Тайна объекта «С-22»
Шрифт:
— Я предлагаю с уничтожением не спешить, — возразил первый пилот. — Мы тогда не успели снять отдельные узлы, а они могут пригодиться, ведь, насколько я знаю, чертежи сохранить не удалось?
— Дельное замечание, — согласился пан Казимир. — Но это по обстановке… Кстати, оборудование для подъема цело?
— Цело, — ответил бортинженер. — Я уже проверил.
— А как же редан? — неожиданно вмешался Мышлаевский. — Мы ж при посадке днище пропороли…
За столом возникла пауза, пан Казимир вопросительно посмотрел на бортинженера, и тот после короткого раздумья ответил:
— Конечно,
— А не удастся — и под водой взорвем, — пробурчал Вукс. — Взрывчатки-то хватит?
— Хватит, — подтвердил бортинженер и обстоятельно пояснил: — Для испытаний успели завезти четыре буксируемые мины и две торпеды, полностью снаряженные.
Пан Казимир, так и державший сжатые кулаки перед собой, наконец-то разжал их, как бы кончая дискуссию, хлопнул ладонями по столу и твердо сказал:
— Прекрасно. Значит, мы все занимаемся подъемом машины, на Мышлаевском связь с Лондоном, а Рыбчинский со своими людьми обеспечивает безопасность. Загадывать дальше не хочу, все будем решать по ходу дела. Вопросы есть?.. Нет. Тогда начинаем подготовку.
Майор резко поднялся, за ним немедленно вскочили и остальные. Оставаться в бункере и еще что-то обсуждать смысла не было. Каждый из бывших здесь отлично понимал: что и как будет дальше, решается совсем не ими…
Мотор «ЗИСа» ревел на предельных оборотах. Шофер, чью скрюченную спину Усенко время от времени видел через заднее стекло кабины, изо всех сил жал на акселератор, и грузовик прямиком через поле мчался к лесу. Колеса машины то попадали на накатанную колею, то срывались в пропахшую душным солнцем пшеницу, и тогда капитана бросало по платформе от борта к борту, и он судорожно пытался удержаться, цепляясь каблуками за выщербины досок.
Минуту назад на них спикировал неизвестно откуда взявшийся «мессершмидт», и вместо того чтобы остановиться, шофер дал полный газ.
Правда, первые очереди прошли мимо, возможно, рывки машины из стороны в сторону сбили прицел, но сейчас, слыша надрывный вой, капитан понял, что немец начал решающую атаку.
Может, это сообразил и шофер, а может так совпало, но «ЗИС» в очередной раз резко вильнул в сторону, пилот опять промахнулся, и грузовик, с ходу перескочив противопожарный ровик опушки, влетел под густые спасительные кроны, чудом не зацепившись за стволы.
Неловко скользнув подковами сапог по гладким доскам, Усенко выбрался из кузова и тяжело сел на подножку рядом с распахнутой шофером дверцей. Некоторое время оба облегченно молчали, и только потом, когда затих гул улетевшего истребителя, Усенко спросил:
— Слушай, а ты почему не остановился?
— Это в поле-то? Он бы нас как перепелов… А лес рядом…
— Отчаянный ты парень! Я б на твоем месте встал, и в кювет…
— Ну эт ежели пехоту везти, тогда да! А у нас в артиллерии как? Снаряды накидали, и налет — не налет, дуй Ваня, пушки без боекомлекта не оставишь. Вот и приспособился…
— Опыт-то где набирал?
— С Халхин-Гола. Да и тут пришлось… Наша артбригада до вчерашнего
дня Владимирский тракт держала.Усенко хотел спросить еще что-то, но тут их разговор оборвался.
Ломая сучья и бренча плохо пригнанной амуницией, к ним подбежал прятавшийся где-то в лесу пехотный дозор.
— Что за машина? — гаркнул младший лейтенант, но, разглядев петлицы Усенко, сбавил тон. — Попрошу документы, товарищ капитан…
Усенко расстегнул клапан кармана и, подавая удостоверение, попросил:
— Проводите мня в штаб, лейтенант. — Потом, перехватив подозрительный взгляд офицера, недоуменно рассматривавшего фотографию, провел по осунувшемуся, небритому лицу ладонью и пояснил: — Я не спал двое суток…
Штаб корпуса, куда в конце концов проводили Усенко, располагался на лесной поляне. Радиомашина, в опасении налетов вкопанная до половины в землю, и камуфлированная «эмка»-вездеход жались с одной стороны, а с другой, рядышком были натянуты две штабные палатки. Из-за брезентовой стены меньшей из них доносился стук печатной машинки.
Капитан без колебаний зашел в большую палатку и представился. В палатке, несмотря на остегнутые клапаны, было душно. Генерал-майор, командир стрелкового корпуса, стоял, опершись руками на стол с расстеленной на нем картой, и, едва дослушав рапорт Усенко, кивком подозвал его к себе.
— Показывай, где тебя носило…
Такое обращение не удивило Усенко. До войны они часто встречались и знали друг друга, но вот тон фразы заставил капитана еще раз взглянуть на генерала. На первый взгляд, он изменился мало. Та же выбритая голова, то же солдатски-мужицкое лицо и та же чуть мешковатаая, начинающая полнеть фигура. Правда, теперь плечо перехлестнул туго натянувшийся ремень полевой сумки, а плотно набитые карманы гимнастерки странно топорщились. Но с момента их последней встречи в корпусном штабе дней за шесть до войны и без того маленькие глаза генерала провалились, а из-под коротко подстриженных, седеющих усов далеко вниз поползли две горькие складки.
Видимо, промедление Усенко не понравилось генералу, и он напоминающе зашелестел картой. Усенко встряхнулся, шагнул к столу и то, что он увидел, заставило его начисто забыть об облике генерала. Густо заштрихованная стрела, слегка изгибаясь, ползла от Владимира-Волынского в сторону Житомира.
Не в силах оторвать взгляд от синей стрелы, Усенко начал:
— Значит, отсюда… — палец капитана пополз по карте. — Потом большак проскочили в разрыв между колоннами. Примерно тут…
Генерал изучающе посмотрел на Усенко.
— Скажите, капитан, вам не кажется, что немцы идут по основным магистралям, а в стороны высылают только разъезды?
— Утверждать не берусь, но точно знаю, что часть этого пространства они контролируют с помощью банд из местного кулачья.
— Согласен. — Генерал кивнул. — Но в целом через полосу немецкого наступления пройти можно.
— Конечно. — Усенко еще раз посмотрел на карту. — Я же прошел.
— Правильно. Поэтому я хочу послать вас делегатом связи. — Генерал вскинул голову и уперся глазами-буравчиками в лицо Усенко. — Пойдете? После отдыха? Но если есть другие причины…