Тайна "Сиракузского кодекса"
Шрифт:
Вдоль двух длинных сторон коробки тянулась надпись, дублировавшаяся на арабском и греческом. Английский вариант читался так:
«Затягивайте болты поочередно по диагонали
динамометрическим ключом,
прилагая давление 2 фута на дюйм за один шаг
не превышая 24 фута на дюйм».
С одной стороны коробки виднелся ниппель, похожий на ниппель шины. Под прямыми углами к стержню клапана в стенку коробки была вмонтирована круглая белая шкала с черными метками от 0 до 200 чего-то, с тонкой стрелкой датчика-сигнализатора повреждений.
— Герметичная
— Вакуумная упаковка, — поправил Дэйв. — Эти «мик» обозначают микроны.
Он кончиком пальца постучал по шкале. Стрелка сдвинулась на один-два градуса, не больше.
Через этот клапан воздух откачивают из коробки вакуумным насосом.
Оргстекло было полупрозрачным, но все же позволяло заглянуть внутрь. Дэйв протер крышку тряпкой.
— Это что еще за чертовщина?
«Это» походило на пачку мятой бумаги, такой толстой, что ее можно было принять за ткань. На верхнем листе были оттиски печатей, пара росписей и много написанных от руки чернилами греческих букв. Несколько строк располагались на листе симметрично. По-гречески я не читаю, но у меня не осталось сомнений, что мы нашли «Сиракузский кодекс».
ПРИМАНКА
XXXI
В такую рань вполне можно было застать Томми Вонга дома, поэтому я поискал его в справочнике в телефонной будке. Не числится, как и следовало ожидать. Полусонная Мисси взяла трубку, услышав мой голос на автоответчике. Хоть и в полусне, она отказывалась назвать мне адрес Вонга, пока я не скажу ей, зачем мне нужно с ним увидеться. Я сказал, что это не ее дело.
— Нам надо поговорить, — настаивала она.
Я сдался. Я повесил трубку с мыслью: «Что ж, можно покончить со всем разом».
Мы встретились в русской чайной на Клемент-стрит, у дворца Легиона Чести. Я пришел первым, заказал кофе, занял столик в глубине зала и заснул. Проснувшись, я увидел Мисси, которая смотрела на меня как обычно сверху вниз, но озабоченно.
— У тебя нездоровый вид.
Я и чувствовал себя не лучшим образом. Прошла уже пара дней с тех пор, как я спал, мылся, брился и ел что-нибудь, кроме виски, кофе и пышек. Мисси между тем выглядела на отлично. Превосходно сидящие джинсы, шелковая блуза под шерстяным жакетом, шарф и берет. Воплощение душевного и телесного здоровья. Я так ей и сказал.
— Спасибо, — отозвалась она. — Теперь я точно знаю, что тебя что-то «томмит» — я хочу сказать, мучает.
— Очень смешно!
— В Томми нет ничего смешного. Он же архитектор, не забыл?
— И убийца тоже?
— А теперь кто пытается шутить? — она села. — Ну, что, черт возьми, стряслось?
Я показал ей три пальца:
— Рени Ноулс, парень на складе, Джеральд Ренквист.
— Да?
Я поднял четвертый палец.
— Добавь в список Джона Пленти.
Мисси побледнела так, что двадцать тысяч долларов пластической хирургии проступили четко, как на карте. Я, конечно, знал об их связи — я же делал раму для ее портрета.
— Что, мир так тесен? — спросил я. — Или просто приближается к бесконечной плотности?
Она тусклым голосом спросила, знаю ли я, кто убил Джона, но на меня она не смотрела и даже ответа не услышала бы. Я и не стал отвечать. Немного
погодя она сказала:— Это те же, кто убил Джеральда?
— Не-ет, — протянул я, разглядывая ее, — это те, кто убил Карен Силквуд.
Она отвернулась.
— Нас здесь обслужат или нет?
— В чем дело, Мисси? Ты не в духе для дружеской беседы? Мы составляли список убитых за последнее время.
Я потрепал ее по руке.
— Не обязательно вносить в него все имена. Только тех, кто убит, скажем, в последние два-три года.
Она отдернула руку. Я подавил искушение поймать ее и стискивать до тех пор, пока она не выдаст мне имя своего хирурга.
— Ты была рядом с самого начала, Мисси, задолго до того, как втянули меня. Сколько прошло времени с нашей последней встречи — лет пятнадцать? И вдруг ты появляешься у меня на пороге только потому, что, увидев мое имя в газетах, вспомнила о том, что ты в данный момент не замужем?
Она покачала головой.
— Дэнни, ты…
— Не морочь мне голову; лучше ответь на один вопрос. Вонг так сильно хочет заполучить «Сиракузский кодекс», что может ради него убить?
Я редко видел Мисси в растерянности, но сейчас она растерялась до такой степени, что даже простой лжи не могла придумать.
— Я знаю, что ты знаешь, чего я не знаю, милая.
Я мягко ущипнул ее подтянутый подбородок большим и указательным пальцами.
— Может, тебе хочется услышать это в такой форме? Готова? Я следующий. Понимаешь? Я, Дэнни Кестрел, твой друг-приятель, старый резчик-багетчик. Кто бы ни убивал этих людей, он, если еще не ищет меня, так начнет искать к вечеру. Черт возьми, я один и остался. Рано или поздно мои мозги забрызгают ту ковровую скамеечку, на которой ты однажды так уютно устроилась, глядя, как я работаю. Я не так глуп, чтобы думать, будто моя смерть что-то значит для тебя, Мисси. Но, дорогуша, — ласково сказал я и постучал ей кончиком пальца по копчику носа, — не будь и ты так глупа, чтобы думать, что она ничего не значит для меня.
Она отбросила мою руку при появлении официантки. Мисси заказала чай с вербеной — для успокоения нервов, как она сказала. Я попросил еще кофе.
— Адрес Вонга, Мисси. А потом тебе лучше отправиться домой и подождать вечернего выпуска новостей. В какое время он уходит на работу? И, если ты не знаешь, избавь меня от уверток.
И вместо простой лжи ей пришлось сказать мне простую правду.
— Он жил в конце Двадцать девятой авеню, сразу за Эль Камино Дель Мар, в Си-Клифе.
— В Си-Клифе? Обычное совпадение, верно?
— Не знаю, Дэнни. Сегодня утром все ответы у тебя. У него большая вилла цвета сиены, с темно-зеленой дверью, ставнями и отделкой. Сразу заметишь. На работу он уходит шесть дней в неделю в восемь тридцать, точно как часы. Но я случайно знаю, что сегодня он дома.
— Спасибо. А теперь объясни мне, зачем все это.
Подали наш заказ. Мисси уставилась в свой чай и не пригубила его, затерявшись в раздумьях. Часы на стене показывали девять сорок пять. Я попросил девушку принести булочку, чтобы немного «заморить червячка». Не помешал бы и глоток рома Дэйва. Я мечтал снова согреться. Я мечтал перечитать всего Чехова. Я мечтал стать муравьедом, работающим на дератизатора в Боливии.