Тайна мертвой планеты

Королева застыла у входа, задрав голову.

Они стояли в гигантском полутемном помещении, которое терялось вдали и казалось бесконечным. По обеим сторонам ярусами тянулись светящиеся ячейки, где что-то постоянно двигалось и мельтешило. Королева попыталась сосчитать этажи, но сломалась на третьем десятке.

— У меня был минидрон, — сказал Пронька. — Я пустил его на разведку. Хотел узнать высоту этих небоскребов. Но на сотом этаже с ним прервалась связь.

— Ясно, — королева огляделась. — Ну и где он?

— Кто?

— Призрак!

— А. Где-то там.

Пронька ткнул корявым пальцем вверх.

* * *

— Сейчас направо… Ну так вот. А в этом приборе был кристалл, такой же как этот, только маленький, с ладонь размером. Я тогда сразу подумала, что опасная штука, и зря его Колька к нам в класс притащил… Здесь налево и наверх.

Гнудь битый час ползал по вентиляционным шахтам, слушая нескончаемую трескотню сидящей в пузыре девчонки. К его лбу был прилеплен плоский квадратик видеокамеры. Сигнал шел на оставленный у пузыря планшет. Девчонка смотрела на экран и командовала, куда ползти.

— А теперь все время наверх, пока в люк не упретесь.

— Долго еще?

— Не. Вы почти на месте… И, прикиньте! Я оказалась права. Зря притащил. Сперва рядом стали крутиться какие-то бандиты. А потом эта Алиса…

Гнудь остановился.

— Ты знаешь Алису?

— Да кто ж ее не знает, нашу расфуфыренную цацу? И по-английски-то она шпарит. И в шахматы играет. И через заборы прыгает. Фу!

— И что было дальше?

— Да ничего интересного. Наш партактив помог ей найти прибор, и она свалила с ним обратно к себе в будущее.

— Партактив?

— Ну да. Это я так инициативных пионериев называю. Лидеров класса, мать его. Актив за партами. Садовский, Королев, Михайлова, Руткевич. Человек десять.

— Ты их явно не любишь.

— А кто их любит? Выскочки и в каждой дырке затычки. Да и хрен с ними. Я не о них. Представляете мое удивление, когда я этот кристалл впервые увидала? Сразу поняла, что он такой же, как в том приборе, только огромный и с небоскреб размером. А значит в тыщу раз опаснее. И точно. Он сразу попытался мне в голову залезть.

— Кристалл?

— Ну да. А вы не чувствуете? Словно какие-то щупальца в мозгах копошатся. Сейчас-то еще ничего. В прошлые разы вообще думать не получалось.

— Так ты здесь уже была?

— Угу. Старик сюда раз десять за месяц возвращался. Не знаю, зачем. Так. Вы на месте. За люком чердак и прямой путь в логово Старика. Только осторожно. Голову не расшибите. Потолок низкий.

Гнудь сдвинул ржавый засов, осторожно, стараясь не шуметь, сдвинул крышку люка и выбрался наверх.

— Потолок низкий? — прошептал он, оглядывая гигантское, тонущее в полутьме помещение с бесконечными рядами светящихся ячеек и бесчисленным количеством этажей. — По-моему тут потолка вообще нет.

— Странно, — протянула девчонка. — Месяц назад, когда роботы нас здесь тащили, тут был только один ярус с телевизорами.

— С телевизорами? — Гнудь устал удивляться.

— Ну да. Эти большие светящиеся прямоугольники. Они все какие-то фильмы показывают.

Гнудь пригибаясь перебежал к ближайшей ячейке.

Изображение внутри было трехмерным и больше похожим на голограмму.

Там был низкий зал с толстенными колоннами, лестница с закрытой дверью. В центре сгрудилась небольшая группа подростков, человек пятнадцать. Мальчики в темно-синем, девочки в коричневом.

— Ой! — раздался вдруг пронзительный вопль в наушнике. — Это же мы!

— В каком смысле?

— В прямом. Это наш класс! А вон Алиса! А за той дверью — машина времени! Сейчас Алиса повернется и свалит в свое будущее. Блин! Оказывается, Старик за нами уже давно следил!

Гнудь присмотрелся. Невысокая тощая Алиса в ячейке была на Алису совершенно не похожа.

— Ты уверена, что это Алиса?

— Конечно. Месяц всего прошел. А у меня хорошая память. Да ты прислушайся. Сейчас она рассказывает нам о нашем будущем. Вот дура. Лучше бы она этого не делала.

Из ячейки доносился едва слышный бубнеж.

— Уверены? — сказала тощая Алиса. — Предупреждаю. Вам это не понравится.

Гнудь прислонился ухом к холодному стеклу, чтобы лучше слышать.

* * *

— Уверены? Предупреждаю. Вам это не понравится.

— Переживем, — сказал Фима Королев. — Все хотят знать свое будущее.

— Ладно. С кого начнем?

— С меня, — Мила Руткевич, как на уроке, подняла руку. — Давайте начнем с меня. А то я так волнуюсь, так волнуюсь. В обморок упаду.

Алиса подошла к ней и вгляделась в ее лицо.

— Хорошо. Мила… Мила станет дорогой элитной шлюхой. Ее будут называть королевой анала. Люди из других городов будут приезжать только для того чтобы оттарабанить тебя в жопу.

— Алиса, это не смешно.

— А я и не смеюсь. Кстати, свой трудовой путь ты начнешь уже со следующей недели. Трое кавказцев увидят тебя на остановке, затащат в машину, отвезут к одному из них на дачу и устроят десятичасовой сеанс дефлорации, снимая всё на камеру. Затем пообещают показать запись родителям, если не будешь слушаться. И начнут подкладывать под иностранцев, тунеядцев и комсомольцев. Сперва каждую неделю. Потом каждую ночь. К семнадцати годам ты потеряешь товарный вид, тебя зарежут, здоровые органы продадут, а остальное скормят свиньям.

Мила заплакала.

— Хорошо, что ты про это рассказала, — усмехнулся Садовский. — Предупрежден значит вооружен. Устроим Миле круглосуточную охрану.

— Так и будет, — сказала Алиса. — Ты весь день будешь таскаться за ней и строить из себя телохранителя. А на следующее утро тебя найдут на той самой остановке с перерезанным горлом.

Все замолчали.

— Ну как? Продолжать рассказывать о вашем будущем? Или не надо?

— Рассказывай, раз начала, — буркнул Фима. — Чтобы не обидно было.

Алиса прошлась перед сгрудившимися в маленькую толпу школьниками, как генерал перед солдатами.

— Как скажете.

Остановилась перед Борей.

— Боря станет знаменитым киллером. У тела жертв он будет оставлять маленькую карточку со своим рисунком. Поэтому все его будут называть Художником…

— … Катя. Сломает позвоночник на тренировке и всю жизнь проведет в инвалидном кресле.

— … Лариса станет актрисой. Чтобы получить главную роль, переспит с продюсером, и тот заразит ее неизлечимой болезнью.