Тайна объекта «С-22»

— Замечательно! Когда начинаем обустройство?

— Завтра тут будет поручик Рыбчинский с командой, и сразу начинаем отправлять оборудование.

— Так, так, так… — Брониславский был так доволен, что позволил себе шутку: — У вас что, пан майор, в каждом кармане по поручику?

— Конечно, — в тон ему ответил пан Казимир, показывая на Вукса и Мышлаевского. — Вы же видите…

* * *

Стадион бесновался. Несмотря на отчаянное сопротивление команда «ПКС» [23] проигрывала «Шлёнску». Мяч стремительно перелетал то на одну, то на другую сторону поля, но каждый раз оказывался в опасной близости от штрафной площадки «ПКС»-а. Когда в третий раз за последние десять минут шлензаки рванулись на штурм ворот, сосед Пилюка, толстый пожилой украинец в «вышиванке», от досады хлопнул себя по коленям и обиженно выкрикнул:

23

ПКС — Полицейский клуб спортивный.

— Э-эх, «Украину» бы сюда!

— С «Гасмонеей»! — добавил ему в тон какой-то шутник, сидевший на две скамейки сзади, и кругом грохнули смехом. Всему стадиону было известно, что игра команд «Украина» — «Гасмонея» при любом результате заканчивалась мордобоем.

— А что «Гасмонея», что, что?!

Какой-то пейсатый подмастерье не выдержал и, вскочив на ноги, порывался увидеть оскорбителя, явно нарываясь на скандал.

— Э-э-э, Янкель Козе, махт о глувке, само бучте голе! [24] — презрительно пробасил украинец, вызвав одобрительный регот своего окружения.

24

«Янкель Козе, махт о глувке, само бучте голе» — Янкель Козе головой сам себе гол забил.

Подмастерье снова рванулся, но его ухватили сзади за лапсердак и усадили на место. Сейчас болельщикам было не до драки. Центрфорвард «Шлёнска» прорвался к воротам, и вратарь «ПКС»-а едва отбил мяч кулаком.

Деревянные трибуны, до отказа заполненные болельщиками, заревели от восторга. Воодушевленные их поддержкой игроки «ПКС»-а бросились в атаку, возникла опасная потасовка у ворот «Шлёнска», и в самый последний момент правый защитник, сбив с ног увлекшегося форварда, послал мяч в корнер. Болельщики «ПКС»-а взвыли и кто-то из них разразился отчаянным воплем:

— Цо за гранда! [25] Цо за гранда!!!

Тут же на другой трибуне добровольный дирижер взмахнул руками, и там дружно проскандировали:

То не гранда, то не гранда!! То пшиезде Хур Юранда!!!

Но уже никакие отчаянные усилия не могли помочь «ПКС»-у, безнадежно проигрывавшему матч. Теперь, на последних минутах, игроки «Шлёнска», решив оставить счет неизменным, просто наглухо блокировали пятерку нападающих «ПКС»-а, изо всех сил рвавшихся к воротам.

25

Гранда — банда.

Предрешенный исход помог захваченному игрой Пилюку прийти в себя и собраться с мыслями. Он вспомнил, что находится здесь не только для удовольствия и начал внимательно приглядываться к левому хавбеку «Шлёнска».

Позже, после завершающего свистка, когда все болельщики тучей рванулись к туннельному выходу, чтобы еще разок поглядеть на своих любимцев, Пилюк пошел к выходу, совершенно уверенный, что узнает игрока «Шлёнска» при любых условиях.

Покинув стадион в общем потоке, Пилюк не спеша перешел улицу, подошел к воротам бывшего напротив католического кладбища и, опершись спиной о каменный столб, стал ждать.

Футболист «Шлёнска» появился почти сразу. Теперь, без броской футболки в светло-зеленую вертикальную полоску, хавбек настолько преобразился, что Пилюк признал его лишь тогда, когда тот, скользнув по сторонам взглядом, осведомился:

— Скажите, а выход с другой стороны кладбища есть?

— А вам калитку или ворота? — уточнил Тарас.

— Ворота, и пошире…

Ни о чем больше не спрашивая, Пилюк оттолкнулся от столба и нырнул в кусты на одну из многочисленных тропинок, пересекавших кладбище. Тропинка вывела их к пролому в стене, а дальше, пройдя еще с полквартала, Пилюк свернул во двор доходного дома и уселся на скамейку рядом с крыльцом. Футболист остановился на ступеньках и, глядя куда-то мимо Пилюка, коротко бросил:

— Куда дальше?

— На второй этаж. Там одна дверь…

Пилюк так и остался внизу, а хавбек поднялся наверх в маленькую убогую квартирку. Здесь его встретил беспорядочно метавшийся по комнате худой человек, с длинными космами волос, то и дело спадающих ему на лоб. Откинув в очередной раз волосы, хозяин резко вздернул голову и протянул футболисту половинку фотографии.

— Лэбидь…

Хавбек достал такую же, сложил и, убедившись, что половинки совпали, кивнул:

— Шлензак.

— Пусть пан извинит за обстановку… — Лэбидь развел руками.

— Да, антураж не ахти… — Шлензак сдул пыль со стула и сел. — Пан надрайонный знает, почему я здесь?

— Да! — Лэбидь прямо взвился. — Мы выполняем все, а вы позволяете себе черт те что!

— Короче. — Шлензак поморщился. — И только факты.

— Можно! — Лэбидь рывком подтянул стул и сел. — Мы несем потери! Наш человек погиб!

— Вас удивляют потери? — перебил Шлензак.

— Нет! Борьба без жертв не бывает. Но недоверие… Этот ревизор.

— Какое недоверие? — удивляется Шлензак. — Какой ревизор?

— А такой. Власти взяли Меланюка. Этот Меланюк с кем-то был там, а с кем молчит, как рыба.

— С кем-то еще? Странно… А этот второй?.. Его тоже взяли?

— Почему «взяли»? Он как раз ушел. Считаю, к вам.

— Вы так считаете? Лично я об этом ничего не знаю… Но, допустим, был… Согласен, это несколько странно, и я обо всем доложу. Хотя скорее всего здесь какое-то недоразумение…

Судя по всему, услышанное было для Шлензака весьма неожиданным, и надменная безапелляционность его речи сразу пропала. Уловив изменение интонации, Лэбидь тоже смягчился.

— Надеюсь…

— А теперь по делу. Дневник Гжельского не найден?

— Нет. Человек, посланный за ним к Яновской, исчез.

— Даже так… Тогда это серьезно. Какое было прикрытие?

— Вор. А для мнимой связи — телефон начальника полиции.

— Ловко! — Шлензак усмехнулся. — И все-таки…

— Понимаю… — Лэбидь покачал головой. — Дневник будем искать…

* * *

Архитектор, проектировавший здание городского почтамта, знал свое дело. Трехэтажная коробка с опирающимся на круглую колонну наружным углом и широким входом, утопленным в глубь здания, как нельзя лучше вписывалась в респектабельный ансамбль подчеркнуто строгих домов делового центра.

Треть двухсветного операционного зала отделяла стойка тонированного бетона с низкими прорезными стеклами, позволявшими видеть все, чем заняты служащие. Так что, стоя вполоборота, пан Казимир мог видеть зал и следить за руками чиновника, быстро пересчитывавшего купюры.

Оформив наконец получение перевода, майор небрежно, не пересчитывая, сунул деньги в карман и отошел от стойки. По всему залу тянулся ряд столов, и к выходу удобней было идти не вдоль окошек, где толпились клиенты, а у противоположной стены. И тут, едва миновав проход между столами, пан Казимир неожиданно столкнулся с Яновской.