Тайна пропавших картин
Шрифт:
– Ром, у меня сейчас гости, – начала ему втолковывать я. – Давай мы поговорим с тобой, но не сейчас.
– Понимаешь, я боюсь, что это может стать поздно.
Мелькнула мысль, что он заговорил как-то уж очень поэтично. По-книжному: «…может стать поздно…» Роман между тем продолжал:
– И это становится опасно для твоей… репутации…
– Чего? – не поняла я. – При чем здесь моя репутация?
– Вот именно это я и должен тебе объяснить, – вздохнул наш охранник.
Я посмотрела назад. В зале было тихо: сидят, ловят
– Хорошо, пойдем прогуляемся…
Я заглянула в зал. Мои гости сидели на диване так мирно и спокойно, как будто каких-то пять минут назад не было ссор и ругани.
– Я – ненадолго, – объявила я. – Не передеритесь тут без меня…
Рома, смущаясь и краснея, поведал мне следующее:
– Как раз накануне дня, когда пропали картины, ближе к вечеру, ко мне подошла Валерия. Тебя в этот день, если помнишь, на работе не было…
– Да, я ездила в командировку.
– Ну, вот. Я тоже был в этом абсолютно уверен, но Лерка сказала мне обратное. Она заявила, что ты ждешь меня в парке и жаждешь поговорить о чем-то очень важном. Мне пришлось напомнить ей, что я вроде как на службе, но она легкомысленно махнула рукой: «За полчаса ничего не случится. Если хочешь, я понаблюдаю». Она заметила, что я по-прежнему сомневаюсь, и заявила: ей, ну, то есть Валерии, кажется, что ты собираешься поговорить со мной о наших отношениях. Вроде как я тебе нравлюсь, и ты хочешь мне в этом признаться…
Ромка смущенно покраснел и отвернулся, выдавливая из себя кашель. Наверно, чтобы скрыть свое стеснение от сказанного.
Мои щеки тоже стали красными. Однако я еще рассердилась и на Лерку, которая вечно лезет не в свои дела. Опять сводничество?
– Именно это ты мне хотел рассказать? – уточнила я, собираясь возвращаться. – Я поговорю с Валерией. Она больше такого не сделает…
– Дело не в этом, Сеня, – торопливо проговорил Рома, боясь, что я убегу. – Я поверил ей и пошел в парк. Но там тебя не было…
– Разумеется! – гневно резюмировала я.
– …А, когда вернулся и хотел спросить Леру, что все это значит, оказалось, что она отпросилась у Рисыча и ушла домой.
– Негодная!
– …Во время последнего, вечернего, обхода, мои мысли крутились вокруг …тебя, и я не заметил, что стена, где висели картины, опустела. А обратил на это внимание только на следующее утро. Ну, и сразу вызвал полицию.
Я разинула рот.
– Что? Ты думаешь: Лерка к этому причастна?!
– Я не знаю… Может, кто-то зашел в мое отсутствие и снял их со стены…
Я задумалась, сопоставляя факты.
– Нет, не похоже, – наконец вымолвила я. – Я уже знаю, КТО украл картины. Скорее всего, Лерка была помощницей… Пошли! – я решительно взяла Ромку за руку и повела к себе.
– Куда? – все-таки уточнил он.
– К нам. Я познакомлю тебя с вором…
Дома было тихо. Или почти тихо: кто-то негромко разговаривал в зале.
По крайней мере, ругань отсутствовала.Глеб и Валерия, хмурые, сидели на диване в зале и о чем-то тихо совещались.
– Ну, что, Валерия, – начала я без вступлений, – объясни мне, пожалуйста, для какого такого разговора я приглашала Рому в парк?
Лерку вопрос застал врасплох: она не сразу сообразила, о чем это я. Наконец по смене выражения ее физиономии – с удивленной на смущенную – стало понятно, что до нее дошло, о чем речь.
– Ааа, ты об этом, – кокетливо махнула она рукой и хихикнула. – Это я разыграла Ромку. Он стоял такой серьезный на своем посту. И в то же время такой одинокий – бедный оловянный солдатик…
Ромка икнул, выпучив глаза, когда услышал, с кем его сравнили.
– Разыграла, значит, – подытожила я.
– Ага, – кивнула она, страшно довольная собой.
– А в это время твой пособник Глеб Сидоров украл картины.
– Но-но, – возмутился Глеб. – Выбирай выражения.
– Как тут ни выбирай выражения, вы, господа голубчики, совершили кражу! – словно в заседании суда строго объявила я.
– Ха-ха-ха! – сказал Глеб, серея от злости. – Если мы совершили кражу, где то, что мы украли?
– Вот этого уже я не знаю, – нагло заявила я. – Здесь дело полиции – найти пропажу.
От этих слов Лерка с Глебом одновременно побледнели и переглянулись между собой. Потом Глеб нервно поднялся с дивана, подошел слегка подпрыгивающей походкой к открытому окну (без меня похозяйничали!) и выглянул на улицу. Наверно, посмотрел, нет ли около подъезда полицейской машины… Видимо, не было. Он облегченно вздохнул, расправил плечи, одарил меня взглядом орла, благополучно миновавшего охотника, и сказал:
– Доказательств – нет!
– Есть! – хором выпалили мы с Ромкой.
Глеб поднял вверх брови и изучающе стал нас рассматривать.
Ромка уточнил:
– Ты был заснят на камеру внутреннего наблюдения. Полиция уже тебя ищет… Точнее, не тебя, а похожего на тебя. Потому что полиция не в курсе, как зовут человека с фотографии.
Целая гамма чувств отразилась на лице Глеба. Он решил стоять на своем:
– Это был не я, а кто-то на меня похожий.
– Смелое заявление! Особенно если несколько человек знают, что это был ты.
– Какие «несколько»? Это только все ваши подозрения.
Дебаты между Романом и Глебом могли превратиться в целую передачу “Hard Talking”. Меня, по большей части уже не интересовало, КТО украл картины и ЗАЧЕМ. Имелись вопросы поинтереснее.
– Послушайте, Глеб, – приступила я к своему интервью. – А зачем вам понадобились эти картины?
– О, обратно на «вы»? Чудесненько!
Меня начинала раздражать его привычка добавлять везде, где можно, суффикс «еньк».
– Видите ли, дорогая, вы, как понимаю, с удовольствием работаете музейным жуком и получаете за это удовольствие жалкие гроши…