу бросился бежать, потеряв по дороге свою разноцветную хламиду. Тринитэ видела, как он мчался по аллее, абсолютно голый, охваченный паникой. Вскоре за ним устремились два крокодила.