Тайна Солнечной принцессы-1

Богиня, о чем я только думаю? Больная. Слава всем богам, он стоит спиной и не может заглянуть мне в душу, увидеть мысли, потому что, если заглянет, ему тоже станет больно, как мне сейчас.

Он очень спокоен, всегда, даже когда берет в руки меч или колдует, холодное равнодушие сквозит во всем, он также равнодушно умеет убивать, я знаю, видела когда-то. Навсегда запомнила, как он, равнодушно стоял, из рук вырывались всполохи огня, забирающие жизни, и смотрел на меня, а в глазах сиял страшный пожар, страшный в своей неотвратимости. Если бы кто-то заглянул тогда в его глаза, поседел бы. Я почти поседела.

Сейчас, когда он повернулся ко мне, пожара не было. Лишь едва ощутимое мерцание, идеальный контроль. Все под контролем. Кроме меня и Теи.

— Он уехал. Еще успеете встретиться в Дарранате.

Я опустила взгляд. Ненавижу его равнодушие. Знаю, что оно необходимо, и все равно ненавижу.

— Когда это случится? — меня страшно заинтересовали мои руки. Они все еще не зажили после встречи с огненной змеей, но я не замечала боли, у меня была другая.

— Завтра.

— Значит, практика…

— Поговорим об этом в Дарранате, — перебил он меня, а я удивленно вскинулась.

— Дед опять прислал прошение на брак?

Он промолчал и снова повернулся к окну.

— Значит, прислал, — горько вздохнула я.

Это был его пунктик, потребность, необходимость, короче, все для чертового Дома. Он не может передать свою власть полукровке, естественно. Других близких родственников у него нет, поэтому вся надежда на меня, точнее на то, что я выйду замуж за какого-нибудь благородного, соответствующего его запросам дэйва, которому можно будет передать власть. И плевать, что внучка не выносит дэйвов, всех, кроме одного, конкретного, плевать, что у нее чувства, плевать, что она не мыслит жизни ни с кем другим и лучше сдохнет, чем предаст себя ради чужих интересов, ему на все плевать, только он и Дом. Дом, который я ненавижу.

В отличие от деда Агеэра, дед Парс прочил для меня другую судьбу. Он хотел, чтобы я стала Тенью Теи и никаких свадеб. А я хотела только одного, того, что мне никогда в жизни не получить. Точнее двух вещей, и достижению обоих препятствует то, что я полукровка. И если одна по природе своей не возможна, то в другой мечте мне отказывает стоящий передо мной мужчина.

— Об этом мы тоже поговорим в Дарранате, — наконец, ответил он.

— Как скажете, — пожала плечами я.

— На вы? — хмыкнул он и снова повернулся. Прищурился, посмотрел на меня, и в этот момент его глаза так полыхнули, что я вжалась в кресло.

С некоторых пор я всегда и везде звала его на вы, чтобы хоть как-то оградиться, прочертить черту между нами, а ведь когда-то не стеснялась даже глупцом его назвать, показать язык и даже применить магические ловушки, которые всегда, почему-то обращалась против меня же. Что поделать, он старше, опытнее и в миллионы раз сильнее меня.

— Раньше это тебе не мешало, как и называть меня по имени, — почти обвиняюще заметил он.

— Это было давно. Много воды утекло. Я повзрослела.

— Жаль, моя сестра, как ты, повзрослеть не может.

— Вы не справедливы к ней. Тея очень старается…

— Меня довести? — перебил он. — Как и ты сейчас.

— Думаю, мне лучше помолчать.

В итоге мы оба замолчали, причем надолго. Пока он не нарушил наполненный неловкостью и напряжением момент своими следующими словами:

— Это было глупо и безответственно, так собой рисковать.

— Ничего бы не случилось, — надулась я. — Подумаешь…

— О Тее, как всегда, не подумала, — констатировал он. — Знаешь ведь, без тебя она пропадет.

Я снова подняла взгляд, снова опустила и вдруг спросила:

— Почему вы не хотите, чтобы Тея поехала в пустыню?

— Там опасно, — сказал он.

— Не опаснее, чем здесь, — парировала я.

— А ты хочешь поехать?

— Конечно. Но кто ж меня пустит?

— Это опасно, — снова повторил он.

— Меня готовят в Тени.

— Ты же знаешь, этого никогда не будет. Ни с Теей, ни с кем-либо другим.

Да уж, это я знаю так же хорошо, как и то, что люблю его. Безумно, страстно и безнадежно. Все безнадежно.

— Птицу в клетке не удержишь, — философски заметила я, подняв глаза к потолку. Красивый потолок, деревянный, приятного коричнево-желтого цвета.

— Но очень хочется, — вдруг улыбнулся он, всего чуть-чуть, лишь уголками губ, а у меня замерло сердце, и через секунду забилось, как сумасшедшее. Эта улыбка всегда на меня так действовала. Сводила с ума. Черт, ну не умею я так, как он. Даже так на расстоянии полувздоха не сходить с ума, держать себя в стальных оковах. Меня оправдывает только то, что у него были годы практики, а меня накрыло совсем недавно.

Год назад я задала ему этот вопрос: «когда он понял?»

А он ответил:

— Сразу.

Вот так, просто и лаконично. А я совершенно точно могу назвать день, час и даже секунду, когда поняла я.

Это было как раз дамайн без недели назад. Дурацкий бал дебютанток, на который мне пришлось тащиться по велению деда. Я в платье, Тея в платье, обе злые и недовольные. У меня отваливаются ноги, Тея грызет ногти, и мы обе бегаем от кавалеров. И вдруг один меня все же изловил. А поскольку дед Агеэра одним взглядом приказал мне не отказываться, пришлось танцевать целый танец с эрисом, имени которого я даже не запомнила. Зато запомнила, как дед фактически приказал мне улыбаться ему, быть любезной и произвести хорошее впечатление. Я улыбалась… сквозь зубы, была не разговорчива и даже отдавила бедолаге ногу из простого чувства противоречия. Дед был в ярости, Тея в восторге, а мне было просто не по себе. Как я уже говорила — дед умеет наказывать.

И вдруг, когда очередной эрис проявил излишнюю настойчивость, почти облапав меня на глазах у всех, появился он — повелитель. Я тогда с благодарностью приняла его помощь, разулыбалась, как дура, что-то глупое говорила, и вдруг его глаза полыхнули так, что мне расхотелось улыбаться. Совсем. Он тут же отступил, подвел меня к Тее, извинился и ушел. В тот вечер никто больше нас не беспокоил. А у меня лихорадочно билось сердце, так сильно, что я всерьез думала, что у меня выявилась редкая сердечная болезнь, и я первая полукровка в мире с аритмией.

На следующий день я поняла, что сошла с ума. Потому что не могла не думать ни о чем другом, кроме того странного огня, что полыхнул в глазах повелителя. И я решила все выяснить. Тогда я еще мало что понимала, точнее совсем ничего не знала о той пропасти в целый мир, что царит между нами сейчас. Я думала, что Инар, замечательный друг и очень понимающий, очень добрый и сильный брат моей дорогой, любимой подружки, которым я восхищалась, перед которым благоговела со своих девяти лет. В общем, я решила его найти и поговорить, так сказать, по душам. Дурой я была, причем еще и наивной. Вот тогда-то, я и поняла, кто я для него такая. Нет, не сам сказал, да и не надо было слов. Ему достаточно было просто посмотреть, чуть приоткрыть дверь в свою скованную непроницаемыми ледяными стенами душу… иллюзии пали сразу.