Тайна "Сиракузского кодекса"

— Маленькая птичка хотела сказать — мошенник. Речь не о воровстве как таковом.

— Чем же он тогда занимается?

— Мошенничает.

— О!

— Это тонкое различие перед лицом закона. Но, в общем, Мэнни Джектор умеет достать все что угодно по сказочным ценам и знает, где продать, когда наступит время. Не обязательно кража. Он превосходный старьевщик.

— Как Рени?

— В точности. Взгляни правде в глаза, Дэнни. Джектор был ее наставником. И, до какой-то черты, какими бы скользкими, дешевыми и отвратительными он или она не представлялись людям, если у них есть товар, с ними имеют дело. Больше того, как ты мог бы заметить, кое-кому кажется увлекательным возиться со слизняками. Как иной актер любит водиться с отребьем.

— За какой-то чертой они, конечно, отправляются домой и поднимают подъемный мост.

— Раньше или позже. Скорее раньше.

— Еще какие-нибудь Мэнни числятся в твоей бальной книжечке?

— Двух более чем достаточно.

— Мы забыли об адвокате.

— Никакая доза прозака не заставит меня забыть этого парня, но Рени с ним знакома не была.

— Джектор выглядит довольно обнадеживающе.

— Не слишком удачно сказано.

— Так что теперь?

— Ну, давай посмотрим… — она пошуршала бумагой. — По-моему, сегодня вечером назначена презентация.

Я взглянул на календарь над верстаком. Пусто. Как мне и хотелось.

— Кто-то из моих клиентов?

— Там будет много народу. Не помню, чья именно. Какой-то тип, который расписывает холодильники.

— Холодильники?..

— Да. Де-Гамс, Гамц… А, вот: Генри Додд-Гампсон.

— Генри Додд-Гампсон. Ты это всерьез?

— Нет, конечно. Серьезность чем-то напоминает серость. Покажи мне девушку, которая хотела бы иметь что-то общее с серостью.

— Он расписывает холодильники!

— Дэнни, — терпеливо сказала она. — Всем нужны холодильники.

— Этот тип не сумеет нацарапать фломастером цифры на коробке.

— У него есть стиль. Там будет много народу.

— Я и на пороге этого шоу не появился бы, если бы…

— А если там будет Джектор?

— Откуда ты знаешь?

— Дорогой, — хихикнула Мисси, даже не пытаясь скрыть звон льдинок, — Мэнни Джектор — европейский агент Генри Додд-Гампсона. Если он в городе, то непременно будет на презентации своего клиента.

— А он в городе?

— Н-ну… Давай выразим это так: позапрошлой ночью у него было свидание с оклендской «хозяйкой». Что ты об этом думаешь?

В маленьком невскрытом пакете на моем верстаке скрывался новенький наконечник для распылителя. Я минуту поиграл с ним и отложил в сторону.

— Мисси, ты уверена, что никогда не читала Пруста?

— Дорогой, — в ее голосе слышался смех. — К чему мне читать Пруста, если я по нему живу?

XII

Галерея оказалась набита битком. Слоан и Пикеринг поднялись нынче так высоко, что даже держали обслуживаемую стоянку, а ведь я еще помнил времена, когда у двух женщин, начавших дело, не хватало денег отпечатать каталог. В то время когда Джон Пленти писал гигантские абстракции и ничего за них не получал, они первые дали ему место для персональной выставки.

Времена переменились. Молодые люди с красными эмблемами на белых куртках и переговорными устройствами отгоняли машины от входа на стоянку у Эберкадеро за десять кварталов, сновали туда-сюда и выглядели очень шустрыми. Двадцать долларов чаевых считались нормой, и ребятишки уводили гигантские Джипы, из которых едва видны были их макушки, — машины, выросшие из двухместных «жуков» Второй мировой, хотя и не доросшие до бронированных автомобилей государственных персон, на сходство с которыми претендовали, однако нарушавшие калифорнийские законы об охране среды воинственными выхлопными трубами.

Каждый такой танк для светских персон дорого обходится и в содержании, и в вождении и каждый еще напоказ разукрашен золотыми бляшками. При случае его владелец на своем четырехколесном звере сокрушит любую преграду, какую крестьяне возводят между убийственной анархией и своей отгороженной общиной. Первый шаг к победе — взрыв бензоколонки.

Паренек в ливрее забрал «ягуар», по телефон Мисси оставила, сунув его мне в карман куртки.

— Обслуга склонна звонить с чужих, — пояснила она, когда мы влились в толпу у дверей.

Если тебя беспокоит, во что это обойдется, значит, тебе это не по карману.

— Дэнни со своими вечными сентенциями! Беда в том, что ребятишки звонят по этим номерам для сексуальной болтовни. Потом приходит жуткий счет, да еще месяцами приходится разбираться с похотливыми сопляками, которые звонят на твой номер. Право, очень неудобно.

— Ты с ними разбираешься вручную?

Я краем глаза взглянул на нее. Губы у нее чуть выпятились, выявив по уголкам тончайшую сеточку морщинок, а ее хирургически подтянутые щеки слегка порозовели.

— Брось, — сказала она, проталкивая меня вперед. — Это мой недостаток.

Женщина в развратной гепардовой накидке со словами: «Мисси, дорогая!» проскользнула между нами и исчезла, не дожидаясь ответа.

Множество людей расхаживали по галерее. Четыре бармена разливали спиртное с такой скоростью, с какой в Руанде разливают воду. В воздухе смешивались ароматы белого вина и скипидара.

Галерея, бывшая некогда складом на втором этаже, с деревянными фермами и поддерживающими их цементными простенками, выкрашенная белой краской, сама по себе увеличивала и без того солидную суету.

Для этой выставки правление избрало светлую идею пропилить в некоторых перегородках дыры, достаточно большие, чтобы вместить холодильники Додд-Гампсона, которые большей частью были выкопаны на свалке Колмы, чтобы освободить место для новых могил.

Мятые, ржавые, облупившиеся, они были варварски разукрашены радугой основных цветов, с непристойными кляксами, передранными прямо с палитры.

— Холодильники! — недоверчиво произнесла какая-то женщина, оказавшаяся рядом с нами на верхней площадке лестницы.

— Вот именно, — рассмеялся ее спутник.

Он махнул пластиковой винной бутылкой в сторону большого плаката, висящего поперек прохода:

ГЕНРИ ДОДД-ГАМПСОН

БЕШЕНСТВО ДОМАШНЕЙ ТЕХНИКИ

— Правдивая реклама, — заметил он.

— Спасибо хоть, они не называют это искусством, — сказала его подруга.

— Искусство подразумевается.

— Как вино?

— Восхитительное.

— Нам надо здесь оставаться?