Тайна объекта «С-22»

Напористый треск новинки, электрического звонка, вовремя утихомирил не в меру разбушевавшиеся страсти, и, настороженно поглядывая на каменно молчавшего Меланюка (Пилюк таких опаснеий не вызывал), «добродии» с достоинством направились ко входу в партер…

В зале привлеченная зрелищем молодежь шумно рассаживалась на балконе в то время как «опецькувате» усачи в обязательных украинских сорочках, заняв первые ряды, всем своим видом стремились показать, что присутствуют при выдающемся событии. Однако здесь, перед подрагивающим занавесом, шли уже сугубо театральные разговоры. К Меланюку то и дело долетали явно рассчитанные на чужие уши громкие реплики:

— Вы чулы, панове, Андрия взявся петь Дударев?

— Це той, що був вратарем у футболистов?

— Хиба не можна було знайты справжнього украинця?

— Панове, панове… — чей-то баритон перекрыл разнобой. — Це ж таки голос! И, до речи, Дударев походить вид Дударя, тоб то це цилком украинське походження…

Занавес, дрогнув последний раз, пополз в стороны, и представление началось…

Петро вместе со всеми не спускал глаз со сцены, удивляясь в душе почти полному равнодушию сидевшего рядом Пилюка. А тем временем «Кобзе» было не до спектакля.

Разговор в фойе явился странным продолжением слов Лемика об отсутствии приказа, и перед Пилюком постепенно начала проясняться подлинная картина. Уж не собрался ли «пан провидник» переметнуться на другую сторону, сознательно прикрывшись им «Кобзой» и свалив всю ответственность за гибель Лэбидя только на него одного?

Под музыку легко думалось, и постепенно в голове у Тараса начал прорисовываться план дальнейших действий…

* * *

В антракте, спасаясь от духоты переполненного зала, все дружно повалили в фойе, но вечер жаркого летнего дня и здесь давал о себе знать. Тогда хозяин приказал распахнуть все двери, и только после этого по всему театру загуляли благодатные сквозняки.

Петро маялся в тесном френче, и когда Пилюк вместо курительной комнаты, где дым стоял коромыслом, предложил выйти наружу, Меланюк с готовностью согласился. На узенький тротуар у театрального подъезда наползала вместе с сумерками спасительная прохлада от реки.

Петро сразу же расстегнул тугой воротник френча и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Но Пилюк вытащил его на улицу совсем не за этим. Отведя Меланюка в сторонку и воровато поглядывая на вышедших вслед за ними, Тарас быстро заговорил:

— Слухай, Петро, ты памятаешь, як то з Лэбидем було?

— Ну? — мгновенно почуяв опасность, Петро разом забыл о тугих ремнях и надоевшем френче.

— Але в тебе наказ теж був?

— А вжеж… — лениво отозвался Петро и с наигранным безразличием поинтересовался: — А чого це ты вдруг пытаешь?

— Та Лемик, ну той, що тут зараз найстарший, я знаю, сам наказ дав! А зараз каже, так нибы ниц не було… Я йому тоди про тебе сказав, а вин каже, я з ним, тобто з тобою, побалакати хочу…

Петро вздрогнул и, чтобы скрыть охватившее его волнение, отвернулся. Потом взял себя в руки и медленно, словно рассуждая сам с собой, заметил:

— От и маешь… Як бы ранишь про це знати, могли б взагали инакше доповисты. Сказалы б, що невидомо хто и край. А ты ще навмисно просыв, дай я доповим.

— Вирна була думка… — Пилюк сокрушенно покачал головой.

— Ты кажешь, що той Лемик тут найстарший… — Петро помолчал и только после паузы осторожно закончил: — Про Сциборського чув?

— Чув… А тоби що видомо?

— Це тоби мае буты видомо! — рассердился Петро. — Ти хииб не зрозумив, чого той, перед выставою, допытувавсь звидки я з Зеленой чи з Бемськой? Там в них, наверху, Тарасе, свои справы, а наша справа, наказ виконуваты…

— Гадаешь, що из-за цього… — Такая мысль не приходила Пилюку в голову, и он растерялся. — Я зараз не знаю що и думать…

— А чого тут думаты? Просто той Лемик з якихось причин хоче виглядаты непричетным.

— Може, решил на другий бик перекинутысь?

— Може, й так… — пожал плечами Петро. — Тильки я вважаю за доцильне самим пана Лемика запытаты…

— Так вин нас як раз писля выставы запрошував, — вспомнил Пилюк.

— Писля выставы? А вин де мешкае?

— Та он-до дом… — Пилюк показал через улицу. — Як раз навпроты театру.

— Це добре… А в дома хто в нього?

— Та никого! — обрадовался Пилюк. — Вин сказав, що представник из Львова подъехать мае, а так вночи и служныци нема…

— Ну то зайдем… Зрозумив?

— Так… — сразу догадался Пилюк.

Прозвенел звонок, и они, заговорищически поглядев друг на друга, пошли ко входу в фойе. Сейчас, шагая чуть позади Пилюка, Петро наконец-то смог немного задуматься. Ах, как пожалел он сейчас о той давней осечке! Как все просто решалось тогда и насколько сложным оно выглядело теперь. Но отступать было некуда и, соглашаясь на сумасбродное предложение «Кобзы», Петро сознательно делал шаг навстречу опасности…

Перед самым началом действия Петро решительно потребовал пересеть ближе к выходу. Поймав его мысль на лету, «Кобза» немедленно согласился. Внимательно осмотревшись и заприметив пожилую интеллигентную пару, сидящую с краю у самого выхода, Пилюк подошел к ним и как можно вежливее осведомился:

— Я перепрошую, добродии, мне кажется, вам тут погано видно…

— Ну так и что из этого? — мужчина неприязненно посмотрел на Пилюка.

— Хочу предложить вам два кресла в партере…

Тем временем Меланюк обратил внимание на то, что места, на которые хотел пересесть Пилюк, вдобавок находятся под нависающим боковым балконом и, значит, во время спектакля мало кому видны. Сразу оценив предусмотрительность напарника, Петро встал с ним рядом и, улыбнувшись как можно приятнее, добавил:

— Як бачите, мы теж вдвох, а ваши места, ну як би то понятней висловити…

Меланюк замялся, не зная что бы еще придумать, мужчина недовольно пробормотал:

— З якого такого дива… — и тут Петро, наконец сообразивший как быть, стрельнул глазами на двух симпатичных девчушек, весело щебетавших на ряд впереди.

Его взгляд тут же перехватила молчавшая до сих пор женщина и, немедленно догадавшись, в чем дело, потянула супруга за рукав.

— Але ж, любый, то е дуже добра пропозиція! Для хлопцив тут зручнише, а нам, звычайно, там… Де ваши мисьця, добродии?