Тайна острова Солсбери
Шрифт:
В дальнем правом углу лежат останки двух или трех человек – при тусклом освещении не разобрать. Мы подходим ближе, начинаем набивать ими мешки.
Через минуту Антоха блюет на стену, комендант матерится. А мы торопимся покончить с адским занятием и поскорее покинуть морг, чтобы сменить обстановку, надышаться обещанным свежим воздухом и зажмуриться от яркого солнечного света.
Мешки наполнены, мы покидаем неприятное местечко. Однако вместо обещанной поверхности снова едем черт знает куда.
На аншлаге у лифта надпись:
– Тут вы еще не были, – отодвигает комендант решетку. – Девятый уровень или один из пробных штреков, с помощью которого изыскатели нащупывали в породе минералосодержащую жилу.
– А что здесь теперь? – вертит головой Чубаров.
– Небольшая угольная разработка и кочегарка.
– Значит, на шахте встречается и уголек?
– Встречается. Для отопления хватает…
Мы в стандартном лифтовом помещении. Стены, пол и потолок усилены бетоном, вдаль уходит прямой штрек, вдоль которого к стволу тянутся многочисленные трубы. Штрек ничем не отличатся от других, за исключением малоприметной детали – здесь немного теплее и пахнет горелым угольком.
Комендант решительно вышагивает по тоннелю, мы идем следом. Я несу тяжелый пакет с непонятными цилиндрами, в руках Гоши и Антохи покачиваются целлофановые мешки, набитые человеческими останками…
Осип Архипович останавливается у ряда чугунных котлов.
– А это наши кочегары, – указывает он на двух работяг в посеревших от угольной пыли робах.
Один из них открывает и закрывает дверки топок, второй набирает лопатой уголь из наваленной рядом кучи и закидывает его в пышущее жаром нутро.
– Что, Архипыч, опять возглавляешь похоронную процессию? – щерится он, отставляя лопату.
– Опять. Надо бы сварганить гостинец для родственников.
– Закидывай! – командует кочегар.
Помощник раскрывает одну из топок. Гоша с Антохой кидают в огонь пакеты. Топка закрывается.
– Перекур, – басит комендант.
– А тут разрешается? – достают наши работяги сигареты.
– В кочегарке можно.
Парни закуривают. А мы с Чубаровым стоим чуть поодаль и глядим на сверкающее в щелях топки пламя.
Бывший врач негромко философствует:
– Вот так… Пару дней назад эти люди ходили, смеялись, строили планы… А сегодня превращаются в пепел.
– Андрей Викторович, должен заметить, что ты мало похож на врача.
– Это почему же? – отвлекается он от мрачных мыслей.
– Было у меня по жизни несколько знакомых из вашей среды. Все как один производили впечатление законченных циников. Им в шутку пройтись про неизлечимые болезни или про смерть человека – все равно что малую нужду справить.
– Да, есть среди нас такие. Я тоже пытался приглушить в себе сострадание, сопереживание. Не получилось. Наверное, эта странность и помогла безболезненно расстаться с профессией врача…
За время нашего перекура третий паренек из команды кочегаров подвез к топкам тачку со свежим угольком. Опрокинув ее, он тут же исчез в тоннеле. Мужики курили, а мы с Чубаровым по-прежнему смотрели на языки бесновавшегося пламени…
Спустя несколько минут комендант достал из моего пакета
несколько цилиндров и отвернул от них крышки.«Теперь понятно, для чего эти штуки! – догадался я, когда он ровнехонько расставил их напротив топки. – Урны для человеческого праха».
Да, это были урны. На каждой имелась бумажная наклейка с фамилией, инициалами и датой смерти. А мы, стало быть, исполняли скорбную роль похоронной команды. Ну, или что-то вроде того.
– Готово, – берется за лопату кочегар.
– Не рано? – сомневается комендант.
– Сегодня хороший уголек идет. Температура – что надо!
Помощник открывает крышку топки. Лопата зачерпывает рыхлого и пока красноватого от высокой температуры пепла.
Дав ему немного остыть, кочегар равномерно распределяет останки по урнам. Комендант стряхивает остатки серой массы и наворачивает сверху крышки.
– Осип Архипович, как же так? – возмущается молодой Антоха.
– Чем ты недоволен?
– Ну, как же?! Урны подписаны конкретными фамилиями, а мы сыплем в них из одной кучи!
– В следующий выходной я пошлю тебя одного собирать останки, – посмеивается комендант. – И чтоб опознал каждую запчасть, понял?
– Их же отдадут родственникам, а там… прах другого. Не по-человечески это.
– Коль человек погиб, то родственникам уже без разницы – нет больше человека, и этот факт перешибает все остальные…
Насупившись, молодой парень молчит.
– Пакуйте и едем наверх, – приказывает Осип Архипович.
Я пакую урны в пакет и спешу за остальными к лифтам…
Следующий пункт – жилой уровень, на котором мы обряжаемся в теплую верхнюю одежду.
Перед приличным лифтом охранники, как и в прошлый раз, шмонают наши карманы, одежду и обувь. Освобожденный от унизительной процедуры комендант в это время мило беседует с офицером, периодически поглядывая в нашу сторону и посмеиваясь.
Охрана закончила, и мы занимаем чистенькую кабинку парадного лифта. Осип Архипович вновь жмет не верхнюю кнопку, а вторую по счету. Если не изменяет память, на втором уровне находится лаборатория.
Там мы еще не бывали…
Остановка. Выходим в сияющий чистотой и великолепной отделкой холл. Оглядываемся по сторонам.
Охранников здесь немного – единственный наряд из четырех вооруженных молодцов толчется в холле. Уровень устроен точно так же, как и все остальные: низкий потолок и длинный коридор с бесчисленным количеством холлов и кабинетов по обе стороны.
Далеко идти не приходится – в первом же помещении, на двери которого красуется табличка «Очищенный минерал», нас уже ждут. Помещение не похоже на лабораторный кабинет. Это скорее небольшое хранилище со стеллажами вдоль боковой стены, со стойкой, из-за которой едва виднеется лысина пожилого мужчины в очках и белом халате.
– Здравствуйте, Осип Архипович, – поднимается он и кладет на стойку журнал. – Двенадцать контейнеров готовы к отправке. Расписывайтесь…
Комендант ставит подпись на последней странице, забирает у меня пакет с урнами и приказывает нам взять контейнеры.