Тайна могильного креста

— Пора, — и, осторожно опустив на землю мешок, достал оттуда моток крепкой льняной веревки, на конце которой была привязана железка с тремя острыми крючьями. Найдя свободный конец, человек зажал его в левой руке, раскрутил и, подойдя вплотную к ограде, бросил железку вверх. Раздался тупой стук, и все стихло. Человек подергал веревку, поплевал на ладони, подпрыгнул и стал подтягиваться на руках, отталкиваясь ногами от ограды. Добравшись до верха, схватился одной рукой за острый конец ограды, подтянулся и лег боком между стойками. Прислушался, жадно всматриваясь в темноту, потом перекинулся через изгородь и, повисев на руках, спрыгнул на землю.

Спустя секунду оставшаяся снаружи троица услышала кошачье мяуканье. Тогда еще двое таким же образом перелезли через ограду и по очереди, перебежками, пробрались к дому. Один поднялся на крыльцо и тихонько проскользнул внутрь. Осторожно ступая, он принялся считать двери. Перед одной помедлил, потом мягко надавил. Дверь была заперта. Тогда человек осторожно постучал.

— Чево надо? — послышался изнутри недовольный голос.

— Сотский кличет, — последовал приглушенный ответ.

Загремел засов, и в приоткрытую дверь выглянул Путша. Увидев перед собой воина, спросил:

— Новенький?

— Да, вместо Руальда.

— Подожди.

Вскоре он показался на крыльце и, постояв под навесом, стал нехотя спускаться по ступенькам. В этот момент сзади бесшумно выросли две фигуры. В спину Путши уперлись холодные лезвия кинжалов.

— Тихо, — скомандовал один незнакомец. — Веди к темнице. Дернешься — вмиг порешим! — И в подтверждение своих слов слегка ткнул острием кинжала под ребра.

Охнув, Путша покорно зашагал вперед. Миновав конюшню — это стало ясно по резкому запаху навоза, — троица словно ступила на другую землю: под ногами зачавкало, и шагать пришлось чуть не по щиколотку в грязи. Наконец поравнялись с каким-то зданием.

— Тут, — сипло сказал Путша, пытаясь рассмотреть незнакомцев. Но лица их были до самых глаз замотаны тряпками, а мохнатые шапки были надвинуты до самых бровей. Видя, что пленный медлит, один для большей убедительности ткнул его кинжалом. Путша громко и зло постучал.

— Ково черти носят? — неприветливо спросили из-за двери.

— Открывай, супостат, — Путша погремел ключом.

Загремели засовы. Тогда один из конвоиров заломил Путше руки за спину и крепко скрутил. Второй, высокий и широкоплечий, ловко забил рот тряпьем, сгреб и оттащил за угол. Когда из приоткрывшейся двери ударил пучок света, широкоплечий с силой рванул дверь на себя и наугад двинул кулаком. Сбитый с ног воин кубарем покатился назад.

Все трое, выхватив из-под накидок мечи, ворвались в темницу. Навстречу им бросилось несколько человек, завязалась кровавая бойня. Аскольда ранили в плечо. Но внезапность, отвага, жажда победы нападавших сделали свое дело — путь был открыт. Выдернув один из торчавших в стене факелов, они бросились вниз по мокрой, скользкой лестнице и в несколько прыжков очутились в помещении с тремя дверьми. Все двери были заперты. За какой княжна?

— Всеславна! — отчаянно крикнул юноша, зажимая кровоточащее плечо.

— Аскольд! — раздался приглушенный счастливый голос из-за средней двери.

Аскольд в возбуждении повернулся к кузнецу:

— Ключи!

— Они у Путши остались! — Еловат ругнулся и бросился назад. Вернулся он быстро. — Беда! Путша сбежал! Нас заперли!

Воцарилось молчание. Аскольд в отчаянии попытался выбить дверь в темницу Всеславны плечом, но безрезультатно. Вдруг Добрыня решительно, словно ему в голову внезапно пришла идея, повернулся и затопал вверх по лестнице. Через несколько минут послышался стук, грохот — и он появился на пороге, таща здоровенную колоду.

— Это я еще давеча приметил, — сияя, пояснил он. — Поберегись! — и, разбежавшись, грохнул колодой по двери. Такого удара никакие запоры не могли выдержать.

Выбежавшая навстречу Аскольду княжна только успела сказать: «Милый!» — и без чувств упала на руки любимого.

Однако с выходной дверью все было не так просто. Дубовые доски, обитые кованым железом, легко снесли все удары колодой. Добрыня растерянно развел руками. Еловат со злостью стукнул по двери кулаком — и напоролся на крючок, больно ссаднив руку. Он пошарил рукой по стене — рядом с дверью обнаружился засов.

— Ага! — торжествующе воскликнул кузнец, защелкивая задвижку. — Теперь вы постучитесь!

Однако надо было решать, что делать дальше. Аскольд не отпускал Всеславну, которая, придя в себя, опиралась на его здоровое плечо — долгое пребывание в темнице подточило ее силы. Наступила тягостная тишина. И в этой тишине вдруг раздался тихий стон. Добрыня заглянул под лестницу и выволок на свет раненого стражника.

— Не убивайте! — взмолился тот. — Выход вам подскажу…

— Говори! — приказал кузнец и для острастки схватился за рукоять меча.

— Дверь… под лестницей… — затрясшись от страха, выдавил черниговец.

Добрыня с Еловатом бросились туда, чуть не столкнувшись лбами. И точно! Дверь была маленькая, почти незаметная на фоне стены.

— Есть ход! Есть надежда! — радостно завопил кузнец.

Он пошел первым. Следом — Аскольд, поддерживая Всеславну. Девушка еле держалась на ногах и без помощи вряд ли смогла бы осилить переход. Добрыня чуть задержался — привязывал раненого стражника к лестнице.

Ход был узким и невысоким, кое-где приходилось ползти на четвереньках. Вскоре уперлись в дверь — она оказалась закрытой. Кузнец достал кинжал, просунул его между косяком и дверью, что есть силы потянул вверх. Снаружи что-то загремело, и дверь подалась. Осторожно выглянув наружу, кузнец радостно прошептал:

— Да это же княжий дом! Вон и дверь Путши…

Двери были открыты. На улице по-прежнему лил надоедливый дождь. Все понимали, что побег могут обнаружить в любую минуту.

— Конюшня! — прошептал Добрыня.

Еловат понимающе кивнул и открыто, с видом человека, выполняющего свою работу, зашагал к конюшне. С замком пришлось повозиться. Сбив его несколькими ударами меча, кузнец вошел в конюшню. Вся сбруя была развешена у двери. У каждой княжеской лошади был свой загон. Еловат толкнул первую попавшуюся дверцу, приласкал шарахнувшуюся лошадь, оседлал ее и привязал уздечку к перегородке. Такую же операцию проделал еще трижды. Когда выводил животных во двор, увидел, как возле темницы толпятся стражники с факелами. Подведя коней к крыльцу, возле которого прятались козельцы, негромко скомандовал:

— Быстро! Впереди никого нет!

Ворота были приоткрыты. Осторожно, стараясь не шуметь, все четверо по очереди выбрались на улицу.

— Ну как? — услышали они взволнованный голос и от неожиданности схватились за мечи. Но, узнав, голос Меченого, обрадовались.

— Порядок!

— А лошадей-то зачем?

— Надо уходить немедленно, пока они не очухались. Прощай, друг! — Аскольд с сердцем пожал ему руку.

Закормленные княжеские кони понесли лихо. Восточные ворота охраняли пятеро воев. Забравшись в самодельный шалаш, четверо дремали у костра. Пятый, молодой нескладный парень, оставленный дежурить, старательно боролся со сном. Услышав топот, он хотел было разбудить своих, но вспомнил наказ сотского: «Особенно смотреть снаружи и никого не впускать в город». А тут из города едут. На всякий случай решил посмотреть.