Тайна распущенного шарфа

– Я не люблю, когда ко мне приезжают без предупреждения, – проворчала она, направляясь в ванную.

Она включила душ. Раздражение не отпускало. Наоборот, стучало, отмеривая короткие, равномерные удары, как метроном. Игоря стало слишком много в ее жизни. Он встречался с ней каждый день. Несколько раз оставался ночевать. Его рабочий график был привязан к ноутбуку со скоростным интернетом. В последние несколько дней квартира Анны стала его офисом. Она постоянно ловила на себе медовый взгляд наблюдателя. Игорь словно прорастал в ее жизнь без разрешения. Как поверхностная корневая система, опутывающая пространство. День за днем все глубже внедрялся в ее мир. Душил вниманием, которое больше напоминало контроль.

Анна высушила волосы. Прошла в гардеробную. Надела джинсы и толстовку. Вернулась в гостиную. Комната наполнилась ароматом свежезаваренного кофе. Игорь налил напиток в ее чашку. Молчаливое наблюдение продолжалось.

– Во сколько спать легла? – поинтересовался он.

– В пять, – Анна зажгла сигарету.

– Ты сегодня без настроения?

Она сделала глоток кофе.

– Меня раздражает, когда ко мне приезжают без предупреждения.

– Даже если это твой мужчина? – добродушно улыбнулся он.

– Особенно когда это мужчина.

Она всегда предупреждала своих мужчин, когда вернется домой. Независимо от статуса отношений. Даже Арниса и Стаса. Ее пугало, когда в замке проворачивался ключ. Почему? Она не знала, но ее до безумия раздражали неожиданные приезды.

– Ты что-то скрываешь?

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Тебя слишком много в моей жизни, – прямо сказала она. – Ты не даешь мне делать то, что я люблю. И может, у меня планы на утро? А ты приезжаешь без предупреждения, – холодно пояснила она. – Тебя стало слишком много.

Игорь вздохнул. Подошел к ней и тоже закурил.

– И в чем меня много?

– В моем шкафу твои куртки. Твоя зубная щетка лежит рядом с моей, а твой одеколон и крем для лица стоят на моей столешнице в ванной. Откуда все это?

– Когда люди встречаются, так бывает, – его тон полон спокойствия.

– А мы встречаемся?! – удивилась она.

Думанский уверенно кивнул.

– А у меня чувство, что ты ко мне переезжаешь. Вернее, не так: ты уже переехал. Не спросив об этом!

– И ты из-за этого злишься?

– Да! Я злюсь! Злюсь оттого, что не могу писать роман, злюсь оттого, что ты меня контролируешь! Злюсь, – повышенным голосом сказала она. Потушила сигарету и пошла в коридор. Надела сникерсы.

– Ты уходишь?

– Да.

– Но это твоя квартира, – напомнил он.

– Понимаешь, насколько сильно я злюсь?

* * *

Анна села в автомобиль и закурила. Почему она так разозлилась на Игоря? Какое-то неконтролируемое чувство. Раздражение в целом ей не свойственно. А тут… Может, из-за поста Матвея «Я слишком много видел, чтобы бояться тишины»? Завела автомобиль. «Куда ехать?» Планов нет. Достала мобильный. «Вызов».

– Матвей выставил пост! – вместо приветствия закричала Гала. – Это точно для тебя!

– Видела, – Анна вздохнула.

– Позвони ему, – уже спокойнее предложила подруга.

– Гала, я не собираюсь ему звонить. А если ты будешь давать мне такие советы, я пожалуюсь Виталику, – еще на волне раздражения прошипела она.

В трубке послышался недовольный вздох.

– Что ты делаешь? – вернулась Анна к поводу для звонка.

– Ничего.

– Можно я к тебе приеду?

– Приезжай. Что-то случилось?

– Расскажу.

Она нажала «Отбой». Взглянула в окно: туманная осень. Как и у нее на душе. Настроила радиоприемник – в эфире транслировали рекламный блок. Она включила подогрев сиденья. «Как же холодно и мерзко сегодня», – мелькнула мысль, но она не касалась погоды.

– Сегодня, в Международный день пластических хирургов, спешим поздравить их с праздником! – бодро затараторила ведущая.

Анна, словно загипнотизированная, смотрела на щетки, медленно движущиеся по стеклу. «Я слишком много видел, чтобы бояться тишины», – прозвучал в голове грудной голос Матвея.

«Вызов». Гудок. Сердце забилось чаще. Гудок. Волнение. Гудок. С каждым гудком волнение нарастало.

– Поверить не могу, что ты позвонила! – зазвучал в трубке сбивающийся от эмоций голос: удивление, смешанное с радостью.

– Отчего же? По радио услышала, что у вас праздник. Хочу поздравить… – тараторила она не хуже радиоведущей.

– Мне не нужны твои поздравления!

– Как это – не поздравить? Я же ваша пациентка, – так же быстро продолжила она. – Хочу поздравить с вашим профессиональным праздником и пожелать…

– Аня, перестань! Ты никогда не будешь для меня пациенткой, а я никогда не буду твоим лечащим врачом, – охладил он ее поддельный энтузиазм.

Она замолкла.

– Поверить не могу, что ты позвонила, – в голосе Матвея чувствовались все оттенки радости, смешанной с удивлением. – Мне нужно встретиться с тобой и поговорить, – твердо заключил он.

– О чем? – только и смогла выдавить из себя она. Глубоко вздохнула. Если бы он знал, как сильно бьется ее сердце… Но голос спокоен, как океан в затяжной штиль. Она беззвучно вдыхала.

– Как это о чем? – не понял Матвей.

– Тема разговора, – пояснила она.

– Или ты ведешь меня к прокурору, или я веду тебя в ЗАГС.

– Все шутите, Матвей Анатольевич! – она нервно рассмеялась.

– Мне нужно поговорить о нас. Я многое понял за это время, – тихо сказал он.

Его голос звучал взволнованно. Неужели впервые это не только ее волнение, но и его? Анна ощутила, как сердце раненой птицей забилось о стекло понимания. Птица металась между реальностью и вечной надеждой.

– Ты встретишься со мной?

– Вы же врач, я всегда буду благодарна…

– Ты никогда не будешь моей пациенткой, – повторил Матвей, но уже слегка раздраженно.

– Если ты не врач, а я не пациентка, тогда кто мы?

– Аня, ты же знаешь: все, что между нами произошло, намного больше и никогда не забудется.

В трубке повисла тишина. Анна слышала его дыхание. Ее птица билась о стекло. И с каждым ударом сквозь белые перья проступали капли крови. Анна не могла позволить птице убить себя.