Тайна мертвой планеты

«Как ты наверняка понял, это инопланетный корабль. Наш дом — далекая звезда. Вы называете ее Сириус. Мы потерпели крушение, и нам нужна помощь. Только ты нам можешь помочь.»

Да неужели, чуть было не сказал Коля, но сдержался.

«Ты, наверное, хочешь спросить, как нам может помочь простой школьник?»

— Нет. У меня другой вопрос. Вы меня совсем за дурака держите?

Варево продолжало клубиться. Столб из матового стекла явно ждал продолжения.

— Во-первых, — начал Коля, — у нас даже самый тупой школьник знает, что на звездах жизни нет. Значит, вы врете насчет Сириуса. Во-вторых, потерпевшие крушение могучие инопланетяне, которым нужна помощь школьников —такое бывает только в детских книжках. Ну а в-третьих, всё вот это, — он обвел рукой мостик, — декорации к фильму. Не помню к какому, но я их уже видел.

Белесое варево лениво плавало, складываясь в замысловатые завитушки.

«Спасибо за консультацию».

Коля сразу почувствовал себя Мальчишом-Плохишом сдавшим партизан на допросе у фашистов.

«Не бойся. Мы не собираемся вредить. Просто подумали, что тебе будет проще, если ты увидишь что-нибудь знакомое».

Порыв ветра сдул пульт управления с экранами, оставив вместо декораций пустое ничто, в котором слоями плавало и завивалось белесое варево.

«Но в главном мы не соврали. Нам действительно нужна твоя помощь. И если ты согласишься, то не просто снова увидишь будущее. Ты его построишь.»

* * *

— О! Колян! Ты куда пропал?

— Там такое было!

— Она мне пообещала, что я стану космонавтом и взорвусь в ракете.

— А я попаду в рабство к таджикам.

— А меня убьют на войне с украинцами.

— Ваще бред.

— А потом помахала ручкой и смылась.

— Мы ей целый месяц помогали, жизнями рисковали, а она…

— Так. Наумов! Почему тебя не было на первом уроке?

— Марь Степанна. Бабушка заболела. В больницу отвозил.

Дородная математичка смерила его недоверчивым взглядом и величественно пронесла телеса мимо.

Коля, расталкивая галдящих одноклассников, пробрался в дальний угол и бросил сумку на последнюю парту. Оглядел класс и нашарил в кармане целеуказатель.

Весь первый урок он быстрой тенью носился по школе, прятался от всех, кто попадался на пути, и чувствовал себя то ли шпионом, то ли диверсантом. Осторожно приоткрывал двери классов, находил нужного по списку школьника и направлял на него иглу целеуказателя.

Прибор был маленьким и больше всего напоминал дамский пистолетик с экранчиком на тыльной стороне. Если цель совпадала со списком, экранчик показывал фотку и вспыхивал зеленым. После этого оставалось только нажать на спуск. Прибор тихо тренькал, и больше ничего не происходило. Только на смятой бумажке, где был от руки накарябан список, пропадала очередная фамилия.

За полчаса Коля успел обежать два пятых класса и стереть из списка всю мелюзгу. Сложнее всего оказалось найти восьмиклассницу Катьку. По расписанию у 8А была физкультура, и Коля минут пять стоял у входа в спортзал, разглядывая жопастых лошадей в обтягивающих трениках, пока не понял, что Катьки среди них нет.

Катьку он нашел в раздевалке. Она сидела на подоконнике с закрытыми глазами, ее голые ноги были задраны вверх и торчали над головой физкультурника Эдуарда Петровича, а сам Эдик стоял со спущенными штанами, хрипел, пыхтел и совершал тощими волосатыми бедрами странные ритмичные движения.

Коля осторожно скользнул ближе, чтобы найти подходящий ракурс. Эдик вдруг зарычал и дернулся особенно сильно. Катька от неожиданности распахнула глаза, увидела Колю и взвизгнула.

— Ай! Ты кто?!

Коля, едва успевший ее отметить, сиганул к выходу.

— Держи его, — прошипела Катька. — Он нас, кажется, сфотографировал.

Эдик заревел и рванул следом, но запутался в спущенных штанах и грохнулся на пол.

Коля молнией взлетел на третий этаж и затерялся в толпе высыпавших на перемену школьников.

Теперь он прятался за сумкой на последней парте, отмечал целеуказателем одноклассников и каждую секунду ждал, что в класс войдет хмурый Эдик, а голенастая дылда из 8А ткнет холеным пальчиком в его сторону.

Он сам не заметил, как список кончился. Весь 6Б в полном составе был отмечен. На мятой бумажке оставалась только одна фамилия — Фимы Королева. И вот его-то в классе как раз и не было.

— Тихо, неучи! — математичка постучала по столу железной ручкой. — Кто хоть слово скажет, вылетит отсюда с двойкой в четверти. Итак. Контрольная. Тема…

Дверь протяжно заскрипела, открываясь и впуская внутрь робкого Фиму.

— Королев! Опоздал. К контрольной не допущен. Выйди вон.

— Но, Марь Степанна. Вы не поверите.

— Ты прав. Не поверю.

— Я все утро решал теорему Ферма.

— Решил?

— Нет, но она такая красивая, такая безукоризненная, такая точная, что я начисто забыл о времени.

— Королев, избавь меня от своих выдумок.

— Но это не выдумка. Четыре сотни лет лучшие умы человечества…

— Ладно, ладно. От тебя не избавишься. Проходи. И сделай так, чтобы до конца урока я тебя не видела и не слышала. Исчезни.

Коля поймал целеуказателем фимину румяную физиономию и нажал на спуск. Последняя фамилия на клочке бумаги испарилась. И в тот же момент исчез сам Фима. Пропал, словно корова языком слизнула. И вместе с ним пропал весь класс.

Математичка отшатнулась. Обвела безумно вытаращенными глазами пустые парты. Наткнулась на побелевшего Колю.

— Наумов! Что происходит? Где все?

— Не знаю, Марь Степанна. Но обязательно узнаю.

Он схватил сумку и выбежал в коридор.

* * *

— Вы меня обманули!

«Просто умолчали об одном нюансе.»

— Это похищение! Вы обещали, что им ничего не грозит!

«Так и есть. Мало того. Они проведут жизнь в раю и будут жить миллионы лет.»

— Жить в пузыре, отдавая всю энергию, вы называете раем? Вы превратили их в аккумуляторные батарейки!

«Это лишь на материальном уровне. Внутри себя они будут уверены, что обитают в райских кущах.»

Вокруг снова был бутафорский мостик киношного корабля. И клубилось в столбе густое варево. Только на этот раз оно было намного темнее.

Коля бросил взгляд на экраны, где лепились друг к другу пара десятков полупрозрачных пузырей с застывшими внутри темными фигурами.

— Это все вранье, — выкрикнул он и ударил по стеклянному столбу тяжелым угловатым камнем, который подобрал по дороге.